Держава. Власть в истории России

Со своими оригинально сведенными чешуйчатыми крышами, изящными башенками, удивительными крыльцами, причудливыми окнами, резными узорочными подзорами, разноцветной раскраской и позолотой, это произведение русского искусства производило чарующее впечатление не только на русских, но и на иностранцев. Блистая золотом, пестрыми красками, представляя самые прихотливые сочетания архитектурных линий, постройки Коломенского дворца показались иностранцам «игрушкой», только что вынутой из ящика».

Всю свою жизнь царь украшал любимое Коломенское и оберегал его от пожаров, на случай коих здесь было приготовлено пять металлических пожарных труб. Часовой мастер Оружейной палаты устроил для этого дворца рыкающих и движущихся при помощи особой механики львов, а на дворцовую башню – часы».

Польские послы докладывали начальству о царской резиденции: «Место зело весело: хорошо видеть далече поля, всю Москву – монастыри и реку, под самым дворцом текущую».

Кроме Коломенского Алексей Михайлович украсил еще две свои подмосковные резиденции – Измайлово и Преображенское. Именно в этих местах проходило детство Петра Великого.

На Яузе была построена для иностранцев Немецкая слобода, сыгравшая такую важную роль в истории России. Отец Петра получил хорошее образование и понимал необходимость перемен и нововведений в жизни Московского царства, увеличения контактов России с Европой, Китаем и даже Индией. Алексей Михайлович приближал к себе советников, понимавших необходимость развития образования в стране. Во времена второго Романова в Европе уже гремела слава Данте, Петрарки, Боккаччо, Рафаэля, Микеланджело, Леонардо да Винчи, Макиавелли, Галилея, Коперника, Декарта, Рабле, Расина, Мольера, Шекспира, Ньютона. Царю помогали Ф.М. Ртищев, А.Л. Ордин-Нащокин, А.С. Матвеев. Особая роль принадлежала патриарху Никону. Но решению задачи, оказавшейся по плечу только Петру Великому, помешали грядущие восстания в Пскове и Новгороде, пятнадцатилетняя война с Польшей за Украину, раскол патриарха Никона, Медный бунт и Крестьянская война С. Разина. Как Филипп создал своему сыну Александру Македонскому все условия для завоеваний, так и Алексей Михайлович сумел подготовить для сына Петра Московское царство так, что благодаря гению его сына оно стало Российской империей.

После беспорядков 1648 года власти приступили к подготовке законодательного российского кодекса. Законы, действовавшие в России, называли «беспорядочными и случайными». Использовались Судебник Ивана IV, царские указы и обычаи – все они записывались в «Указные книги». Именно ими пользовались приказы и воеводы в своей административной и судебной деятельности. Этих законов и указов к середине XVII века набралось огромное количество. Бессистемные и противоречивые указы позволяли «специалистам по московской волоките» злоупотреблять законами.

Для подготовки кодекса был созван Земский собор с депутатами из ста пятидесяти городов. Иностранец-современник писал, что «царь ежедневно работал сам со своими помощниками над тем, чтобы устроить хорошие порядки, дабы народ, насколько возможно, был удовлетворен». Впервые депутаты привезли с собой наказы от избирателей – «бесстрашно о всяких делах и обидах говорить, сильных и богатых встречать правдою, дабы оставили насилия и душегубную корысть, а государя просить, чтобы был устроен праведный суд всем людям ровен, каков большому, таков бы и меншему». К январю 1649 года народ был удовлетворен – Соборное уложение из двадцати пяти глав и тысячи статей было склеено в трехсотметровый столбец на обороте которого расписались власти и депутаты. Впервые российский законодательный кодекс сделал право формально доступным для всех, фундаментально и нормативно определив понятия самодержавия и крепостничества. Свод законов охватывал все сферы жизни государства и общества и состоял из переработанных с помощью византийского и литовского права старых русских постановлений. С.Ф. Платонов писал:

«Уложение было реформой общественной, настолько оно в своей программе и направлении вышло из земских челобитий и программ. Если судить по результатам деятельности выборных, оно было очень велико. Это была победа средних классов на соборе 1648 года. От нового закона они выигрывали, а проигрывали их житейские соперники, стоявшие наверху и внизу тогдашней социальной лестницы. Как в 1612–1613 годах средние слои общества возобладали благодаря своей внутренней солидарности и превосходству сил, так в 1648 году они достигли успеха благодаря единству настроения и действия и численному преобладанию на соборе. И все участники «великого земского дела» понимали важность минуты. Уложение проводило начало общего равенства перед законом и властью – «чтобы Московского государства всяких чинов людям, от большего и до меньшего чину, суд и расправа была во всяких делах равна».

Достигшие своей цели соборные представители провинциального общества восстановили против себя сильных людей и крепостную массу. Если последняя, не меряясь с прикреплением к тяглу и помещику, стала протестовать беспорядками и уходом на Дон, подготовляя там разинщину, – то общественная вершина избрала легальный путь действий и привела правительство к полному прекращению Земских соборов».

Боярство окончательно восстановило против себя московское общество. Благодаря презрению «лучших людей» к остальным сословиям, Петру Первому удалось немного легче и спокойней ликвидировать через полвека и само звание боярина. Земский собор последний раз созвали в октябре 1653 года – для обсуждения проблемы присоединения Украины. Впоследствии в Москву для обсуждения важных дел собирали только избранных властью депутатов.

Пока в Москве занимались выяснением того, что и кто важнее для государства – закон или сильные бояре, небольшой отряд казака Семена Дежнева летом 1648 года пошел «встречь Солнцу» и весной 1649 года в устье реки Анадырь срубил острог, попутно открыв пролив между Америкой и Азией. Сибирская эпопея кончилась – за «Чукотским носом» был только океан.

С 70-х годов XVI века именитые люди Строгановы в одиночку вели открытую войну с Сибирским ханством Кучума. Московские власти не придавали присоединению новых земель большого значения, Сибирский приказ беспокоился только о пополнении казны «мягким сибирским золотом» – мехами. Благодаря Строгановым в Сибирь активно шло население русского Севера. Казаки и северяне получили звание «землепроходцев». Восстановивший свою столицу после гибели дружины Ермака хан Кучум был отброшен в Барабинскую степь и к 1591 году история Синей орды закончилась. Сибирские народы – ханты (остяки), манси (вогулы), эвенки (тунгусы), ненцы (самоеды) – не вступали в борьбу с русскими, не дававшими повода для конфликтов. Через двести пятьдесят лет великий русский писатель Ф.М. Достоевский заключил: «Если у французов есть гордость и любовь к изяществу, у испанцев – ревность, у немцев – аккуратность, у англичан – дотошность, то у русских есть умение понимать и принимать все другие народы».

В начале XVII века в Сибири были заложены Тюмень, Тобольск, Пелым, Березов, Сургут, Нарым. В 1621 году потребовалось создание Тобольской православной епархии. Землепроходцы в Забайкалье встретились с бурятами – «братскими людьми» и освоили бассейн Лены. В первой половине XVII века были основаны сибирские Томск, Енисейск, Якутск, Красноярск, Иркутск. В 1645 году отряд В.Д. Пояркова по Амуру дошел до Охотского моря. К 1649 году экспедиция Е.П. Хабарова освоила течение великого Амура. На руководителей отрядов-землепроходцев шедшие за ними царские воеводы писали лживые доносы, на которые получали лживо-опальные на покорителей Сибири ответы, и российские герои уходили от неправого суда все дальше и дальше «встречь Солнцу». К 80-м годам XVII века русские землепроходцы вышли на границу с Китаем. За сто лет Россия преодолела и закрепила огромные пространства от Урала до Тихого океана. Русские люди воли не боялись сибирских морозов. Выдающийся историк Л.Н. Гумилев писал:

«Русские переселенцы и администрация в основной своей массе легко устанавливали плодотворные контакты с народами Сибири и Дальнего Востока. Недаром противодействие миграции русских было столь ничтожно. Единственным практическим следствием русского присутствия для аборигенов стал ясак – натуральная подать из одного двух соболей в год, который инородцы понимали как подарок, дань вежливости «белому царю». При огромных пушных ресурсах Сибири дань была ничтожна, в то же время, попав в списки «ясашных» инородцев, местный житель получал от центрального правительства твердые гарантии защиты жизни и имущества. Никакой воевода не имел права казнить «ясашного» иноверца: при любых преступлениях дело посылалось на рассмотрение в Москву, а Москва смертных приговоров аборигенам никогда не утверждала. Так, некий бурятский лама, попытавшийся поднять восстание с целью изгнать всех русских и передать Забайкалье маньчжурам, был отправлен как «ясашный инородец» в Москву, где его просто помиловали.

В целом с установлением власти московского царя образ жизни местного населения Сибири никак не изменился, потому что никто не пытался его сломать и сделать из аборигенов русских. Якуты, остяки, вогулы, тунгусы служили проводниками русских отрядов, охотились, гоняли оленей, шаманили и были вполне уверены в своей судьбе. Поскольку русские не стали переучивать непохожих на них людей, а предпочли найти с местными жителями общий язык, они прочно закрепились в Сибири, где живут по сей день. Так в очередной раз были подтверждены преимущества уважения к праву других людей жить по-своему.

За считанные десятилетия русский народ освоил колоссальные, хотя и малонаселенные пространства на востоке Евразии, сдерживая при этом агрессию Запада. Включение в Московское царство огромных территорий осуществлялось не за счет истребления присоединяемых народов или насилия над традициями и верой туземцев, а за счет комплиментарных контактов русских с аборигенами или добровольного перехода народов под руку московского царя. Колонизация Сибири русскими не была похожа ни на истребление северо-американских индейцев англосаксами, ни на работорговлю, осуществлявшуюся французскими и португальскими авантюристами, ни на эксплуатацию яванцев голландскими купцами. А ведь в пору этих «деяний» и англосаксы, и французы, и португальцы, и голландцы уже пережили век Просвещения и гордились своей «цивилизованностью».