День Венеры

– А что спортсмену сделается? Сидит - рот до ушей!

– Ребята!
– завопил Ломов.
– Все чудесно! Если бы вы видели океан углекислого газа! Аквамарин...

– Микель, - сказал Красов, - всякому овощу свое время. Принимайте информацию о вариантах маневра.

Баграт начал диктовать бесконечный ряд цифр. Ломов нетерпеливо ерзал в кресле. Голос Баграта слабел, терялся в помехах.

– Сто!
– из огромного далека крикнул Сванидзе.
– Конец.

– Ребята, большой привет с Земли! До следующей связи!

– Как там Киан?
– успел напоследок спросить Ломов.

– Поет "Среди долины ровныя...".

Голос Красова затерялся в шипении и писке целого сонма сонных птиц.

3. МОГУТ ЛИ АРХАНГЕЛЫ ВИЗЖАТЬ?

Онежское течение влекло "Тетру" над Долиной Кратеров, подернутой изумрудной дымкой. Зыбкое марево искажало детали рельефа. Медленно проплывали кратеры. С десятикилометровой высоты кратерные валы казались черными кольцами. Они были разбросаны как попало. Местами перекрывали друг друга, напоминая обрывки круглозвенной цепи. Ближе к приподнятому горизонту мутно-зеленое марево наливалось не менее мутной желтизной и постепенно переходило в оранжево-красное небо. Облаков в земном понимании этого слова не было. Сплошное красное небо с размытыми оранжевыми полосами...

После безумия верхних слоев тропосферы в "Тетре" наступил покой.

– Кратер Андромаха.
– Галин вел пальцем по карте.
– Дальше - Кассандра и Елена.

– Красивые имена. Оказывается, среди планетологов встречаются знатоки "Илиады".

– То есть?

– Названные женщины жили в Трое. А по Гомеру, над этим городом шефствовала богиня Венера.

Хорошо сидеть в удобном кресле и разглагольствовать о Гомере. Хорошо смотреть на Гала, который смеется, запрокинув бритую голову.

– Что с тобой?

– Венерианская топонимия восходит к Ломоносову. Михайло Васильевич, собираясь исследовать Венеру, заготовил для гор серию женских имен. А морям предполагал дать названия земных рек и озер.

– Здесь нет морей!

– Зато есть постоянные атмосферные течения.

– Но Ломоносов наверняка читал "Илиаду"!.. Кстати, твой смех напоминает бульканье закипающего кофейника.

Ломов достал две саморазогревающиеся банки. Пили, не отрывая глаз от экрана. Хрустели сухариками.

– Ты напомнил одного сумасшедшего планетолога, - сообщил Галин.
– Сей ученый муж считает, что на Венере возможны флюктуации. Поскольку, мол, на дне атмосферы течений нет, то должны быть низкотемпературные зоны, обогащенные кислородом.

– Читал, читал. По-моему, он логичен. В любой пустыне есть оазисы, почему Венера исключение? Предположим, что из недр поднимается жидкий кислород и охлаждает участок поверхности. Я бы поискал оазис!

– И птиц?

– Что?

– Неужели не слыхал? Первопроходцы якобы видели однажды красных птиц.

– Слушай, так это жизнь!

Галин хмыкнул.

Кольца кратеров плыли с прежней медлительностью. Из-за сильной рефракции казалось, то "Тетра" неподвижно висит в центре гигантской сферы, которая едва заметно поворачивается, меняя окраску от бордовой вверху до голубоватой внизу. Движение атмоскафа ощущалось по слабому подрагиванию и по непрерывному вращению несущих шаров.

– "Я там, где свет немотствует всегда, - бормотал Ломов, - и словно воет глубина морская, когда двух вихрей злобствует вражда. То адский ветер, отдыха не зная, мчит сонмы душ среди окрестной мглы и мучит их, крутя и истязая"*.

______________

* Перевод М.Лозинского.

– Гомер?

– Данте Алигьери! Представь, грубый ты человек, что мы летим над Адом чем Венера не Ад?
– и созерцаем его круги, то бишь кратеры.

– Где же сонмы душ?.. Хребты Гекубы и Сафо вижу, а вот насчет сонмов что-то хиловато.

Ломов не ответил. Вытаращив глаза, он смотрел вправо и вниз. Спросил севшим вдруг голосом:

– Что это?

– Наверное, сонмы... А, черт!
– Галин резко наклонился и подкрутил резкость.
– Не понимаю...

На экране плыла группа огненно-красных пятнышек. Галин дал максимальное увеличение, включил автофокусировку. Пятнышки мгновенно выросли и обрели очертания. Ломов обомлел. Это были рыбы! Или птицы! Гладкая полусферическая голова, как у китов. Пара толстых рожек со сверкающими рубинами на концах. Глаза? Цвет головы темно-красный, кривой линией обозначена сомкнутая пасть, будто бы ухмыляющаяся. Тело рыб продолговатое, сплошь усажено алой чешуей. Даже не чешуей, а угловатыми перышками. По длинному мечеобразному хвосту струятся фиолетово-красные огни.

Ломов наконец обрел голос:

– Тормози!

– Как?
– огрызнулся Галин.

– Уйдут!
– страдал Ломов.
– Уйдут ведь!

Но неведомые зверушки не ушли. Подрагивая короткими крылышками, они быстро приближались к атмоскафу. Галин менял увеличение, чтобы держать стаю в поле зрения.

– Снимать!

– Кинокамеры включены.

Птицы планировали над атмоскафом и жужжали, словно осы. Самые смелые усаживались на несущие шары и вместе с ними вращались вокруг "Тетры". Похоже, на лапках были присоски.

– Поймать бы одну!

Длинные хвосты переливались всеми цветами радуги, весело топорщились перышки. Окраской птицы напоминали ос, размеры - не более полуметра в длину. Круглые рожицы с искривленной в улыбке пастью напоминали о неземном происхождении.

– Вот тебе и жизнь, - сказал Ломов.

– Фауна!

– Значит, есть и флора.

– Трава?

– Необязательно. Планктон. Плавает на десяти километрах, питает птиц.

– Такая температура!

– Ну и что? Жизнь на пи-связях.

– Разве бывает?

– Например, пластолит.

– Он же мертвый!

– Атомам это безразлично. Если они соединены ковалентными пи-связями, то тело выдержит тысячи Кельвинов и десятки мегапаскалей.

– Похоже на алмаз.

– Конечно. Чего им от нас надо?

– Любопытствуют.

– Кстати, Киан тоже построен на пи-связях. А он живой.

– Смотри, смотри!

Красные птицы вели себя странно. Они образовали кружок на несущем шаре и, мигая рубиновыми глазками, стали его грызть. Было видно, как они разевали красные пасти и пытались вонзить зубы - не зубы, а что-то вроде отточенных пластинок - в поверхность шара.