Дерево Джошуа. Группа ликвидации
Шрифт:
— Да, именно Смит…
Она старалась- говорить как можно спокойнее. Как получалось — судить не ей.
— Хорошо, хорошо, я согласен, пусть будет Смит, — улыбнулся портье, понимающе кивая. — Может, вам нужна постель с наручниками? Это только у нас… — Портье осекся и добавил: — Ну ладно, я предложу вам это в следующий раз, когда заедете к нам снова.
По скрипучей лестнице они поднялись в номер — задернутые шторы, закрытое окно, не выветрившийся запах сигаретного дыма. Баррет включил телевизор, на экране которого губной помадой было нарисовано сердце. Из-за сердца на него смотрел лейтенант Фрэнк Сэверс. Он что-то говорил, но что именно, не было слышно. Лейтенант был без шляпы и без своих обычных очков.
— Все граждане, которые имеют хоть какую-то информацию о месте пребывания преступника, могут сообщить о нем нам в полицию за вознаграждение.
— Ты что, не думал, что так будет? — спросила Рита.
Баррет огрызнулся:
— А ты чего здесь стоишь?
— Ты что, хочешь, чтобы я в кресло села?
— Да нет, лучше иди прими душ.
Рита посмотрела на него, не зная, как ей себя вести — быть послушной или противоречить. Закинув руки за голову, она прислонилась к стене и ждала, пытаясь угадать, что же дальше предпримет Баррет.
— От тебя просто попахивает потом, — уточнил Энтони.
Рита в бессильной ярости передернула плечами, отчего висевшая за ее спиной картина перекосилась. Она зашла в душ. Легкую майку-футболку она скинула через голову. Дрожащие пальцы никак не могли справиться с застежкой лифчика, но вскоре и он упал на пол. Замок джинсов тоже заело, и Рита вылезла из них, оставшись в одном черном бикини. Она почувствовала на себе взгляд Баррета, хотя ее закрывала от него полупрозрачная матовая перегородка. Подумав, она сбросила бикини и громко спросила:
— И долго мы здесь пробудем?
Из-за перегородки послышался голос Баррета:
— Ровно столько, сколько потребуется…
Приоткрыв дверь ванной, она выглянула в комнату.
Баррет, утомленный, раскинулся на широкой кровати.
Было видно, что, кроме отдыха и сна, сейчас его ничто не интересует.
— Может, закажешь пиццу? — спросила она сквозь шум душа, но Баррет молчал.
Вода, Казалось, смыла с нее все невзгоды и усталость уходящего дня. Ей стало легче. Ее уже не так мучил вопрос, видит ли что-нибудь Баррет через полупрозрачную перегородку.
А Баррет и на самом деле смотрел на нее. Он видел привлекательный силуэт девушки, видел, как вода стекает по ее смуглому телу. А еще в это время он крутил в руках блестящие наручники, взятые им у одного из полицейских, лежавших на тротуаре перед разбитой витриной.
— Там, между прочим, шампунь есть! — крикнул он. — Или ты от страха забыла, как моются?
Рита старалась не прислушиваться к его словам, она просто мылась. Она старалась не думать о том, где находится, старалась уверить себя в том, что она сейчас у себя дома. Закрыв глаза, она просто ощущала, как стекает по ее телу прохладная, особенно приятная в этот знойный день вода. Но голос Баррета навязчиво продирался до ее ушей сквозь шум воды:
— Я так и не понял, — кричал ей Баррет, — чем это ты там, на улице, меня ударила? Это каратэ или кун-фу?
— Это ни то, ни другое. Что-то среднее, — ответила Рита.
— Где ты научилась так драться?
У Риты перехватило дыхание. Она испугалась, что Баррет догадывается о ее профессии.
— Да так, в школе когда-то училась. Как видишь, не забыла…
А в это время лейтенант Сэверс и дорожная полиция штата уже нашли машину, брошенную Барретом под мостом. Они ходили среди куч мусора, шагая по обрывкам бумаги, кускам картона. Они бродили вокруг машины, как всегда, спорили и не могли
прийти к общему решению.— Он где-то здесь, рядом, — повторял лейтенант, не вынимая изо рта сигареты.
К лейтенанту подошел Майкл, тот недовольно посмотрел на него.
— Что ты узнал?
— Да ничего, просто я уверен — он где-то поблизости. Он угнал полицейскую машину и бросил ее. Значит, он где-то здесь. Может, в соседнем мотеле, а?
Идея Майкла лейтенанту понравилась, и он отправил его к рации отрабатывать эту версию. Лейтенанту хотелось, чтобы Майкл обзвонил все мотели и узнал все о постояльцах, появившихся в последние часы. Может быть,
Майкл надеялся, что среди них будет и Баррет с девушкой? Ведь Баррет и девушка были очень заметной парой.
Служащие дорожной полиции осматривали брошенную машину. Недовольный лейтенант в ярости набросился на них.
— А вы что здесь делаете? — закричал он. — Если мы захотим что-нибудь вам сообщить, мы сами найдем вас. Занимайтесь своим делом! Не крутитесь здесь, не мешайтесь!
Полицейские, обиженные незаслуженной нахлобучкой, сели в машину и уехали. Лейтенант с помощником остались под темными пролетами моста, у замызганных, грязных свай, исписанных впечатляющими своей разнузданностью и цинизмом надписями и рисунками.
В таких случаях всегда на место происшествия слетаются журналисты. Появились они и под мостом. Они попробовали взять интервью у лейтенанта — у полицейского, который так пристойно выглядел на экране телевизора. Однако здесь лейтенант оказался неприступным. Он заорал на журналистов и прогнал их, заявив буквально следующее: «Когда мы захотим что-нибудь сообщить, мы сами найдем вас, а сейчас — сматывайтесь и не мешайте нам работать!»
Журналисты, не скрывая своего неудовольствия, даже возмущенные, упаковали свою аппаратуру, закрыли блокноты и уехали.
Когда Рита, уже одетая, вышла из душа, вытирая большим махровым полотенцем свои темные волосы, Баррет продолжал лежать на широкой кровати. Рита украдкой взглянула на него и с удивлением увидела, что Баррет снял рубаху, свою заметную красную ковбойскую рубаху. А еще ее поразила рана на груди Баррета. И именно в этот момент, может быть, впервые за весь день, за все время вынужденного знакомства с Барретом, в ней по отношению к нему шевельнулась жалость — жалость и нежность. Эти два чувства охватили ее. И она, чтобы им не поддаться, отвернулась к стене и взглянула на экран телевизора, где продолжала крутиться назойливая реклама пепси-колы. На какое-то мгновение ее отвлек голос Баррета. Он попросил ее сделать звук телевизора чуть потише. В это время рекламу сменил какой-то детективный фильм, который показывали не сначала. Фильм был старый, тридцатых годов, черно-белый. Может быть, поэтому он показался Рите каким-то бледным и невыразительным по сравнению с событиями уходящего дня. Риту немало удивило то, что Баррет не потребовал, не приказал, а попросил ее убрать звук. Он выглядел обычным симпатичным, просто очень уставшим парнем. По-своему он был даже очень красив. Тут она вспомнила все те неприятности, которые успел причинить ей Баррет за весь день.
— Ты что, собрался вот так лежать? — гневно спросила она. — Смотреть телевизор? Ты подумай, что ты натворил! Может, тебе лучше было сидеть в тюрьме? Чего ты сорвался оттуда? Может, ты надеешься, что я жалеть тебя стану? Я не какая-нибудь романтическая девчонка, за которую ты меня принимаешь. Может, ты еще и надеялся, что я влюблюсь в тебя. Так вот, этого не получилось.
Но глаза ее говорили другое. Баррет перехватил ее взгляд, и она снова почувствовала его притягивающую силу. Баррет лениво потянулся к заднему карману джинсов, достал оттуда наручники и позвенел ими.