Десант времени

Казалось, долго тянулось время и горел ватный фитиль. Но вдруг все пространство в камере сотрясло от мощного взрыва, и груда осколочных шрапнельных камней и осколков посекла все стены и щит, которым прикрывался спецназовец. Еще какое-то время в камере стоял едкий пороховой дым. Подойдя к окну, капитан увидел, что несколько прутов сорвало, что давало возможным выбраться наверх и бежать. Но яркая луна освещала бледным молочным светом все округи. "Стреляй по мне, не хочу... Надо уходить по другому, по культурному через дверь...", - решил он и достал наган.

По тюремному подвальному коридору к камере уже бежали шаги. Открылась дверь в темную камеру и охранник с винтовкой подбежал к разбитому окну.

– Убежал, убежал леший, взорвал камеру и убег, - взвыл не то от обиды, не то от злобы, что упустил красного, знакомый Григорию караульный и побежал обратно, видно отлавливать и убивать красного беглеца.

Капитан спецназа и он же капитан корниловской артиллерийской бригады отряхнул китель и, поглубже надвинув на глаза фуражку, решительно и быстро с наганом в руке пошел наверх. Поднявшись по лестнице он оказался на первом этаже здания. Тут же носились и кричали "кто во что горазд" белые офицеры и солдаты.

– Бей! Руби! Ломи! Красные окружают! Вот-вот в плен возьмут!
– кричал Григорий Семенов выставив вперед свою челюсть и до неузнаваемости изменив лицо и голос. Выскочив на крыльцо, капитан продолжал орать, как учили его в спецподразделении, чтобы шокировать и сбить с толку неприятеля.
– Бей-бей-бей красных! Сади-сади-сади, руби их вчистую! Так-так- та-аааак, седлай коней, окружают красноперые, руби их шашками!

Так, взбудоражив всех белых и внушив им, что их окружают красные и нужно седлать коней, он выстрелил два раза в воздух и, с еще несколько офицерами Деникинской армии, побежал к амбарам за лошадьми. Оседлав и тут же подхватив шашку с плечевой портупеей, Григорий выскочил из амбара. Подскакав обратно к парадному крыльцу здания контрразведки, он крикнул:

– Господа офицеры и солдаты, приказ охранять здание до подхода кавалерии, пулеметы на крыльцо, красных встретить огнем, я в Штаб доложу и к полковнику... Шевелитесь, нечего рассусоливать здесь, в городе красные орудуют.

Григорий пустил отдохнувшего коня в очень быстрый карьер, когда лошадь движется почти прыжками в два темпа и развивает скорость более 60-ти километров в час. Промчавшись так около трех километров, капитан начал сбавлять скорость и пустил коня широкой рысью, что давало коню отдышаться и успокоится. Так капитан миновал несколько улиц и опустевших площадей и оказался на берегу неширокой реки Лопани. Впереди замаячил "Речной Трактиръ", который привлекал посетителей огнями, и оттуда неслась музыка.

Навстречу капитану быстро проскакал конный белогвардейский отряд в сторону Дворянского собрания или контрразведки Кутепова. Григорий еще раз неторопливо прогалопировал мимо трактира и услышал разбойничий свист, откуда-то с деревьев.

– Рыжик, это я - Гриня, давай ко мне на седло запрыгивай.

– Молодец, бежал таки от беляков, - радостно ухватился за сильную руку спецназовца, и влетел в седло беспризорник.

– Куда лучше уйти от белых?
– на ходу спросил Григорий.

– Давай так прямо, а там подскажу, будем уходить из города через Шатиловку, туда белые не сунуться - народ там мрет от тифа и больница для бродяг...

– Понял, рыжик, а звать тебя то как?

– Никифор Матвеевич!

– Да, ладно уж тебе, можно попроще - Никиша, годков то сколько?

– Двенадцать, зови Никиша, только дядя Гриша, в Крым меня взять обещал, не обмани!

– Да, ты что, Никиша, меня с того свету достал, как же обмануть то?

Держась малолюдными улицами и пустырями, они попали в мертвый пригород города, где и собаки то не встречались на улицах. Проскакав еще верст десять проселочными дорогами, они приблизились к железнодорожной станции, где грузили лошадей и фураж для отправки на юг. Фронт начал готовиться к отходу на южные рубежи, где скапливались отборные части Белой армии, надеясь на южный плацдарм, как на последний оплот Белого движения.

– Никиша, ты уверен, что он на юг уходит?
– в размышлениях спросил мальчишку Григорий.
– По Крымской железной дороге, поезда веселей бегают, а это узкоколейка.

– Ну сумлевайтесь, дядя Гриня, они в Севастополь идут через Лозовую, я уже катался тут, да, по-правде сказать пшеницу мы здесь воровали, да вот мого знакомого подстрелили в мертвую... Вот с тех пор не сувался сюды.

– Эх, рыжик, где ты только не бывал!
– потрепал капитан по рыжим вихрам беспризорника.
– Ладно, так когда он трогается паровоз?

– Вон уж скоро, вишь они закрывают вагоны, не пужайтесь, дядя Гриша, там охраны почти нет.

– Ладно ты на поезд своим ходом, а я стало быть по культурному, вон с офицером переговорю, а то вон стапеля уже убирают с вагона.

Простившись ненадолго, Григорий послал своего коня вперед к готовому отойти составу. Его заметили издалека и два солдата опустили в его сторону винтовки, присев на одно колено.

– Не стрелять, капитан Семенов здесь, - поднял он им навстречу руку.
– Поручик, как идет погрузка?

– Поручик Гладышев, господин капитан, - козырнул белогвардейский офицер, - все почти готово, через 10 минут уже можем трогаться.

– Отлично, голубчик, у меня приказ из Штаба армии Кутепова следовать с вашим эшелоном до конечного пункта.

– Превосходно, господин капитан! Изволите лошадь в вагон загнать?

Григорий Семенов спрыгнул с коня и отдал поводья солдату.

– Только не забудьте напоить его и дать фуражу.

– Будет сделано, Вашескбродь, не переживайте, мы с понятием относимся к скотине.

– Да, ты что такое говоришь, он мне, как брат родной, - похлопал спецназовец своего коня по загривке, а довольный поручик лишь подкрутил свои усы вверх с улыбкой.

Капитан поманил к себе поручика и вполголоса спросил.

– Как матушка звала, господин поручик?

– Иваном, с самого детства, - немного растерялся лет 22-х белогвардейский офицер.

– Ваня, в городе красные начали орудовать... Я с секретным приказом следую до самого юга. И что бы ни одна ж-и-в-а-я д-у-ш-а, - Григорий растянул последние слова и заглянул в глаза поручику, которого немного затрясло от страха, - ни одна.... не знала, что я на поезде, даже станционные опричники. Понял, Ваня? Где у вас вагон с сеном?