Держи врага ближе

После ее окончания, нашлось множество причин, почему с началом войны наша страна не могла дать быстрый отпор и несла такие потери. За несколько месяцев со всеми однозначно не разберешься.

– Вивиан! – удивленно восклицает одна из девочек, когда я выхожу из тени дома на залитую светом нескольких ламп лужайку.

Когда она успела меня запомнить? Я вот как услышала их имена, так и благополучно успела позабыть.

Озираюсь.

Здесь не так, как ранее днем.

Гора дров и топор пропали, по центру лужайки составлены вместе столы, чтобы хватило места ораве детей и поместились все блюда.

– Я передумала.

Неловко улыбаюсь и смотрю на обескураженного именинника. После небольшой паузы, Эйдж все же растягивает уголки губ в ответ. Возникает чувство, что он рад моему приходу.

Меня быстро тянут к столу, сажают рядом с бывшим одногруппником и наполняют тарелку различными простыми, но от этого не менее вкусными, угощениями.

Шутки, бесконечные разговоры, смех, звуки гитары – кто-то из детей принимается наигрывать задорные мелодии – такой шум и гам, настоящий праздник. Получше многих приемов, на которых мне удалось побывать.

Не могу вспомнить, когда кто-то в последний раз, вспоминал о моем дне рождения.

Для семнадцатилетней Вивиан это было год назад, прошлой осенью, когда она и друзья отмечали в таверне до поздней ночи, но для меня, вернувшейся из будущего двадцатичетырехлетней версии себя, это было так бесконечно давно…

Я смеюсь, ем и пью больше, чем привыкла, сыплю шутками и участвую в детских играх, каламбурю, не отвечая на беззаботно заданные личные или не очень вопросы, и продолжаю убегать, старательно не желая расслабиться, прячась в тени наступающей на землю ночи, от неминуемого. Бумага, что лежит в сумке, словно прожигает, несмотря на разделяющие слои ткани, мою кожу до самых костей.

Когда время приближается к полуночи, затянутое с утра тяжелыми серыми тучами ночное беззвездное небо наконец издает жуткий сердитый и протяжный рык, вспыхивает молниями и проливается вниз дождем.

Дети визжат, пожилая пара командует им быстро собрать со стола посуду и остатки еды, занести их внутрь. Празднование совершеннолетия главного героя прерывается летним ливнем. Народ разбегается, я и Эш помогаем остальным убрать посуду.

– Как же так, ты промокла до нитки! – всплескивает руками тетушка Марила, оглядывая прилипшую к моему телу одежду, когда я неловко встаю в уголке гостиной, чтобы не залить капающей с меня водой ее ковры.

– Нет, так не пойдет. Милая, почему бы тебе не переночевать здесь? Вряд ли дождь скоро кончится. Постелю тебе в спальне Эша, он единственный, кто живет без соседей. Эштон, родной, тебе придется лечь на диване, хорошо?

Не дождавшись понимающего кивка от такого же мокрого, как и я парня, старушка резво убегает на второй этаж дома, оставляя меня наедине с виновником торжества.

В повисшей тишине слышится только колыхание пламени в масляной лампе.

С кольцами свернувшихся смолянисто-черных волос Эйджа бросаются вниз и змейками уползают под ворот прилипшей к груди рубахи капли дождя.

Он мягко улыбается, но в глазах с тонкой окантовкой из серебра вокруг расширившегося зрачка бушуют еще более неспокойные эмоции, чем ливень снаружи.

Я уже давно обнаружила, что обычному человеку вряд ли удастся постичь мысли главного героя этого мира, и мне, по правде говоря, не хочется пытаться.

В лучшем случае наши отношения похожи на отношения пары, но без каких-либо настоящих чувств. В будущем они превратятся в отношения охотника и загнанной жертвы. Даже если я узнаю, что такого заставило Эштона отчаянно вглядываться мне в лицо, ничего не изменится, так что и смысла думать об этом нет.

И все же, я думаю.

Угрюмость и тяжесть в сердце, немного рассеявшиеся, становятся только хуже, стоит заметить за спиной парня привалившийся скромно к стене за цветочным горшком нераспакованный из оберточной бумаги меч.

– Сейчас бы фруктового вина… - вздыхаю я и отворачиваюсь, наблюдая, как с шумом разбиваются об окно крупные капли.

…Или чего покрепче.Тот поцелуй на балконе был со вкусом вина...

Взгляд Эша как-то едва уловимо меняется.

Сначала удивление, потом кажется, что хоть глядит он на меня, смотрит он куда-то мимо, сквозь меня, а теперь в его глазах и вовсе мелькает и быстро рассеивается страх. Он чем он подумал, что заставило его насторожится?

Рациональная часть меня вдруг вспоминает слова Руди. Этот дарргов дурак был прав. Эш гораздо умнее и проницательнее, чем остальные. Я не верю в то, что он не замечает во мне ничего не обычного.

Я недооценила его интуицию и переоценила собственные актерские навыки.

Наши отношения стали лучше, чем были в прошлом, и это при том, что тогда я его не шантажировала и не обманывала.

Приют и многие жизни удалось спасти, но не все в моей власти. Есть вещи, которые останутся неизменными. И как бы не отклонялся сюжет, тот факт, что Эйдж возненавидит меня до мозга костей так, что захочет лично скормить отраву, не изменится.

В конце концов, несмотря ни на что, я умру. Так или иначе.

«»»»

Он знал, что что-то изменилось.

Эш не сомневался в том, что он абсолютно презирал Вивиан Велфорд и в начале прикладывал усилие, чтобы ее терпеть. Однако, прямо сейчас, он не знал, что ему о ней думать.

Он ее не ненавидит, он не может относится к ней равнодушно как к другим людям. Нынешняя Велфорд перед ним была сложным невиданным доселе существом, которое не описать одним словом.

Хотя она вела себя фривольно и бросала слова про дружбу, то было лишь на поверхности. Понаблюдав за ней, он не мог не улавливать старательно скрытую настороженность по отношению к себе. Редко удавалось застигнуть ее врасплох.

Подобные моменты были редки, но странно ему памятны. Как истинный коллекционер, он все больше и больше желал пополнить свою коллекцию настоящими, время от времени появляющимися за фальшивой маской кусочками головоломки по имени Вивиан.

Было что-то странное, трудноуловимое, что не должно было никогда появиться в сердце Эштона Эйджа.

Оно появилось без предупреждения, как пробивающийся сквозь туман рассвет. Было похоже на мираж, заманивающий путников войти в кишащий неизведанным лес. Ощущалось ни хорошо, ни плохо. Оно было похоже на легчайший тонкий шелк, опутывающий его нитями до тех пор, пока он не поймет - слишком поздно - что не способен пошевелиться.

Это чувство застало его врасплох и сбило с толку. Не было никаких предзнаменований. Он не знал, что делать, поэтому не отвергал его и не пытался противиться. Ему было любопытно. Что вызывает эти эмоции, что будет дальше…

Поскольку он не мог вырваться на свободу, он просто ждал и наконец прозрел.

«»»»»

– Послушай… - начинает парень, улыбается, отводит взгляд, качает головой и облизывает мокрые от дождя губы, готовясь продолжить речь.

Я поджимаю губы, и не желая больше смотреть ему в лицо, наклонясь и достаю из сумки бумагу. Подхожу ближе и сую Эштону в руки.