Дерианур - море света

– - Это... это злая шутка?
– Губы короля побелели от гнева.

– - О нет, нет, Ваше Величество, - зашептал, склонившись к его уху фон Вернер.
– Я своими глазами видел, как русские войска выходят из Берлина.

– - Они направляются на родину?
– Уточнил король.

– - Нет, -- Гудович поклонился, -- До возвращения прусской армии в свои крепости, они разворачиваются против австрийцев и французов.

"Господи! Чудны дела твои!
– Впервые за долгие годы, со дня казни Катте, Фридрих испытал желание помолиться.
– Ты лишаешь моих врагов разума!"

– - Ваше Величество, поторопитесь, - сзади к королю подошел Кейт. Надо успеть ввести наши гарнизоны в Берлин, Тильзит, Кенигсберг, Дрезден, Кольберг... Пока русские не убили этого сумасшедшего. Долго они его не потерпят.

Глава 9. РАНДЕВУ

Направляясь к гробу государыни, Екатерина миновала соседнюю с траурной залу, где толпились придворные. У дверей застыл молодой адъютант принца Георга Голштинского. Когда Екатерина, слабо шурша шелком, проходила близко от него, Потемкин видел маленькую рыжую родинку у нее на шее. Гриц почувствовал, как пол упруго прогибается под его ногами и потолок закатывается назад. Лучше б он так и остался чумазым каптенармусом! Лучше б не ходить сюда вовсе! Не смотреть на нее...

Като осторожно повернула голову и едва приметно кивнула ему.

Сердце юноши заскакало, как мячик, от горла к животу и обратно. "А если не мне?" Пустое. Он знает свое место. Гвардейский караул - ее тайный резерв. "Не бойся, матушка, мы рядом... мы не выдадим". Вот и все. Все навсегда. На пол шага сзади, но никогда не об руку.

Однако он ошибался. Выходя из траурного зала, Екатерина сделала Потемкину знак приблизиться.

– - Вы мне сегодня понадобитесь, -- шепотом сказала она.
– Ожидайте меня около шести на углу Троицкой площади напротив Сената.

Сумерки зимой ранние. Часы не успели еще пробить четырех, а за окном уже глаз коли. Шестой час - совсем темень. На улицах горят костры, у дверей лакеи деловито трясут половики и двигают засовами. Темная карета без гербов и факелов подобрала Грица с тротуара.

– - Это вы, вахмистр? Рада вас видеть, - прозвучал из темноты усталый голос.
– Вы уже несколько раз доказывали свою преданность.
– Като улыбнулась.
– Окажите еще одну услугу.

– - Любую, мадам.

Губы императрицы снова дрогнули в улыбке. Кажется, его пылкий энтузиазм забавлял ее. Потемкин разозлился.

– - Вы хорошо говорите по-французски?
– Спросила женщина.

– - Сносно.
– Кивнул Гриц.

– - Я так и думала, - в ее голосе прозвучало удовлетворение.
– Вы сопроводите меня сейчас во французское посольство, а затем будете исполнять роль моего переводчика.

Брови Потемкина удивленно взметнулись вверх.

– - Но вы... Вы сами лучше меня можете...

– - Я сказала: исполнять роль, - оборвала его Като.
– Бубните что-нибудь и помедленнее.

Гриц не осмелился дальше задавать вопросы. Проехав мост, карета оказалась на набережной. Миновала несколько новых особняков, от которых даже на расстоянии ощутимо пахло влажной штукатуркой, и остановилась у изящного дома с высокими окнами в стиле рококо. Это и было посольство Его Христианнейшего Величества. Чугунная решетка. Въезд со двора. Огни потушены. Отнюдь не лишняя предосторожность, если миссию иностранной державы в столь поздний час посещает августейшая особа. Потемкин спрыгнул первым и помог Екатерине выбраться из кареты. Их уже ждали. Двое лакеев распахнули перед императрицей двери. Гриц торопливо прошел следом. Глава посольства барон де Бретейль позаботился о том, чтоб в мраморных сенях и на лестнице никого не было. Государыня, не ускоряя шага, прошествовала в кабинет на втором этаже. Потемкин следовал по пятам.

– - Здравствуйте, барон, -- сказала Екатерина по-французски.

Молодой галантного вида мужчина склонился перед ней в столь низком поклоне, что Гриц заметил, как на шее из-под пышного рыжего парика у француза выбиваются короткие черные волосы.

– - Позвольте представить вам моего переводчика и друга вахмистра Потемкина, - императрица веером указала в сторону спутника.

На лице посла не мелькнуло даже тени удивления. Он пододвинул Ее Величеству кресло, за спинкой которого пристроился Потемкин. Сам барон остался стоять, все еще согнув спину и внимательно глядя в лицо Като. Его глаза не понравились Грицу - слишком циничные. В них, не смотря на все подобострастие, не было истинного почтения к гостье. Точно француз оценивал ее не только как государыню, но и как даму. Это взбесило Потемкина. Но прежде, чем он успел брякнуть какую-нибудь колкость, заговорила Екатерина:

– - Я встретилась с вами, барон, чтобы обсудить плачевное положение, в котором оказались наши страны после заключения сепаратного мира между Россией и Пруссией.

Императрица обращалась к послу по-русски. Сбиваясь от волнения на каждом слове, Гриц с горем пополам передал мысль своей спутницы. Като бросила на него чуть насмешливый взгляд. Юноша покраснел, но смущаться было некогда. Теперь заговорил Бретейль.

– - Ваше Величество, я польщен доверием. Положение действительно серьезно. Хотя союзный договор между нашими державами еще не расторгнут, однако ваш супруг не только заключил мир с общим врагом, но и приказал русским войскам повернуть оружие против французской армии. В любой момент может произойти кровопролитное сражение.

Потемкин был так поражен сообщением посла, что перевел четко и быстро.

– - Фридрих Прусский умеет таскать каштаны из огня чужими руками, продолжал барон.
– Я боюсь...

– - Чего вы боитесь?
– Прервала его Екатерина.
– Кровопролития или поражения?

Посол сглотнул.

– - Русская армия блестяще показала себя на этой войне. Во главе нее толковые генералы.
– Продолжала гостья.
– Если мы повернем оружие против бывших союзников, им не поздоровится.

– - Разве это выгодно России?
– Парировал Бретейль.

Императрица выдержала паузу.

– - О выгодах наших держав я и приехала говорить с вами.
– Веско сказала она.
– Многие в России глубоко оскорблены возвращением завоеванных земель. Вы, господин посол, бываете при дворе и в светских гостиных. Вы сами можете убедиться в степени возмущения общества. Помимо нелепого мира с врагом, есть и внутренние проблемы. Мой несчастный супруг не чтит православной веры, не уважает обычаев народа. Вскоре сдерживать брожение уже не удастся.

Императрица выразительно посмотрела на посла. Посол на императрицу.

– - Если Господь хочет наказать человека, он лишает его разума, барон явно желал ограничиться констатацией этого плачевного факта.
– Чем иностранная держава может помочь русскому народу, управляемому жестоким безумцем?

– - Русский народ поможет себе сам, - прервала посла Екатерина.
– От вас же зависит, в каких отношениях с Его Христианнейшим Величеством будет новый государь. Станет ли он союзником Франции, каким в последние семь лет была покойная императрица, или охлаждение между нашими странами затянется надолго?

– - Новый государь?
– Поднял брови посол.
– По-вашему, мадам, переворот неизбежен?

– - Кто говорит о перевороте?
– Като снова выдержала паузу.
– Улица? Рынок? Полки? Салоны? Коллегии? Сенат? Дипломатический корпус?
– Она скорее перечисляла, чем спрашивала, даже не скрывая насмешки в голосе.
– Переворот это не толпа вооруженных людей. Это состояние ума. Настает момент, когда мнением народа можно сдвигать троны.

– - Мнение, мадам, -- недоверчиво покачал головой Бретейль, -- вещь бесплотная. А для того, чтоб двигать троны, нужно нечто более весомое. И звонкое.
– Он щелкнул в воздухе пальцами.
– Как я понимаю, вы за этим и приехали?