Десанты Великой Отечественной войны

Каковы же оказались итоги двухдневной высадки? Всего за 26 и 27 декабря Азовской военной флотилии удалось высадить на Керченский полуостров 3090 человек — примерно половину первого эшелона десанта и незначительную часть второго эшелона.

Из пяти мест высадка оказалась осуществлена только в двух. В районе мыса Зюк оказалось высажено в общей сложности 1378 человек, три танка, четыре орудия и девять минометов. Западнее мыса Хрони (в бухте Булганак) было высажено 1694 человека при четырех орудиях и трех танках; здесь же на берег высадились штабы 143-го стрелкового полка и 83-й бригады. Кроме того, у мыса Тархан удалось высадить 18 человек, фактически брошенных в безнадежном положении. Во время высадки были потеряны пароход «Пенай», земснаряд «Ворошилов» и лихтер «Фанагория», а также катер-тральщик «Акула», сейнер «Декабрист» (очевидно, вместе с каким-то количеством других сейнеров) и баржа № 59; еще две баржи были оставлены у берега в качестве причалов. При этом погибло около 1100 человек — в основном на судах, потопленных ударами авиации.

2 Действия Азовской флотилии 28–30 декабря

Частичная высадка второго эшелона

Ни командование Азовской флотилии, ни штаб 51-й армии не имели никакого представления о судьбе десантов, высаженных возле мыса Зюк и в бухте Булганак, на западной стороне мыса Хрони. Высаженные войска имели только одну рацию (находилась на барже «Хопер» в составе 2-го отряда), но была ли она выгружена у мыса Зюк и в каком состоянии, — остается неизвестным. Кроме того, в документах упоминается о наличии среди высаженных войск двух корректировочных постов, однако от них тоже не пришло ни одного сообщения.

Никаких попыток связаться с десантами другим способом не предпринималось — хотя это можно было сделать, например, посылкой делегатов на «малых охотниках» ПК-123 или ПК-128. Эти 50-тонные кораблики хорошо выдерживали непогоду и на своих 25 узлах могли дойти от Кучугур до мыса Зюк за какой-то час. Пришвартоваться к берегу проблемы не составляло — в местах обоих высадок оставались причалы из выбросившихся на берег барж. Однако никому не пришло в голову хотя бы послать к Керченскому полуострову самолет-разведчик. [92] Единственное, что было сделано — в море в качестве дозора держалась канонерская лодка № 4, которая периодически вела наблюдение за берегом в районе бухты Булганак.

92

Аналогичная ситуация менее чем через месяц повторится с десантом в Судаке. Причем единственным, кто вспомнит о его судьбе, будет Василевский — а командующему Кавказским фронтом генералу Козлову придется срочно выдумывать, что сочинить в ответ на вопрос заместителя начальника Генерального штаба. См.: Русский Архив: Великая Отечественная. Ставка ВГК. Документы и материалы. 1942 год. Т. 17 (5–2). М.: Терра 1996. С. 48.

Несмотря на это, была предпринята попытка «вслепую» продолжить высадку второго эшелона десанта. Еще вечером 27 декабря из Темрюка вышел пароход «Ейск», имевший на борту 2-й батальон 160-го стрелкового полка 224-й дивизии, который должен был высадить у мыса Хрони. К этому времени северный ветер усилился до 7 баллов, вследствие чего пароход вернулся обратно в Темрюк.

Однако 28 декабря ветер внезапно утих, вдобавок сменившись на восточный. Поэтому вечером того же дня из Темрюка к мысу Хрони был направлен сводный отряд под командованием капитана 3-го ранга Дубовова, хорошо проявившего себя во время высадки 4-го отряда. В состав отряда входили:

тральщик Т-486 «Советская Россия»;

тральщик Т-513 «Норд» [93] ;

сторожевой катер ПК-123;

сторожевой катер ПК-128;

пароход «Ейск» — около 1400 человек, 15 орудий и минометов;

буксир «Дофиновка» с баржей «Лаба»;

буксир «Шторм» с баржей «Донец»;

4 сейнера.

На эти суда были погружен батальон 83-й стрелковой бригады и батальон 160-го стрелкового полка 224-й стрелковой дивизии — 2213 бойцов из состава со штабом дивизии, три танка Т-26, 15 орудий и минометов, а также запас боеприпасов.

93

Боевая летопись военно-морского флота. 1941–1942. М.: Воениздат, 1993. С. 331. В отчете штаба ЧФ проходит как тральщик № 65 (по бортовому номеру) — но затем начинает обозначаться как № 61, то есть как минный заградитель «Заря».

Еще на переходе к мысу Хрони от канонерской лодки № 4 были получены сведения о том, что десант, высадившийся у мыса Хрони, уничтожен, и берег вновь занят противником. Эти сведения были получены от одиннадцати бойцов во главе с командиром, подобранных канонеркой в море, куда они ушли на шлюпке. Кстати, не исключено, что эти люди принадлежали к группе из 18 человек, высаженных 3-м отрядом у мыса Тархан — однако командир канонерки таких подробностей высадки просто не мог знать.

Донесение канлодки было передано в штаб 51-й армии. Тем временем корабли отряда (за исключением отставшего тральщика «Советская Россия») к часу ночи на 29 декабря достигли мыса Хрони. Здесь была получена ответная радиограмма от командира флотилии — он приказал проверить переданные с канонерки сведения. Для разведки берега отправился сторожевой катер ПК-128, на борту которого находился военный комиссар Азовской флотилии полковой комиссар С. С. Прокофьев. Катер прошел вдоль берега, обстреляв его. Ответный огонь подтвердил, что берег у мыса Хрони занят противником.

Заметим, что это было вполне естественно — ведь основная масса десантников высаживалась не у самого мыса Хрони, а несколько западнее него, в восточной части бухты Булганак. С другой стороны, войска десанта вполне могли просто продвинуться вглубь полуострова, не закрепив за собой базу высадки в прибрежной полосе. Эту ошибку советские десантники будут повторять еще неоднократно.

Но вернемся к событиям утра 29 декабря. Несмотря на донесение о занятии берега противником, капитан 3-го ранга Дубовов считал, что высадка десанта вполне возможна. Комиссар флотилии присоединился к этому мнению. Увы, на тральщике «Норд» находился уже известный нам командир 224-й дивизии полковник Дегтярев. Он по радио доложил о результатах разведки генералу Львову и потребовал не начинать высадку до получения указаний от командующего армией.

Параллельно комиссар Прокофьев с катера ПК-128 доложил своему непосредственному начальнику адмиралу Горшкову, что высадку считает возможной и корабли к ней готовы. На это от командующего флотилией пришел ответ: «Высаживаться у м. Хрони и в случае сильного сопротивления высаживаться в Еникале даже в светлое время суток». Это приказание было немедленно передано на тральщик полковнику Дегтяреву.

Тем временем командир высадки на катере ПК-123 [94] лично направился к берегу, чтобы еще раз разведать обстановку. Вернувшись к отряду кораблей, он, к своему огромному удивлению, обнаружил здесь только пароход «Ейск» и два сейнера, а также катер ПК-128.

94

О том, где находился капитан 3-го ранга Дубовов, в документах не упоминается — но, исходя из описания, он мог быть только на этом катере.

Под прикрытием огня с катера ПК-128 пароход «Ейск» в сопровождении обоих сейнеров подошел как можно ближе к берегу и под огнем с берега начал выгрузку десанта. Были выгружены оба находившихся на нем батальона — 1354 человека, 15 орудий и минометов. В процессе разгрузки пароход получил несколько попаданий снарядов и мин, был тяжело поврежден, сел на грунт и после окончания выгрузки отойти от берега не смог. При обстреле на «Ейске» погибло 7 членов экипажа и несколько десантников.

Что же произошло с остальными кораблями? Полковник Дегтярев приказал командиру тральщика «Норд» лейтенанту Задорожному высадку не начинать, а идти к Еникале. Вопреки уставу, лейтенант подчинился — возможно, растерявшись и не зная подробностей предыдущих переговоров. С тральщиком ушли два сейнера. Надо заметить, что на этих судах находилась лишь небольшая часть десанта, поэтому не имело смысла высаживать эти силы отдельно. [95]

95

Не совсем ясно, где в это время находились оба буксира с баржами. Очерк «Керченская операция» сообщает, что баржи находились вместе с тральщиком, однако в отчете штаба ЧФ говорится только о двух сейнерах. Согласно этому отчету, баржа «Донец» была унесена штормом в море, подобрана 31 декабря вездесущей канонерской лодкой № 4 и отбуксирована в Керчь.

Когда небольшая группа судов подошла к входу в Керченский пролив, ветер опять усилился до 9 баллов. Под этим предлогом полковник Дегтярев приказал двигаться в Темрюк, даже не дойдя до Еникале. Заметим, что у Еникале, в глубине пролива, волнение не могло быть таким сильным — зато здесь в большом количестве имелась немецкая артиллерия.

Тем временем тральщик «Советская Россия» из-за грубой ошибки в счислении проскочил мыс Хрони и подошел к берегу несколько западнее мыса Тархан, в восточной части бухты Булганак, в 5 милях от мыса Хрони. Здесь он подошел к берегу и начал высадку десанта, не встретив никакого противодействия со стороны немцев. По радио с тральщика в штаб флотилии сообщили, что высаживаются у мыса Хрони.

В итоге силы, высаженные 29 декабря в бухте Булганак между мысами Тархан и Хрони, никуда не продвинулись и организовали оборону, опираясь на прибрежные высоты. В создавшейся ситуации эти действия следует оценить как абсолютно правильные.

Действия десанта на берегу

Что же произошло с предыдущей высаженной здесь группой — 143-м полком и двумя батальонами 83-й бригады? Командование войсками принял командир 143-го полка майор П. И. Левкович (о судьбе командира 83-й бригады полковника Леонтьева сведений не имеется). Поддержанный танками, десант начал наступление в южном направлении, захватил господствующие высоты и подошел к окраине поселка Булганак, расположенного в 5 км от Керчи — увы, при этом удалившись от берега и позволив противнику вновь занять его. Командир 46-й пехотной дивизии генерал-лейтенант Гимер, осознавая опасность, бросил против двух групп десанта основную часть своих сил, в том числе наспех собранные корпусные подразделения. 28 декабря немцы нанесли контрудар, сбив десантников с занятых рубежей и отбросив их от Булганака. Майор Левкович был убит, командование принял комиссар полка А. К. Георгадзе, но вскоре погиб и он.