Деревянные космолеты (Мир и Верхний Мир - 2)

– Маракайн!
– рявкнул он, поднимаясь на ноги.
– Это еще что за наглость?

– Ваше Величество! Вопрос жизни и смерти!
– Толлер позволил стражникам схватить себя за руки, но не давал оттащить обратно к двери.
– Под угрозой жизнь ни в чем не повинного человека, и я умоляю вас без промедления рассмотреть этот вопрос. А еще я прошу, чтобы ваши привратники оставили меня в покое. От них будет мало проку, если я оторву им кисти.

Эти слова заставили стражников удвоить усилия, но Чаккел ткнул в их сторону пальцем, а затем медленно показал на дверь. Гвардейцы тут же отпустили Толлера и, кланяясь, попятились к выходу. Чаккел стоял, мрачно разглядывая Толлера, пока они не остались вдвоем. Тогда он тяжело опустился на трон и хлопнул себя по лбу.

– Маракайн, я отказываюсь верить своим глазам. Выходит, я напрасно надеялся, что ссылка в поместье Бернор научит тебя держать в узде свой проклятый норов. Значит, я рано радовался.

– Не вижу смысла...
– Толлер запнулся, сообразив, что выбрал не тот тон, и внимательно посмотрел на короля, пытаясь определить, не слишком ли он успел навредить Спеннелю. Чаккелу уже стукнуло шестьдесят пять, почти все волосы разлетелись с его загорелой лысины, а тело заплыло жирком. Но при всем при том он ничуть не утратил живости ума. Он славился твердостью характера, упрямством и нетерпимостью и вряд ли желал излечиться от жестокости, которая ему так часто помогала и даже в свое время подарила трон.

– Ну, давай договаривай.
– Брови Чаккела сдвинулись, образовав сплошную полоску.
– В чем ты не видишь смысла?

– Не важно, Ваше Величество. Самым искренним образом прошу извинить меня за бесцеремонное вторжение, но повторяю: речь идет о жизни невинного человека и на волокиту нет времени.

– Что еще за невинный?! Какого черта ты лезешь ко мне с пустяками?

Пока Толлер описывал недавнее событие, Чаккел играл с синим алмазом, что носил на груди, и недоверчиво ухмылялся. Дослушав до конца, он спросил:

– Откуда ты знаешь, что этот твой приятель из подлого сословия не оскорблял Пэнвэрла?

– Он поклялся.

Чаккел не расставался с улыбочкой.

– Что значит слово паршивого фермера против слова дворянина?

– Я лично знаю этого фермера, - упорствовал Толлер, - и ручаюсь за его честность.

– Но какой барону резон лгать из-за такой ерунды?

– Земля.
– Толлер дал королю время подумать.
– Пэнвэрл выживает небогатых соседей и прибирает их участки к рукам. Его намерения совершенно ясны, и смею надеяться, вы их не одобрите.

С широкой ухмылкой Чаккел откинулся на спинку позолоченного трона.

– Дорогой мой Толлер, я верю тебе на слово, но если барону угодно хапать крестьянские клочки - на здоровье. Пройдет тысяча лет, прежде чем его потомки станут угрозой для монархии. Ты не обидишься, если я вернусь к более насущным проблемам?

– Но...
– Толлер растерялся. Внезапное благодушие короля и обращение к подданному по имени не сулили ничего хорошего. Провал! Смертью невинного он, Толлер, будет наказан за прежние и нынешние проступки. Эта мысль превратила тревогу в ледяной ужас.

– Ваше Величество, - пробормотал он, - мне ничего не остается, как воззвать к чувству справедливости самодержца. Одному из ваших подданных, беззащитному труженику, грозят лишением имущества и смертью.

– Но ведь тут все по справедливости, - беспечно парировал Чаккел.
– Ему не помешало бы подумать о возможных последствиях, прежде чем оскорблять Пэнвэрла, а значит - косвенно, - и меня. Сдается мне, барон поступил правильно, и я бы не стал сердиться, пришиби он олуха на месте, вместо того чтобы просить суда над ним.

– Это лишь для того, чтобы придать своему злодейству видимость законности.

– Поосторожнее, Маракайн!
– Со смуглого лица короля слетела маска благодушия.
– Ты рискуешь слишком далеко зайти.

– Виноват, Ваше Величество!
– Отчаявшись, Толлер решил выложить главный козырь.
– Мое единственное намерение - спасти жизнь невиновному человеку, а посему я осмеливаюсь напомнить об известной услуге, за которую вы передо мной в долгу.

– Услуге? Услуге?

Толлер кивнул:

– Да, Ваше Величество. Я имею в виду тот случай, когда я спас жизнь не только вам, но и королеве Дасине, а также троим вашим отпрыскам. Прежде я ни разу не затрагивал этой темы, но времена...

– Довольно!
– Возмущенный крик Чаккела эхом раскатился под сводами.
– Я готов допустить, что ты, спасая собственную шкуру, ненароком выручил мою семью, но ведь это было двадцать с лишним лет назад! Ни разу не затрагивал этой темы, ха! Как только у тебя язык поворачивается! Да ты всякий раз ее касался, когда что-нибудь у меня клянчил. Если хорошенько поразмыслить, то выйдет, что другой темы у тебя отродясь не бывало! Нет, Маракайн, впредь этот номер не пройдет.

– И все же, Ваше Величество, что значит жизнь простого крестьянина в сравнении с четырьмя августейшими...

– Молчать! Хватит! Все, не лезь ко мне с этой ерундой. И вообще за каким лешим ты сюда явился?
– Чаккел схватил с этажерки возле трона стопку бумаг и торопливо перелистал.
– Ах да! Ты заявил, что хочешь преподнести мне особый подарок. Ну и где же он?

Сообразив, что перегибать палку не стоит, Толлер открыл кожаный футляр и продемонстрировал его содержимое.

– Именно особый, Ваше Величество.

– Металлический меч!
– Чаккел страдальчески вздохнул.
– Маракайн, твои навязчивые идеи иногда ужасно надоедают. Ведь мы, кажется, раз и навсегда договорились: в оружейном деле железо бракке не замена.

– Этот клинок - из стали.
– Толлер взял меч и уже хотел протянуть его королю, когда ему в голову пришла идея.
– Мы открыли, что руда из верхней части печи дает необыкновенно твердый металл. Если затем снизить в нем содержание углерода, можно изготовить идеальный клинок.
– Опустив футляр на пол, Толлер принял первую позицию фехтовальщика.

Чаккел беспокойно заерзал на троне.

– А ты знаешь, Маракайн, что говорится в протоколе о ношении оружия во дворце? Уж не вызвать ли мне стражу...

Толлер ответил с улыбкой:

– Извольте, Ваше Величество. Вы дадите мне желанную возможность доказать ценность подарка. С этой вещицей в руке я одолею любого рубаку из вашей армии.

– Не смеши! Забирай свою блестящую игрушку, а мне позволь заняться более важными делами.

– Я слов на ветер не бросаю.
– В голосе Толлера прозвучала жесткая нотка.
– Готов сразиться с вашим лучшим фехтовальщиком.