Деревенская история 3

– Не то слово. Мне кажется, он их на ходу сочинял. Я даже один запомнила. Сейчас прочту.

Нина Михайловна закатила глаза и, придав лицу серьёзный вид, начала декламировать.

Нина, ты как в море бригантина,

Ты летаешь по волнам,

И по разным сторонам.

Нина, ты как старая картина,

Так прекрасна, хороша

И безумно дорога.

– Ужас какой, – резюмировала Побелкина.

– Вот и я про то. Нет, конечно, я не литературный ценитель, но сравнить меня с бригантиной? Ты знаешь, что такое бригантина, Ира?

– Корабль такой.

– Вот! Я, конечно, не стройняшка, я это понимаю, но сравнить меня с кораблём – это уже край.

– Я думаю, он не совсем это имел в виду.

– Хорошо, допустим. А как тебе понравилось сравнение со старой картиной? Да, мне не восемнадцать лет, но я ещё не старая!

– Творческие люди – они особенные, они мыслят и думают образами, – улыбнулась Ирина Николаевна.

– Мозгами надо думать, а не образами, – психанула Штольц и допила залпом остывший чай.

– Ещё налить? – кивнула Ирина Николаевна в сторону пустой кружки.

– Спасибо, не надо. Я же не гриб, чтобы столько воды пить.

– Так вроде только первая кружка?

– Четвёртая. Я утром три уже выпила.

– Это всё нервы.

– Конечно, нервы, а что же ещё. Я как вспомню вчерашний день, так прям трясти начинает.

– Хватит тебе, не всё же так плохо.

– Нет, всё. Потом он начал петь. Поёт, конечно, он неплохо, голос приятный, не спорю. Но не в кафе же, сидя за столом, держа кусок пиццы в руках.

Побелкина рассмеялась, а потом произнесла:

– Я думаю, что дело не в его чудачествах. Просто Александр Васильевич не герой твоего романа.

– Вот-вот, не герой, – хлопнула по столу Штольц. – А вообще, уеду в Москву, наверное. Ненадолго, на месяц-другой.

– Что так?

– Устала я что-то, Ира, тут. От деревенской жизни ведь тоже нужно отдыхать. Это летом здесь хорошо, осенью туда-сюда, а зимой я здесь не выдержу. Мороз шибанёт, снегом всё заметёт. А в квартире в Москве горячая вода, ванна, газ.

– Ой, что-то ты темнишь, Нина. Я никогда не поверю, что человека, работавшего на скорой помощи и в поликлинике, может напугать отсутствие комфорта.

– Ну может, и ещё какая причина есть, – игриво произнесла Штольц.

– Да-а! Быстро рассказывай.

– Да что там рассказывать. Позвонил мне сегодня Серёжка Бобров.

– Кто такой? Почему я не знаю?

– Да знакомый старый. Общались по молодости. Я в меде училась, а он в ветеринарном. Лет двадцать его не видела. Позвонил он, и что-то мы разговорились. Про то, про сё. Он, оказывается, развёлся пять лет назад. В общем, предложил мне встретиться, кофе попить, поболтать.

– И ты согласилась?

– Да. Серёжка мне раньше очень нравился. Я даже помню, он ухаживал за мной. Но там Федька, скотина, под руку попался и как-то всё завертелось совсем в другую сторону.

– Знаешь, Нина, всё-таки столько лет прошло. Люди за это время сильно меняются. Он мог стать лысым, толстым, слепым, хромым.

– Прям как я люблю,– весело произнесла Штольц.

– В общем поедешь?

– Да. Но ты не переживай, я ненадолго. Думаю, через пару недель вернусь, если с Серёжкой ничего не выгорит. А если что и получится, то немного попозже. Так что ты не скучай. Тем более когда тебе скучать, у тебя вон муж бизнесмен.

– Ну официально он мне не муж, – потупила взгляд Побелкина, – да и от автосервиса пока только одни убытки.

– А вот это твоё упущение. Давно уже надо было Виктора Ивановича обработать и в ЗАГС отвести.

– Во-первых, нам и так хорошо. А штамп в паспорте – он же ни на что не влияет. А во-вторых…

– Ой, Ира, кому ты заливаешь? Я тебе сколько раз говорила, засунь свои интеллигентные манеры куда подальше. С мужиками надо вести себя активно и дерзко, иначе никак. Куй, как говорится, железо, пока горячо. Так, значит, бери быка за рога, и чтобы до Нового года вы насчёт свадьбы созрели. А я пока в это время попробую своего бычка поймать.

***

Дед Витя и Берестов молча сидели и задумчиво смотрели на пустую бутылку водки. Продолжения посиделок очень хотелось, но продолжать, собственно, было нечем. В магазин же в город идти было далеко, поэтому этот вариант вслух никто не произносил. Ионов всё ждал, когда Берестов вызовется идти, так как самому было лень. Но сколько ни сиди, сколько ни жди, а желанный напиток сам собой не появится. Поэтому Николай Степанович не выдержал и произнёс:

– Эх, Виктор Иванович, надо было тебе не автосервис открывать, а магазин. Сейчас бы уже сидели с тобой и водочку кушали.

– А для кого бы я его открыл, Степаныч? Сам для себя, что ли? Для магазина тут место совсем неудобное. Оно и от города, и от деревни на одинаковом расстоянии находится.

– Тоже верно.

Внезапно в ворота постучали.

– Ты смотри, – удивился Ионов, – сегодня прямо день открытых дверей. То участковый нагрянет, то ты. Вот и ещё кого-то несёт.

– Так может, это на работу кто устраиваться пришёл?

– Может. Тогда иди открой.

– А почему я?

– Так, Степаныч, сейчас уволю, если будешь выпендриваться.

– Понял, – кивнул головой Берестов. Он встал со стула и довольно шустро побежал открывать.

В проёме ворот показался высокий худой парень, держащий за руль велосипед. На вид парню было лет двадцать. Одет он был в китайскую синтепоновую куртку чёрного цвета, такого же цвета спортивные штаны и грязные коричневые кроссовки. Красная вязаная шапка была единственным ярким пятном среди всей одежды парня. Она небрежно и как бы с вызовом восседала на макушке.

– Заходи давай, нечего тепло выпускать, – скомандовал юноше Ионов. – Мы тут только-только натопили.

Парень кивнул и зашёл внутрь, закатив велосипед. Берестов закрыл за ним ворота.

– Я так понимаю, ты сломался и хочешь коня своего починить? – догадался дед Витя.

– Какого коня? – удивился парень.

– Вот этого, двухколёсного.

– А, не, я по объявлению, на работу.

– На работу?

– Ага, – подтвердил парень.

– Тогда шапку сними.

– Зачем?

Виктор Иванович вздохнул и спокойно произнёс:

– До свидания, вы нам не подходите.

– А не, не, всё, снимаю.