Дэн. Папин бродяга, мамин симпатяга
Шрифт:
Однако, когда очередная толпа жуков удалилась на безопасное расстояние, и я подбежал, чтобы схватить отливающий серебром кругляшек, то чуть не взвыл в полный голос от досады.
Я был всего в паре шагов от цели, когда он просто… исчез!
Десяток жуков, отставший от основной массы и ринувшийся на меня всем скопом, я разметал с особым удовольствием, вымещая на них злость и досаду.
С потерей столь ценного ресурса меня немного примирил тот факт, что на этих беднягах я добил недостающие ОР.
Немного успокоившись, отправился дальше, попутно высматривая один
Что-то мне подсказывало, что за это должны дать какие-нибудь плюшки. Как назло, ничего подходящего не попадалось.
По моим прикидкам, мне должно было уже попасться как минимум два таких места. Однако ни единого отверстия в стене так и не встретилось.
У меня всё практически зудело от нестерпимого желания повысить Интеллект, но на последних остатках благоразумия я бежал вперед, выискивая взглядом подходящее место.
Когда удача, наконец-то, улыбнулась мне, я был зол как чёрт и при этом сгорал от нетерпения. Взлетев по стене вверх и закинув свое тело в проход, окинул взглядом место, где я очутился.
Небольшой постамент, наподобие тех, где я нашел все свои самые крутые шмотки, решил оставить на потом.
Бросил к нему сумки и, плюхнувшись на них сверху, мысленно открыл свои характеристики, после чего вкинул все свободные ОР в Инту.
Перед глазами поплыло, голову пронзило болью, и я сполз на пол, сжимая голову руками и пытаясь не дать ей расколоться на части.
По крайней мере, именно такие ощущения я испытал.
Словно мозг резко увеличился в размерах и решил покинуть пределы моей черепной коробки. Кости черепа справились, и мозг решил вытечь через уши с носом.
Умом я понимал, что такого не может быть просто потому, что не может быть никогда, но всё нарастающая паника, вкупе с неутихающей болью, захлестывала меня с головой.
Проведя трясущимися руками по ушам и под носом, с облегчением уставился на свои руки и нервно рассмеялся. Они были измазаны кровью.
Очередная вспышка боли прервала зарождающуюся истерику, просто выключив мое сознание.
Когда я очнулся, то ещё минут пять лежал и пялился в потолок, пытаясь понять, где я и как тут очутился.
Взгляд бегал по каменному своду, цепляясь за малейшую трещину, силясь разгадать секрет узора. Но тот, как назло, никак не хотел раскрывать свои секреты.
А я ведь чувствовал, что ещё немного, ещё чуть-чуть, и у меня получится.
Клац-клац.
Причем разгадать его было очень важно, словно от этого зависела моя жизнь. Но проклятый рисунок не желал раскрываться, отчего я начал всё больше и больше злиться.
Клац-клац.
Проклятая загадка и невозможность её решить сводили меня с ума.
На грани слуха возник всё усиливающийся рык, который исчез, спустя десяток секунд. Как раз в тот самый момент, когда грудь начало жечь изнутри.
Клац-клац.
А рисунок всё не желал складываться, словно издеваясь надо мной. В голове начали бить барабаны, и их звук усиливался с каждой секундой.
Огонь в груди так же рос, увеличиваясь в размерах, словно подчиняясь ритму, заданному
этими самыми барабанами. И загадочный рисунок. Не хватает всего одного элемента, чтобы понять картину.Клац-клац.
Каждый удар барабана отдается болью в голове. Огонь в груди растет. А рык… хм, а куда делся рык, и кто рычал?
Взгляд отрывается от потолка и скользит вниз по стене — пусто.
Клац-клац. Вправо — ничего. Влево, до упора — ниче… ЭТО ЧТО ЗА ХРЕНЬ?
Меня словно ледяной водой окатывает, и я, судорожно втягивая сладкий воздух, тут же заходясь кашлем. Но главное, что я дышу.
Пропали барабаны и мгновенно утих пожар в груди. Я же, захлёбываюсь кашлем, но не отрываю взгляд от мерзкого слизняка, сидящего на голове у здоровенной сколопендры.
Клац-клац.
Вид смыкающихся в метре от моих ног челюстей многоножки приводит меня в чувство, и я с положения полулёжа начинаю пятиться назад, отталкиваясь всеми частями тела.
Спина упирается в стену, но я на автомате пытаюсь ползти дальше. Естественно, безрезультатно.
Очередной звук смыкающихся челюстей, и до меня доходит, что сколопендра банально… застряла.
На лицо наползает кровожадная ухмылка, и голову тут же простреливает болью.
— Хрен тебе, желе недоделанное, — прохрипел я, скривившись от ментальной атаки слизня. — Зря вы сюда залезли, неудачники.
Стоило мне представить, что было бы, если бы я оказался ближе к входу всего на пару метров, как из груди вырвался нервный смешок.
Бросаю взгляд на пол, в поисках цепи и нахожу её взглядом в опасной близости от челюстей сколопендры.
В принципе, достать можно, даже не лишившись при этом выпирающих частей тела, но как-то страшно.
Стоит представить, как её хваталки смыкаются на моей руке или ноге, как меня пробивает холодным потом. Тварь-то ещё здоровенная, раза в два больше, чем я видел до этого.
С другой стороны, это даже плюс. Будь она обычного размера, и меня бы уже переваривали по частям.
Не отрывая взгляда от замершей сколопендры, пытаюсь встать, опираясь спиной о стену.
На полпути голову опять простреливает вспышка боли, от которой я чуть не падаю обратно на пол. С ненавистью взглянув на слизняка, привожу свое тело в вертикальное положение.
Делаю аккуратный шажок по направлению к цепи и замираю. Ещё один, и снова останавливаюсь.
Наверняка со стороны я представляю жалкое зрелище, однако опасение потерять равновесие после очередной ментальной атаки слизня и угодить под раздачу сколопендры, сдерживают меня от спешки.
Когда цепь была на расстоянии вытянутой руки, моя голова уже была готова взорваться от боли.
Эта склизкая дрянь, видимо, приняла слишком близко к сердцу, или что там у неё пока что бьется в груди, моё приближение к своей ценной тушке.
Ментальные атаки становились все сильнее, и их частота возросла раза в полтора.
Стоило мне протянуть руку, как сколопендра, которая за всё то время, пока я к ним приближался, ни разу не шелохнулась, вдруг резко рванула вперед.
От неожиданности я дернулся назад, одновременно отдергивая руку. Челюсти щелкнули в сантиметре от моих пальцев, а сам я шмякнулся на попу.