Деньги могут все

«Ничего страшного не случилось ведь? Ладно пока поберегу свое остроумие для другого раза”.

Тем более что музыканты разошлись вовсю и разговаривать совершенно невозможно. Не помню точно о чём пели ребята тогда. Меня занимал только один вопрос, что будет если я попытаюсь как бы случайно взять руку Марину или просто дотронуться до нее? Может быть, чтобы это выглядело как можно естественней, надо задать ей какой-то вопрос? Можно же сделать это как будто случайно? А быть может попросить совета или поддержки?

«Попросить помощи, это хорошая мысль» – подумал я.

Но о чем именно просить, так и не придумал. Я так долго разрабатывал планы, что концерт окончился, а я её руку взять так и не решился.

Потом я проводил её домой. Она жила недалеко – всего в двух остановках от Политеха, на улице Канатной.

– До свиданья, – сказала она во дворе возле ее подъезда.

– До свиданья. Спасибо за прекрасный вечер и интересный концерт.

– Не за что.

Войти в квартиру, она меня не пригласила, да я на это не очень-то и рассчитывал. Лишь чуть-чуть постоял после расставания на старинном крыльце ее дома, глядя в окно, завешенное тяжёлой шторой, пытаясь представить, как же живет здесь хозяйка.

Дом был старинный трехэтажный и конечно хранил множество секретов. В этом я не ошибся.

Второй раз мы встретились с ней в парке Горького. Это не тот парк Горького, который в Москве, а небольшой парк на Черёмушках в Одессе. Марина там неподалеку отводила сына к какому-то целителю. К каким именно целителям и почему я не слишком тогда интересовался. Её сыну Мише было восемь лет.

Впечатление от него складывалось странное – вечно счастливый мальчишка с резкими неуравновешенными движениями, очень шустрый и похожий на Буратино.

Вы помните, что у Буратино основным качеством было-то то, что мысли деревянного мальчика были очень быстрыми к коротенькими. Ну, так это характеристика к подходила и к Мише. Он не слышал, что ему говорили взрослые, так как его мысли в этот момент скакали как воробьи. Но стоило на минутку отвлечься, как Миша гарантированно попадал в беду. Большое огорчение или маленькое, мальчику было все равно. Чуть поорав и пожаловавшись, он мгновенно забывал, что с ним только что произошло и весело мчался опять, навстречу новым неприятностям.

– Ууу, – подбегает он к нам тряся рукой.

– Что это такое? – спрашивает Марина, показывая на три красные полосы на запястье мальчика.

– Это кот на меня бросился.

– Как это бросился? Ни на кого не бросался, а тебе руку поцарапал?

– Наверное, он бешеный.

– А ты что-то делал с ним? Может за хвост тащил или за ухо дергал?

– Нет. Я ему лишь чуть-чуть палочкой в морду потыкал, а он взял и напал неожиданно.

– О чем ты думал, когда его в морду палочкой тыкал? Видимо придется…

Но Миши уже и след простыл. Зачем ему слушать, как мама будет ему выговаривать? Он увидел мальчишку с велосипедом и бросился бежать за ним.

Марина украдкой вздыхает и смотрит на меня. А мне она с каждым моментом нравится все больше и больше. Пока мы не виделись с Мариной я уже успел нафантазировать, о том, как будут в дальнейшем протекать наши отношения. Ведь это так важно быть кому-то нужным. Кем станет для меня эта женщина? Наказанием, испытанием или все-таки наградой? Я надеялся конечно на лучшее.

Наша прогулка по парку внешне выглядела очень прозаически. Мы разговаривали на общие темы. Сидели на скамейке.

Я смотрел как Мишу и соображал, что путь к сердцу его матери лежит через дружбу с этим нескладным и нагловатым созданием.

– Миша хочешь мороженое?

– Может быть ему пока не надо? На улице ведь не жарко, – говорит Марина.

– Я все равно хочу, – не соглашается с ней мальчик.

Я покупаю мороженное, надеясь, что он немного посидит и успокоится, но не тут-то было. Миша уже вместе с мороженым куда-то бежит. Потом залазил на дерево и ест мороженое уже там. Но стоит нам присесть на скамейку он бесцеремонно вмешивается в наш разговор, тянет Марину куда-то пустынь, смотреть щенков. Она не пошла, а он туда побежал, но упал в лужу и сильно измазался.

Терпение Марины видимо кончилось, и она угрожающе взяла мальчика за шкирку.

– Хочешь проехаться на мне? – сказал я, миролюбиво обращаясь к Мише.

– Это как? – удивился он.

– Садись на шею, а я тебя понесу.

– Он же грязный, – пыталась возразить Марина.

– Ничего страшного, – сказал я, усаживая мальчишку на шею.

– Но, лошадка, но, – без устали понукал меня измазанный всадник, пока мы шли, до самой остановки.

Потом, я поехал провожать Марину, и на этот раз меня уже впустили в ее квартиру, открыв мощную железную дверь. Хотя впустили меня не дальше порога, чтобы я смог почистить одежду щеткой, но я всё же кое-что увидел. Справа от коридора была комната, под самый потолок заставленная полками с огромным количеством книг. И как я увидел, книг хорошо подобранных, среди которых множество собраний сочинений, как классиков, так и современных писателей. Прямо из коридора была видна кухня. Вид этого помещения был странный – несколько разнокалиберных стульев, непонятный агрегат к которому было подведено множество труб.

“Неужели огромный самогонный аппарат?” – подумал я тогда.

Тем более что в нос ударил странный запах. Вы ведь понимаете, что запах, это важно? А из кухни пахло так, как будто там варят брагу для самогона. Это было странно, ведь Марина на алкоголичку была совершенно непохожа. Но запах кислятины и брожение был совершенно точный.

Всё это в моём сознании вызвала, как говорят психологи, внутренний когнитивный диссонанс. С одной стороны, огромное количество книг, мелких безделушек и фотографий, говорящих о высоком интеллектуальном уровне хозяйки или хозяев, а с другой стороны обшарпанная кухня со стеллажом заставленным разнокалиберными банками и завершенный стиранной самодельной занавеской.

– Странный у вас дома агрегат, – сказал я, указывая на бак с трубами.

– Это старинная колонка газового отопления.

– Я подумал, что это огромный самогонный аппарат.

– Плохо ж вы обо мне думаете.

– Первый раз вижу такую конструкцию, – ответил я и больше вопросов не стал задавать.

Но самое главное запах. Откуда он? Но все выяснилось позднее, гораздо позднее.

С этого момента мы стали регулярно по вечерам созваниваться с Мариной. Я жил тогда на квартире с бывшей супругой, я и звонить оттуда, и вести какие-то разговоры с понравившимися мне женщинами совершенно не хотелось.

Я спускался вниз на улицу и звонил из телефона автомата, что тоже не совсем удобно. Приходилось иногда вести лёгкую непринуждённую беседу в то время, когда кто-то, стоял рядом, а иногда и стучал в стекло будки:

– Мужчина скоро вы там?

– Вот не дают и поговорить, – вздыхал я в телефонную трубку.

– Вы тут болтаете, а мне по срочному делу позвонить надо.

Может быть действительно человеку нужно вызвать скорую помощь или милицию? Приходилось прерывать разговор на самом интересном месте.