Десант местного значения

02 ноября, местное время 22:10. Камчатка, десять километров южнее от Вилючинского вулкана, грунтовка к востоку от русла реки Паратунка. Сводная группа второго батальона 211-го мотострелкового полка 22-й дважды Краснознаменной Краснодарско-Харбинской мотострелковой «Чапаевской» дивизии

Этот день лейтенант Ильин вспоминал потом с трудом. Начавшись с кошмарной бойни на берегу бухты Малая Саранная, он отпечатался в голове, как сплошная мешанина из бега по непролазным дебрям, бестолковых перестрелок и сумасшедшей езды на раздолбанном грузовике по местам, которые дорогами мог назвать только неисправимый оптимист. Когда они, вымотанные донельзя ускоренным маршем по пересеченной местности, вышли на дорогу, все думали, что на сегодня их оставят в покое. Их уже ожидали два грузовика, помятые и видавшие виды ГАЗ-51. В один из них, с красным крестом, наспех нарисованным на дверце, погрузили всех раненых, и лежачих, и легкораненых ходячих. После чего фельдшер скомандовал уезжать. А один из водителей второго, с виду совершенный пацан, отдал старшему лейтенанту запечатанный пакет, объяснив, что там приказ на дальнейшие действия его, Ильина, группы. И что он, вместе с напарником и грузовиком, поступает под командование товарища старшего лейтенанта. В грузовике оказались несколько ящиков с консервами, цинки с патронами и ящики с выстрелами к РПГ, очень кстати – почти все наличные боеприпасы группа Ильина отдала разведчикам. Все равно больше сделать для людей, стряхнувших у них с хвоста американцев и фактически спасших им жизнь, Ильин тогда не мог.

Но сейчас у него снова было боеспособное, пусть и маленькое, подразделение Советской армии. Двадцать один человек, два ручных пулемета и один РПГ. И свой транспорт, в виде одного грузовика и двух пацанов-водителей, которые, как выяснил Ильин, еще вчера были школьниками. И боевой приказ, прочитав который, старший лейтенант стал озадаченно чесать затылок. По замыслу командования, его группе надлежало выдвинуться в район к востоку от поселка Паратунка, где они должны будут вступить в боевое охранение саперов, которые будут прокладывать гати для прохода техники через топкие берега небольшой, но извилистой реки с одноименным названием. Причем на месте они должны быть уже через четыре часа. Расстояние небольшое, по дороге максимум километров двадцать. Но эта дорога – на самом деле полоска между каменистыми склонами, покрытая смесью грязи со снегом, проходящая вброд через многочисленные горные ручьи. А в небе то и дело пролетают американские самолеты. В общем, они едва успели прибыть на место.

Все дело в том, что советское командование уже в первый день высадки вражеского десанта столкнулось с острой проблемой. Не хватало пехоты. Нет, вообще-то, на Камчатке и до войны недоставало всего: современной техники, вооружения, транспорта, средств связи. Одни танки Т-34-85, стоящие на вооружении единственного танкового батальона в 246-м мотострелковом полку, могли много чего сказать специалисту. В линейных частях округов, расположенных в Европейской части страны, на смену этим танкам давно пришли Т-54, а кое-где и «пятьдесятчетверки» уже поменяли на более современные Т-55 и даже Т-62. «Тридцатьчетверки» там, в Европе, можно было отыскать только в училищах, да еще на базах хранения, куда их отправили пылиться вместе с винтовками Мосина и пулеметами Максима. Но пехоты вроде бы было достаточно, целая дивизия. Три полка, двенадцать батальонов, из них одиннадцать – мотострелки. Но с началом войны выяснилось, что пехоты нужно больше, гораздо больше. Два батальона 211-го мотострелкового полка остались прикрывать Усть-Камчатск. Еще два батальона сегодня утром обороняли побережье, где высаживался американский десант, и от них мало что осталось. Равно как и от одного батальона 246-го мотострелкового полка, брошенного сегодня днем в отчаянную контратаку. Два батальона 304-го мотострелкового полка остались в обороне побережья к северу от Авачинской бухты, и их никак нельзя было снимать оттуда, даже сейчас. Ведь американцы вполне могут перебросить десант на корабли и высадиться там. Очень быстро, гораздо быстрее, чем советское командование сможет перебросить войска вкруговую, по плохим и разбитым дорогам. А оттуда до Петропавловска вообще рукой подать.

Остаются всего четыре батальона, на все про все. Для атаки американцев, которых, по оценке разведчиков, уже высадилось как бы не больше. А ведь нужно еще обеспечить пехотное прикрытие своей артиллерии, ракетным установкам, зениткам, охранять мосты и прочие сооружения. Прикрывать своих связистов и саперов, наконец. Это все без прикрытия пехотой не оставишь, это доказала американская диверсионная группа, за несколько минут уничтожившая один из дивизионов 21-го берегового ракетного полка. Раньше большую часть задач по охране объектов и обороне побережья выполняли отдельные пулеметные батальоны береговой обороны и бригада морской пехоты, подчинявшиеся Камчатской военной флотилии. Но в 1960 году все они были одним росчерком пера сокращены. А малочисленных пограничников и разведчиков едва хватало на прочесывание местности и ведение разведки в зоне высадки. Одна из таких групп уже осторожно взбиралась на северный склон Вилючинского вулкана.

03 ноября, местное время 02:55. Камчатка. Северный склон Вилючинского вулкана, отметка 1850 метров. Группа из состава 32-й отдельной разведывательной роты 22-й дважды Краснознаменной Краснодарско-Харбинской мотострелковой «Чапаевской» дивизии

Группа была небольшой. Шесть человек, командир, в звании лейтенанта, два радиста, снайпер и два разведчика. Вооружение ее тоже не представляло ничего серьезного, шесть пистолетов, винтовка Мосина и пять автоматов АК-47С. Но самое мощное по силе оружие было у радистов, радиостанция Р-104М «Кедр». Весь носимый комплект радиостанции весил почти сорок килограммов, разбитый на два вьюка, один приемопередатчик и упаковка питания с аккумуляторами и антеннами. Радисты, обосновавшись в одной из многочисленных расщелин на склоне вулкана, уже закончили собирать комбинированную антенну, состоящую из антенны Куликова и восьмиштыревых колен, и сейчас из расщелины торчал гибкий хлыст, общей высотой четыре метра. После неудачной попытки обстрела гаубичной батареей захваченного утром американцами аэродрома американцы начали выдавливать советские дозоры из ближних к аэродрому сопок, справедливо полагая, что никакие орудия без корректировки стрелять нормально не смогут. Но Вилючинский вулкан стоял почти в пяти километрах к югу от аэродрома, возвышаясь над окружающими его сопками больше чем на километр. Далековато, но, если есть хорошая оптика, наблюдать за аэродромом и корректировать вполне можно. Главное, что американцы физически не успели сюда добраться. А радисты уже установили связь с главной ударной силой 22-й дивизии, дивизионом реактивных установок залпового огня БМ-14 из состава 157-го артиллерийского полка.

Дивизион уже потерял две пусковые установки во время воздушного налета, когда совершал марш. Но оставшиеся десять машин сейчас, заехав на восточную окраину поселка Паратунка, разворачивались на заросшем кустами берегу реки. Как бы ни хотелось командиру дивизиона начинать огонь с другого места, для нанесения удара по аэродрому подходило только это. Максимальная дальность установок составляла 9800 метров, а до цели отсюда было чуть меньше девяти километров. Любая другая позиция не годилась или из-за слишком большого расстояния, или по условиям проходимости автомашин ЗиС-151, на которых и были смонтированы шестнадцатитрубные пусковые установки БМ-14, или 8У32, согласно индексу ГРАУ. Это место подходило; единственно, что не нравилось командиру, это то, что, когда американцы начнут бить в ответ, поселку Паратунка мало не покажется. И еще его очень напрягало наличие на одной установке другого типа снаряда. Девять машин сейчас были заряжены 140-миллиметровыми турбореактивными осколочно-фугасными снарядами М-14-ОФ, вес каждого почти сорок килограммов, болевая часть массой восемнадцать с половиной кило дает три тысячи осколков. Турбореактивным этот снаряд называется не совсем корректно, просто из-за очень большой скорости вращения вокруг своей оси, из-за того, что его многочисленные сопла расположены под большим углом к направлению полета, а так это обычный НУРС, только очень толстый. А вот на десятой машине были заряжены другие снаряды, хотя по внешнему виду и не отличались от штатных М-14. Только вот внутри химического снаряда МС-14, индекс ГРАУ 8С31, вместо части взрывчатки был зарин Р-35, залитый в жидком состоянии в капсулу. Целых два килограмма сто сорок граммов. Учитывая тот факт, что смертельная концентрация этой адской жидкости составляет какие-то миллиграммы, этот факт очень напрягал весь личный состав дивизиона. Хотя, с другой стороны, они почти за двое суток марша, совершенного от окраины Атласова до этого места, навидались много чего. И видя, как тела гражданских, от стариков до малолетних детей, погибших в результате газовой атаки доблестных пилотов US NAVY, складывают штабелями, готовя к погребению в братских могилах, расквитаться очень хотелось.

Может быть, именно поэтому еще молодой, но поседевший подполковник, командующий дивизионом, приказал сразу подвезти боеприпасы на второй залп. Время полного залпа установки – десять секунд. Время перезарядки установок – две минуты. И время ухода с позиций – тоже две минуты. Четыре минуты с хвостиком, а у противника точно есть артиллерийский радар, да и тяжелый крейсер где-то у берега болтается. Они здорово рискуют, но, по приказу командования, аэродром должен быть уничтожен. Его размышления прервал радист, который прокричал ему от ГАЗ-69, на котором была установлена радиостанция.

– Товарищ подполковник, есть связь с корректировщиками!

– Первая, один пристрелочный, огонь!

Через секунду из направляющей трубы вылетел одиночный реактивный снаряд. Пока дивизион наводился по цели по расчетам, по точке на карте, уточнив свое местоположение топопривязкой. Теперь осталось ждать сообщения корректировщиков. И они не замедлили последовать.

– Влево пять, перелет шесть!

Это значит, что пристрелочный РС лег в полукилометре от середины полосы и на шестьсот метров дальше. Солидный промах. Не будь корректировщиков, удар дивизиона обернулся бы пшиком. Но теперь расчеты всех установок судорожно крутят штурвалы горизонтальной и вертикальной наводки.

– Есть поправки! – последовали рапорты от всех командиров батарей.

– Первая, один пристрелочный, огонь! – подполковник просто физически ощущал, как истекает время. Если и этот выстрел окажется не по цели, наверное, ему придется отказаться от второго залпа. Но радист радостно крикнул:

– Накрытие!

– Дивизион, залпом огонь! – тут же среагировал командир. И сто пятьдесят восемь воющих, как подземные демоны, снарядов начали вырываться из труб, оставляя за собой длинные огненные хвосты.

03 ноября, местное время 02:57. Камчатка. Полевой аэродром возле Вилючинска, палатки инженерного батальона 3-й дивизии морской пехоты США

Капитан, командир роты обеспечения, устало выдохнул. Рота, совместно с одной из саперных рот, начиная с 14:00 вчерашнего числа, работала как проклятая. Превратить почти неиспользуемый полевой аэродром в полноценную передовую авиабазу Корпуса морской пехоты им, конечно, за такой срок не удалось, но определенные успехи уже были. Взлетная полоса была расчищена от следов скоротечного утреннего боя, оборудованы стоянки для самолетов, смонтирована примитивная система заправки, установлено оборудование для обслуживания самолетов. Завезено небольшое количество топлива и вооружения. Все эти работы были в самом разгаре, когда на полосу стали садиться самолеты. Причем и из состава Корпуса, и флотские. Оказывается, в районе расположения авианосной группы разразился шторм, а аэродром на острове Беринга только что атакован диверсантами красных. И тем самолетам, которым не хватало топлива, чтобы дотянуть до острова Атту, осталась только вот эта маленькая площадка.

При посадке возникли проблемы: какая-то очень наглая русская батарея пятидюймовых гаубиц, выдвинувшись чуть ли не на нейтральную полосу, начала обстрел. Обстрел велся вслепую, по площадям, но все равно привел к потере двух самолетов. Но тут вмешался «Де Мойн», дежуривший в бухте Безымянная. Крейсер быстро показал красным, кто здесь главный. При помощи вертолета-корректировщика его пушки перемешали дерзкую батарею с землей. И сейчас командование срочно требовало заправить и поднять хоть часть самолетов в воздух. И вот, наконец, первые два «Крусейдера» заправлены, и техники вручную выкатывают их со стоянок. За ними будут заправлены флотские истребители, потом настанет очередь «Трейсера» ДРЛО. А вот с едва севшим на такую короткую полосу постановщиком помех были проблемы. Помучившись, техники Корпуса все-таки определили, что смогут заправить незнакомую им машину. Но сам экипаж огромного «Скайуорриора» еще не решил, сможет ли он взлететь ночью с такой короткой полосы. Поэтому и обслуживать его решили в последнюю очередь.