Деревянная девочка, или Ди — королева кукол

Али даже не оглянулся на экран, он продолжал рассматривать меня, как довольный кот мёртвую мышку, желая с ней поиграть… или скорей как ребёнок, дорвавшийся до долгожданной игрушки. Ребёнок, которому невтерпёж взять её в руки и посмотреть, что внутри…

— Ты ведь знаешь, что Регина жива?

— Конечно, — сказал Али.

— Почему ты не поехал к ней?

— Да?.. — протянул он с блаженной улыбкой. — Она сама приедет сюда.

— Когда?

— Завтра… — продолжал врать Али. Он даже не слышал того, что орал телевизор. И он совсем не удивился нашей встрече. Я задумалась, стоит ли его просить о помощи…

К столику подошла официантка. Она застыла в ожидании, поставив на белоснежную скатерть блюдо, полное фруктов, хлеб и поднос с меню в виде театральной программки.

— Поужинаем? — как-то неопределённо спросил Али и тут, наконец, словно проснулся — ошеломлённо взглянул на меня, в лице его отразились недавняя боль, смятение и снова — радость. — Ты ела?

— Погоди… — покачала я головой и посмотрела на официантку. — Я не хочу есть…

Али отослал её взмахом руки.

— Алек, я, конечно, не откажусь, я не ела… с тех пор, как убили Лена…

Али замер. Что-то творилось с его лицом. Возможно, он пытался сдержать ярость. А может быть, он страдал.

— Я буду благодарна тебе за ужин. Но у меня к тебе более серьёзная просьба. Понимаешь… Моё положение… Почти безвыходное. Мне негде переночевать. Платить по своему счёту — значит светиться. А денег у меня… только на билет. Завтра утром я должна уезжать.

— Как же твои спаса…тельные…

— Спасатели? — помогла я. — Как видишь, они меня не спасли, мне повезло случайно. И, как видишь… Я думаю, мы все понимаем — настал момент, когда безопаснее для меня обойтись без их помощи…

— Конечно, — подхватил Али почти с воодушевлением. — Они знают, что я о тебе позабочусь…

— Нет! Лучше мне обойтись без чьей-либо вообще помощи… — Я посмотрела ему в глаза. — Скажи… ты смог бы снять для меня самый дешёвый номер на одну ночь?

— Ди… Я не понимаю… Мы же не посторонние люди. Ты знаешь! Я искал тебя! Все эти дни! Я сбился с ног… нанял всех здешних… соглядатаев! — он перестал кричать и усмехнулся. — Я же прекрасно знал, что ты жива! Я видел…

— И ты? — перебила я. — И ты видел меня по… — Я замолчала.

— Да! По телевизору! А кто ещё видел?

По его интонации я поняла, что он прекрасно знает ответ, но не желает услышать от меня. И ещё какая-то надежда была в его голосе.

Я сказала:

— Лен. Я вообще не понимаю, какая тебе разница.

— Никакой, — как-то быстро и нарочито безразлично ответил он. — Это не имеет никакого значения. Главное — ты жива. И теперь мы вместе. Я теперь за тебя отвечаю. Я люблю тебя, Ди…

— Я думала, тебя интересует Регина.

— Совсем не интересует, — равнодушно сказал Али. Этого я не ожидала. Предвидела нечто подобное, но не ожидала такой прямоты.

— Увы, — сказала я так же напрямик. — Нас уже ничто не связывает, Алек. Вошёл в силу важный пункт нашего договора… — Я видела в его лице злорадство и даже торжество.

— Ты заблуждаешься, — покачал головой Али. — Этот пункт из договора исключён.

— Пункт об измене? — уточнила я.

Он утвердительно кивнул.

— Алек! Я тебе изменила, понимаешь? Прошлую ночь я провела… с другим человеком.

— С кем?

— Ты прекрасно знаешь.

— У гроба? — усмехнулся он. — Тебя там не видели…

Я растерялась. Не могла же я объяснить…

— Позапрошлую ночь, — уточнила я.

— Где свидетели? — усмехнулся Али.

Это был полный бред. Уж такого я не могла себе вообразить.

— Зови свидетелей, — сказала я. — И я всё скажу… как положено в договоре.

Али принял наигранно-скорбный вид, но внутренне по-прежнему ликовал:

— После того как моих наречённых невест постигла столь печальная участь, в отношении остальных, которым удалось спастись, был изменён пункт брачного договора. Тот, что гласил о последствиях возможной измены. Учитывая непредвиденные обстоятельства, которые могли возникнуть помимо воли несчастных, пункт был аннулирован вообще. — Али радостно взглянул на меня. — Ты по-прежнему моя жена, я — твой муж.

Ссориться с Али было опасно.

— Хорошо, — сказала я. — Надо подумать…

Али подозвал официантку. Та молниеносно очутилась рядом с нами и достала из кармана счётчик-меню. Али небрежно махнул рукой. Девушка вернула миникомпьютер в карман передника.

— По классу А, пожалуйста, — сказал Али и подмигнул официантке.

Я знала, что это кафе, как и весь отель, принадлежит Али. И сразу вспомнила всё, чему меня учили… но тут я почувствовала сумасшедший голод.

— Знаешь, Алек, чтобы я была спокойна, закажи мне номер!

— Ты права! — он встал и, успокаивающе коснувшись моей руки, добавил: — В одну минуту… Отели переполнены. Лучше поторопиться.

Я уже знала, как защищаться от Али. Но не исключалось, что придётся и драпануть. Надо было ещё запастись едой и утолить голод, пока Алекс отсутствовал. Половину хлеба, который был на столе, я незаметно засунула в мешок с покупками, стоявший у моих ног. Туда же переправила три апельсина и принялась уплетать банан, заедая его хлебом… Когда вернулся Али, я успела съесть ещё два куска хлеба и огромное яблоко.

Видя, как я усердно работаю челюстями, Али насторожился.

— Сейчас принесут обед… — произнёс он.

Я усмехнулась. Мы поняли друг друга.

— Пойдём отсюда, я сыта, — расставила я точки над «и». Мне вовсе не улыбалось после сегодняшнего роскошного угощения проспать завтра утром свой монорельс.

Мы вошли в чёрный ход небольшой пристройки к отелю. Меня удивил номер, который снял для меня Али. Это была маленькая убогая комнатка с двумя кроватями и одёжным шкафом, а в прихожей едва помещались двое и была только ещё одна дверь в туалет с душем. «Всё занято, ты сама знаешь, — пробормотал Али. — Не прогонять же людей… — быстро добавил он. — Тех, кому не хватило мест в отелях, будут отправлять вертолётами всю ночь…Мне пришлось потеснить свой собственный персонал…» Он виновато посмотрел на меня и поставил на пол две чёрно-белые коробки, которые держал в руках. Больше поставить их было некуда. Нам вручила их у входа в бар симпатичная девушка. Я узнала солистку с чудесным «меццо-сопрано», она пела в Реквиеме вместе с Леном. Чёрная театральная маска на крышке коробок была символом театрального общества, которое позаботилось, чтобы каждый вот таким образом помянул Лена. Коробки стояли горами у дверей отелей, баров и ресторанов, где, конечно же, не хватило бы места всем, кто приехал на остров. Зато для каждого был поминальный ужин…

Мы замерли на пятачке меж трёх дверей. Али щёлкнул выключателем и приоткрыл дверь справа. Запахло морем. На белый кафель капала вода.

— Можешь принять душ, пока я принесу стол, — сказал Али и ушёл. Ещё он добавил, что в пристройке для обслуживающего персонала в душ, к сожалению, подают морскую воду.

«Экономит на собственных людях! А как промыть волосы морской водой?» — думала я, разглядывая в зеркале длинные локоны своего парика.

Это была не волшебная зеркальная ванна, как у Лена, которой я по-настоящему и не воспользовалась, но восхитительные полотенца и чудные шампуни подняли мне настроение, мои остриженные волосы промылись совсем неплохо, и после горячей морской воды я почувствовала удивительную бодрость. На вешалке висел роскошный восточный халат, уж не знаю из какой потрясающе воздушной искристой ткани. Я надела, полюбовалась собой и повесила обратно. Экипировалась в шерстяное трико и спортивный костюм, чтобы сбежать в любую минуту. Парик решила надеть потом и засунула его в сумку, а вот гримом пренебрегла. Да и не было другого гримировочного пакета.