День живых

По лестнице прокатился грохот шагов. Джесси сбежал вниз, не жалея пяток, и словно привидение появился перед Кэтрин.

– Мамочка, папа ещё не пришёл?

Кэтрин взглянула на часы. 5:45. Ещё рановато.

– Осталось подождать ещё чуть-чуть, дорогой.

Поцеловав сына в макушку, Кэтрин не могла скрыть волнения. Джесси так ждал прихода отца. Вскочил раньше времени в одной пижамке, даже не всунув ножки в тапочки. Волосы набекрень, в руках плюшевый заяц, в ногах мельтешит Бэй. Вот уж парочка, которая никогда бы не отходила от Мэтта.

– Это что у тебя, вафли?!

Две пары глаз выпрашивающе уставились на Кэтрин.

– С клубничным джемом?

– Прости, зайчонок. Мы вчера забыли его купить.

– Ну во-о-от, – по-детски протянул Джесси, усаживаясь на стул за кухонным островком.

– Но зато у нас есть кленовый сироп и черника! – Попыталась подбодрить сына Кэти, расставляя тарелки и доставая продукты из холодильника.

– Не клубника, конечно, но тоже сойдёт. Правда, Бэй?

– Ты и папу не дождёшься?

Ручонка Джесси зависла над общей тарелкой с вафлями.

– Ну я только одну. Пожалуйста.

И так всегда. Писклявый голосок, бровки домиком, и устоять невозможно.

– Но только одну. – Сговорчески прошептала Кэти, перекладывая мягкую вафлю сыну на тарелку.

Через двадцать секунд вафли и след простыл. Скормив половину Бэю, Джесси налил целое море сиропа на оставшийся кусок и схомячил всё, словно голодный зверь.

– Ладно, оголодавший волк, – усмехнулась Кэтрин, – а теперь иди разбуди сестру. Папа вот-вот появится. Пора бы ей спуститься к столу.

– Уже бегу!

И Джесси умчался так же быстро, как появился на кухне. Жалко от детей легко подхватить грипп, а не энтузиазм. Было бы проще перенести предстоящую встречу.

Кэтрин начинало трясти. Прошлые года переносились спокойнее. Она сама ждала этих встреч, как ребёнок. Но всё изменилось, когда в её жизни появился Ник. Сможет ли она теперь так же естественно изображать любящую жену, когда сердце занято другим?

Звонок в дверь заставил её вздрогнуть. Ровно шесть утра. Пятый год, как часы. Стряхнув с себя тёмные мысли, Кэтрин в последний раз вздохнула и распахнула дверь.

Мэтт. Высокий, красивый, румяный от утреннего мороза. Щёки покрывает лёгкая щетина – так ему шло ещё больше, чем когда он только выбирался из душа. Шапка как всегда натянута до самых бровей, а под ней прячутся густые тёмные локоны. Боже, она не проводила по ним целую вечность. Глаза горят миллионами свечей, но не ярче, чем широкая улыбка. Рад быть дома.

– Может впустишь меня? Или так и будешь мурыжить на морозе?

Сладкий хрипловатый голос. Ему бы на телевидении работать – даже самые ужасные новости звучали бы не так катастрофично в его исполнении.

Кэтрин тряхнула головой, будто опомнилась.

– Мэтт. – Прошептала она. С секунду они стояли, глядя друг на друга, как стеснительные подростки. Но всего лишь секунду.

Мэтт вихрем влетел в дом и, не успев закрыть дверь, подхватил жену на руки и стал горячо целовать. И она отвечала на поцелуи. Как она могла подумать, что больше не хочет ощущать их на своей коже? Вот только кому она теперь больше изменяет, погибшему мужу или парню, с которым встречается почти год?

– Как же я скучал!

– Тебя не было всего пять дней.

Пять лет. Вот только Мэтт не должен об этом знать. Он должен поверить, что вернулся из той злосчастной поездки в Шербрук.

– Хоть пять минут! Я не могу так долго без тебя! Боже! – Мэтт прижал жену к груди и глубоко вдохнул её аромат. – О-о-о, как же ты пахнешь!

– Это всего лишь жареные вафли.

– Поверь, нет ничего лучше аромата домашних вафель!

Кэтрин засмеялась и наконец взглянула в родное лицо. Обняла его ладонями, чтобы впитать каждую чёрточку и знакомую морщинку.

Он выглядел также. Она постарела на пять лет.

Заметит ли Мэтт? Заметит ли, что она стала красить волосы в карамельный, чтобы скрыть седые волоски, появившиеся после его смерти? Заметит ли несколько лишних складок в уголках глаз и над бровями – последствия бессонных ночей и слёз по нему? Заметит ли, что дети выросли и теперь выглядят иначе? Джесси больше не тот неповоротливый мальчонка, которым был в четыре. Его волосы потемнели и скоро станут совсем как у самого Мэтта. Щёчки утратили пухлость и открыли красивое личико, которое в своё время сведёт не одно женское сердце с ума. Прямо как Мэтт.

А Грейс… От податливой и сговорчивой девчушки ничего не осталось. И если лишних пятнадцати сантиметров роста Мэтт может не заметить, то как быть с отросшими до середины спины волосами? Раньше она носила лишь короткие стрижки. А как быть с характером? Девочки изменчивы, особенно в её возрасте. Но поверит ли Мэтт, что нрав дочери изменился за какие-то пять дней? Ведь ровно столько, по его мнению, он не видел семью.

А ещё придётся объяснять, как Бэй оказался дома, если отправился в рейс вместе с ним. И как…

– Папуля!

Раздался топот ног и звонкий лай. Ураган Джесси чудом не сшиб перила лестницы и тут же выхватил маму из буйных раздумий.

– А вот и мой зайчонок!

Мэтт подхватил сына на руки, как жену всего минуту назад, и закружил по простору прихожей. Бэй метался под ногами и истошно лаял.

– А ты потяжелел, дружище.

Первый беспокойный звоночек. И всего через две минуты после появления Мэтта дома.

– Чем ты их тут кормишь в моё отсутствие, Кэт?

Только она открыла рот, чтобы ответить что-нибудь подходящее, как Джесси уже опередил её:

– Это просто ты устал с дороги, пап!

– Привет, Грейси! – Улыбка сменяется хмуростью. Складка между бровями не предвещает ничего хорошего. – А ты… изменилась. Волосы стали длиннее?

– Ох уж эти мужчины, – как ни в чём не бывало проговорила Грейс и поцеловала отца в щёку. – Даже причёску не могут запомнить.

Неплохая импровизация для ребят, которые краснеют, когда врут об оценках. Кэтрин благодарно погладила дочь по спине.

Бэй никак не хотел угомониться. Вот только его лай сменялся рычанием. Это не походило на радостное приветствие, скорее на крик об опасности. Пёс облаивал лучшего друга, словно поймал вора, прокравшегося в дом.