День веснушек

Дома я репетировала — как выхожу из вагона, что говорю, как говорю. Мама смотрела и смеялась. Характером я в маму, когда смеюсь; а когда серьёзная, то это я характером в папу. У меня два характера: один от мамы, другой от папы. Мамин характер начинает побеждать папин.

Не знаю, хорошо это или плохо. Я подожду, когда у меня появится ещё один характер, третий. Мой собственный. Хотя он уже появляется, это когда я свищу художественно. Потому что ни мама и ни папа художественно не свистят.

Мама работает на часовом заводе. Я ношу часы, сделанные на этом заводе, — плоский и маленький будильничек, закрывается крышечкой. Я ношу его на ленте, словно это медалька. Часы подарила мама. Они её конструкции.

А папа у меня военный и учится в военной академии. Мы с папой часто разговариваем о войне и мире.

Так вот, перед отъездом я репетировала всё, что со мной должно было произойти. Ходила по комнате с чемоданчиком, вертела головой, останавливалась, делала вид, что говорю. В общем, я сама себя тренировала.

Мама изображала публику, зрителей. Или какого-нибудь представителя.

О том, что я так тренируюсь, я не рассказывала никому — ни Гале, ни Мише. Даже Алёше. Стеснялась.

Алёша совершенно прав, когда требует от меня серьёзности. От моего характера. Поэтому я и репетировала всё, что со мной должно было произойти. Добивалась настоящей серьёзности.

Ведь это я отправлялась не проста в ТАСС или даже на беседу с каким-нибудь иностранным представителем, а выезжала за пределы своей Родины.

* * *

В гостинице меня проводили на третий этаж, показали комнату, в которой буду жить. И я осталась одна.

Поглядела в окно, и мне очень понравилось — шумная, весёлая улица с вереницами автомобилей и тяжёлыми автобусами. Я долго разглядывала улицу, витрины магазинов, пешеходов. Передо-мной была незнакомая страна. На вокзале и когда потом ехали по городу на автомобиле, я ничего не могла разглядеть: мне всё время приходилось отвечать на вопросы, не терять внимания и не отвлекаться.

И я ничего не видела. Всё мелькало и проскакивало мимо меня. А теперь я одна и могу постоять у окна.

Прочитала названия фирм «Кока-кола», жевательной, резинки «Пури-кумми», «Шелл» — это бензин. В магазине электротоваров в витрине была устроена современная комната. Стояло удивительное кресло. Я никогда такого не видела: большой розовый шар на подставке. Н в него надо было садиться как в шар, с ногами. Внутри горела лампочка.

Нет, не так я начинаю свою работу. Увлеклась каким-то креслом. Неужели это мой собственный, третий характер? И опять не хватает серьёзности.

Я достала из чемодана необходимые вещи. Умылась и переоделась.

После обеда ко мне заедет Рээт, и мы должны будем с ней составить план моего пребывания в Финляндии.

2

Я жую «Пури-кумми» — жевательную резинку.

Никогда не думала, что моя первая настоящая встреча с финскими ребятами состоится так вот неожиданно, без плана.

Меня угостили резинкой. Кусочком. И я поло-жила его в рот и начала жевать.

Произошло это на следующее утро перед входом в гостиницу, в которой я живу. Мы должны были ехать с Рээт и господином Тиганном в сейм. Это по плану. Рээт сказала, что хотя сейм сейчас и распущен на каникулы, но надо поглядеть здание и зал, где сейм заседает. И этот пункт в плане был записан первым.

Я согласилась. Мы с Мишей и Галей брали в фототеке ТАСС снимки парламентов, конгрессов, заседаний Верховного Совета СССР, а теперь я сама должна была увидеть зал, где заседает сейм Финляндии.

Я спустилась пораньше на улицу и столкнулась с ребятами. Они бросали мелкие монеты в игровой автомат. В автомате можно было выиграть жевательную резинку. Один из них выиграл и начал всех угощать по кусочку. Угостил и меня. И тут мы познакомились. Мы говорили на смеси из английских слов, финских (которые я знала), русских (которые они знали).

Ребята были в джинсах и в куртках из джинсового материала.

Я спросила у них: надо ли носить пистолеты, если носишь джинсы? Потому что об этом спорят во многих школах в Америке, в штате Техас. Если джинсы, то должен быть сбоку и пистолет.

И тут мы все перестали жевать резинку. Как-то получилось само по себе. Очевидно, серьёзность проблемы требовала серьёзного к ней отношения. А когда говоришь и жуёшь резинку, вид у тебя несерьёзный. А может быть, мне это только кажется?

Финские ребята подумали и сказали, что пистолеты, конечно, нравятся всем мальчишкам. И когда в кино стреляют, это здорово интересно. И когда…

В общем, ребята не могут ничего сразу ответить. Проблема на самом деле оказалась серьёзной и нуждалась в подробном обсуждении.

Потом мы разговорились о летающих тарелках. И опять начали двигать челюстями.

Ребята сказали, что видели мою фотографию во вчерашней вечерней газете — как я стою на перроне вокзала с девочкой. Теперь бы они меня узнали, а сразу не узнали. Девочка подарила мне цветы, а ребята подарили мне картинку с маленьким автомобилем. Такие картинки тоже можно выиграть по автомату вместе с резинкой.

Подъехали Рээт и господин Тиганн. Я спросила у господина Тиганна:

— Можно, чтобы к нам присоединились мои новые друзья?

— Если они свободны, то конечно.

Ребята оказались свободными.

Мы поехали.

Автомобиль был большой, и мы все поместились в нём. В блокноте у меня был маленький автомобиль — на картинке, подарок. Я его спрятала.

Мы ехали по главной улице Хельсинки. На крыше высокого дома я заметила три стеклянных кубика. Один из них горел.

Я спросила, что это.

— Показывает погоду. Будет дождь или нет, — ответила мне Рээт. — Сегодня дождь будет. Зелёный кубик горит.

Светило солнце, и было тепло. Но с моря может прийти дождь. Так часто случается в Финляндии.

Мы ехали в потоке машин. Среди этого потока я sea узнала автомобиль, который был нарисован у меня на картинке. Я даже достала картинку и проверила.

Кто-то из ребят сказал:

— Фольксваген.

Он напоминает жука. Разноцветные жуки бежали по городу среди тяжёлых автобусов.