Десанты
Шрифт:
Коваленко кашлянул:
– Извините, я человек новый, некоторых нюансов еще не улавливаю. Погиб наш ключевой агент. Погиб при исполнении, на боевом задании. Я понимаю, - что-то в происшедшем настораживает наше руководство. Но, практически... Извините, действительно не улавливаю. Сбили самолет или сам он разбился, так? Это и сейчас-то сплошь и рядом, а уж на той технике. Еще раз извиняюсь, я, конечно, лично Варварина-Ковтухина не знал, возможно, неуместно мне высказываться...
– Брось, Валера, официальщину, - пробормотал Сан Саныч.
– Все мы друзей теряли. Мы в 'кальках', ты в других регионах, в общем,
– Да, шифровка настораживает, - согласился Коваленко.
– Предлагаю просчитать варианты и сходить. С обратной коррекцией. Глянем, кто это сообщение отправил.
– Мысль хорошая, - воодушевленно закивал Виктор Иванович.
– Отличная мысль. Логичная, своевременная и правильная. Жаль, что задача нам поставлена несколько иная. Просят нас разобраться, что стряслось непосредственно с Варвариным. Так сказать, собственными глазами и ушами. А вот по источнику шифровочки из замечательного южного города-героя придется подождать. Ибо, распылять силы, как я понимаю, нам смысла нет.
– Виноват, опять не понимаю, - признался Коваленко.
– Мы четко знаем время отправки шифровки. Идем с обратной коррекцией, выясняем обстоятельства. Так? Потом действуем по этим самым обстоятельствам. Время мы не теряем, так что...
– Мы Там время не теряем. А здесь оно идет. Линейно и весьма стремительно, - сказал Сан Саныч.
– На выполнение задачи нам дано трое суток.
Женька подумал, что за трое суток как раз можно сочинить обстоятельную объяснительную. Товарищи офицеры подошьют к ней рапорты с прошением об увольнении из рядов ВС, а рядовой Земляков отправиться в казарму комендантского взвода - выполнять нелегкие, но почетные обязанности нормального военнослужащего срочной службы. Ибо наверху совсем офигели. Трое суток. Ага, сейчас...
– В каком смысле трое суток?
– пробормотал Коваленко.
– Это что за сроки удивительные?
– Сроки, обусловленные сложившийся на сей час обстановкой, - охотно пояснил Попутный.
– Руководство очень надеется на наш опыт и оперативность. Нужны пояснения?
– Так хотелось бы. Как я понимаю, нам с вами туда и идти, - довольно резко сказал Коваленко.
– Именно, - Попутный взглянул на начальника Отдела.
– Имеет смысл продолжить трёп в узком кругу?
– Да куда уж уже, - Сан Саныч посмотрел на Женьку.
– Земляков, выйди. На пять минут. Не будем мы твой допуск отягощать...
На турнике во дворе рядовой Земляков сделал энергичный подъем переворотом, и уселся на теплую перекладину. Было почему-то обидно. А чего, собственно? Нафига нам эти допуски? Тут и так, пожалуй, в Куршевель уже так запросто не прогуляешься.
К турнику подошли мающиеся бездельем комендантские:
– Слушай, Земляк, не знаешь, чего нас завтра в город не пускают? Совсем уже беспредел навели.
– Да фиг его знает. Сам сижу как пристегнутый. Такой перевод впендюрили, прямо хоть вешайся - Женька спрыгнул с турника...
В кабинете было тихо. Светился единственным огоньком 'пилот'. Компьютер выключен, лампы выключены. Женька сел в кресло, глянул на ряд томов
словарей. А ведь теперь операцию в Румынии отменят. Без Варварина смысла нет. Тьфу, черт, никак осознать невозможно. Наверное, и в опергруппу не возьмут. А зря. У Коваленко это будет первый Прыжок. Этот, который Виктор Иванович, вообще... Специфику работы в пересказе и по отчетам-докладам воспринять сложно...Касимово. Это где-то под Ленинградом. Там сейчас наше наступление. Женька занимался документами по немецким конвоям из Таллина. Но тогда общая обстановка только краешком в мозгу отложилась.
– Ого, так это здесь главный лингвистический центр?
– в дверь заглядывал улыбающийся Виктор Иванович.
– Так точно!
– Женька вскочил, одернул форменную куртку.
– О, субординация. Уважаю.
– Товарищ майор, я приказом под ваше руководство уже выведен?
– Еще нет. Сейчас настучат-подпишут.
– Тогда разрешите отвлеченный вопрос. Или просьбу.
– Давай-давай, формулируй.
– Виктор Иванович, у меня в личном деле написано 'психологически устойчив'.
– Серьезно? Хоть и не читал, но верю и поздравляю.
– Читали вы всё. Я к тому и говорю. Вы меня, пожалуйста, в серьезные моменты не прокачивайте. Отвлекает. Я все-таки не урожденный немец. Работа с переводами полной сосредоточенности требует. А я все-таки 'устойчивый', а не вовсе 'непоколебимый'.
– Понял, - уже без своей отвратительной улыбочки, кивнул Попутный.
– Ох, кого-то мне эта устойчивость-непоколебимость напоминает.
– Так у вас оттуда же рекомендация, товарищ майор, - неловко сказал Женька, подвигая кресло новому начальству.
– Да, порой женское общество воистину облагораживает, - неожиданно грустно сказал Попутный.
– Ладно, нужно нам срочно сработаться. Откровенно говоря, я был против твоего включения в группу. Срочные переводы с древне-фашистского нам вроде как без надобности, да и вообще я один работать предпочитаю. Привык, понимаешь ли. Но специфика есть специфика. Кроме того, ты, выходит, из нас, туристов, единственный, кто Варварина лично знал. Возможно, опознание понадобится.
Женька вздохнул:
– Понимаю.
– Вот и ладушки. Работаем, - Попутный крутанулся в кресле и встал.
– Наваливайся, товарищ рядовой
Женька потянулся включить компьютер, майор задержался в дверях:
– Вообще-то, я вредный не только потому, что у меня велосипеда нет. Целесообразность, Евгений. Я понимаешь ли, практик.
– Я понял. Но уж очень вы естественно целесообразный.
Попутный ухмыльнулся:
– На том стоим. А скучно нам без товарища сержанта, а, Евгений?
– Так точно. Всё жду, когда меня за шиворот встряхнет. Ну, приходиться самовстряхиваться.
– М-да, душевненько мы работали. Ну, даст бог...
Задачи опергруппы 'Линия'
Расследование обстоятельств инцидента с агентом В4.
Сроки по отсчету 'Кальки' 14-16 июня 1944г.
Зона действия: аэродром Касимово (далее по обстоятельствам).
Контакта с ОКР СМЕРШ и иными официальными структурами избегать всеми силами, контакты с офицерами и рядовым составом армейских частей и гражданскими лицами свести к минимуму.
Расчет привлеченных сил и средств: