Дерево ангелов

— Нина, ты готова?

— Да, тетя Лена.

— Тогда пойдем вниз.

Когда они вошли в бальный зал, по нему из конца в конец словно прошла рябь, но Нина чувствовала, что к восхищению примешивается любопытство и жалость. Она видела сочетание того и другого в глазах полковника Балова, когда он с преувеличенной торжественностью наклонился к ее руке.

— Вылитая Ирина! — Перед ней попыхивала сигаретой средних лет женщина с диадемой на голове, одна из дочерей графини Грековой. — Моя мать, которая теперь, после своего падения, так редко выходит из дома, рада будет услышать это.

Поодаль Елена холодным тоном разговаривала с женщиной в плохо сидящем черном парике:

— Нет, моей племяннице еще нет шестнадцати, но ее мать впервые выехала в свет в более юном возрасте, да и я сама тоже. И потом, разве это не преступление — держать такую прелестную девушку взаперти?

В следующий миг Елена уже вела Нину под руку дальше, шипя сквозь стиснутые зубы:

— Противной карге никогда не выдать своих дурнушек замуж, и она это знает!

И снова они с кем-то здоровались, знакомились, раскланивались… Подняв глаза, Нина увидела, что к ним направляется краснолицый коротышка с седеющими усами. Судя по одежде, это был англичанин, и она безучастно подумала, что он намного старше, чем она ожидала. Вроде бы он не хромой и не горбатый… но когда тетя назвала его имя, Нина вздохнула с облегчением — это был не мистер Трулав, а мистер Стивенс. Как объявил этот джентльмен, его привел в Россию интерес к нефти. А вовсе не к золоту, как некоторых, добавил он, потирая руки так, будто смывал с них какую-то гадость. Когда объявили кадриль, он с поклоном вручил Нине букет пармских фиалок, выбранных из корзины.

Когда-то — казалось, что много-много лет назад — их с Катей обучала танцам одна старая дева, госпожа Шумина, и она сказала, что если уж ты научился танцевать какой-то танец, то никогда не разучишься. И правда, сегодня Нина скользила через фигуры кадрили, сознавая — хотя и без всякой радости, так как и ее движения были машинальными, — что танцует хорошо. Во всяком случае гораздо лучше, чем ее партнер, который, впрочем, нисколько не огорчался собственной неуклюжести и, судя по всему, прекрасно проводил время. Наверное, она здесь единственный несчастный человек, подумала Нина. И Катя у себя в Ницце тоже несчастна. Несчастные сестры Карсавины — чем не название для пьесы? Рядом засмеялась какая-то женщина, и Нина узнала Катину знакомую, Елену Павловну, танцующую с красивым англичанином, чьи рыжие волосы тускло отливали медью в свете люстр.

Музыка кончилась, мистер Стивенс поклонился. Подошел дядя и представил Нину пожилой чете из Москвы, а затем армейскому капитану в отставке, человеку с худым угреватым лицом.

— Госпожа Карсавина…

Он метнул на Нину такой звериный взгляд, что она пошатнулась, будто от пощечины. Не предупреди ее тетя заранее, она не поняла бы значения этого взгляда. «Некоторые мужчины, — говорила тетя, — будут смотреть на тебя с наглостью, которую при других обстоятельствах они бы никогда себе не позволили. В их глазах ты увидишь отражение сплетен, которые о тебе ходят». Теперь Нина взаправду видела это, но к чувству униженности, которого она ожидала, примешался неожиданный страх — во взгляде капитана сквозила не только похоть, но и откровенная жестокость.

Все в зале пялились на нее, все до единого. Молодые женщины — бывшие Катины подруги, когда-то с удовольствием приезжавшие со своими матерями к ним в гости, — и те косились на нее. Ее жалели и презирали. Ведь она видела голого мужчину, она держала в руках его обритую голову. Хуже того, кричало все ее существо, — она обещала ему жизнь и обманула его. У Нины защипало глаза, то ли от жалости к скрипичному мастеру, то ли от жалости к себе. При первой же возможности она незаметно отошла в угол. Глядя на цыганский оркестр, она заставила себя думать о чем-нибудь другом. Взять хотя бы того цыгана-скрипача… Быть может, его скрипку делал покойный скрипичный мастер. Как ни странно, эта мысль показалась отрадной, будто встреча со старым другом. Нина встретилась глазами со скрипачом, и тот чуть пожал плечами, как бы говоря: не обращай внимания на этих людей.

— Нина! — Тетя Лена схватила ее за запястье. — Вот где ты прячешься! Идем. — В отдалении стоял рыжеволосый англичанин, которого она недавно видела. — Кое-кто хочет с тобой познакомиться.

Тетя Лена ни словом не обмолвилась о горбе или хромоте, но Нина почему-то ожидала чего-то в этом роде. Что еще могло бы помешать двадцативосьмилетнему англичанину с достатком найти себе жену? Значит, он страдает каким-то изъяном.

— Мисс Карсавина…

Ричард Трулав поклонился ей, и, должно быть, она все-таки спохватилась и ответила на его приветствие книксеном, потому что в следующий миг он уже вел ее танцевать. Он положил ладонь ей на талию, и они закружились в вальсе. Ричард Трулав был одним из самых высоких мужчин в зале, так что ему пришлось наклониться к ее уху, чтобы прошептать:

— Вы очень хорошо танцуете, я не мог не заметить этого во время кадрили.

— Мне давали уроки, — смущенно отвечала Нина. — И мы с Катей, моей сестрой, часто танцевали на веранде.

— Я тоже учился танцевать со своей сестрой Анной на лужайке в Челтнеме.

Нина заглянула ему в лицо — глаза у него были карие. И добрые.

За танцами последовали комнатные игры — викторины, шарады, фанты, — а потом они с мистером Трулавом сидели бок о бок за ужином. Он спросил о ее гувернантке-англичанке, и Нина так описала мисс Бренчли, что он фыркнул от смеха и признался, что этот словесный портрет — точь-в-точь его собственная гувернантка мисс Ньютон.

Он поспрашивал о Кате, не входя, однако, в подробности: наверное, тетя Лена уже рассказала ему кое-что об их семье и о ее жизни в поместье. Затем объяснил, что приехал в Россию по делам.

— Я служу в компании, расположенной в Брайтоне. Мы занимаемся металлами. С металлами чего только не бывает. К примеру, в Лондоне я познакомился с одной пожилой дамой, известной благотворительницей, вдовой американского предпринимателя, который сделал свое состояние с помощью одной простой, но блестящей идеи, которая осенила его, когда он был еще совсем молодым человеком. В то время торговым судам, ходившим из Европы в Нью-Йорк, приходилось закупать балласт для обратного путешествия. Молодой человек услышал, как кто-то упомянул об этом на званом ужине. Наутро он помчался на пристань, чтобы убедиться, верно ли то, что он слышал на вечеринке. И действительно, все оказалось именно так. Он взял ссуду и купил медный рудник, а потом предложил капитанам кораблей загружать свои пустые трюмы медью. Купцам не нужно было платить за балласт, а ему не нужно было платить за перевозку. — Англичанин ласково улыбнулся ей. — Изумительно, правда? Придумать что-то настолько простое.

За столом на Нину косились и кидали многозначительные, а иногда и злобные взгляды. Но улыбка англичанина как бы говорила: не обращай внимания, пускай себе пялятся, почему это должно нас волновать? Он застенчив, подумала Нина, и ему приходится перебарывать свою стеснительность. В душе ее забрезжило какое-то смутное чувство — надежда? В конце вечера он попросил позволения заглянуть утром, и она ответила, что будет очень рада.

Когда она сидела перед туалетным столиком, готовясь ко сну, вошла тетя.

— Ну, как он тебе?

— По-моему, хороший человек.

— Да, я тоже так думаю.

Но могла бы она полюбить его? Нинины пальцы безуспешно боролись с замочком жемчужно-кораллового ожерелья. Тетя подошла к ней и осторожно расстегнула ожерелье. — Ты хочешь что-то спросить?

— Много нужно времени, чтобы понять, сможешь ли ты полюбить человека?

Елена положила ожерелье на туалетный столик и принялась вынимать шпильки из Нининых волос.

— Уважение, восхищение — вот на чем должен зиждиться брак. Ты сама сказала, что он тебе нравится. Как тебе кажется, могла бы ты его уважать?

Нина вспомнила его рассказ о кораблях и меди.

— Думаю, да.

— Вот видишь. Что ж до любви, то она бывает разной… — Она взяла щетку для волос. — Нина, не путай любовь с влюбленностью. Тот, кто влюблен, может завтра разлюбить. А любовь, основанная на уважении, крепка и постоянна. — Она провела пальцами по Нининой щеке и весело сказала: — Уверяю тебя, мистер Трулав вовсе не ожидает, что ты в него влюбишься, более того — он даже не желает этого.

Нина пролежала без сна не один час. Почему Ричард Трулав не ждет от девушки, чтобы она влюбилась в него? Может быть, он обжегся, пережил разочарование? Но дело было не только в любви — другой проблемой был секс. Она уже знала — муж, может, и не станет ожидать от жены любви, но чего он уж точно от нее потребует, так это исполнения супружеских обязанностей. Для Нины, выросшей в деревне, рядом с фермой, секс не был загадкой. Они с Катей частенько наблюдали за кошками, живущими на скотном дворе, и смеялись, глядя, как кот неуклюже слезает с кошки и как она бешено фыркает и шипит на него.