Дешево и смертельно

Рита представила маленькую головку на длинной сухой шее, пронзительный взгляд сузившихся глаз и поняла, что эта ведьма, чтобы избавиться от невестки, могла послать ее даже на смерть, не дрогнула бы у нее рука!

– Ты что ворочаешься? – окликнул Риту Фюрер. – Не спится?

– Нервничаю, – призналась Рита.

– На-ка вот. Затянись. – Он протянул ей самодельную сигарету.

– Что ты, – испугалась Рита, – не нужно травки.

– Нужно, – строго сказал Фюрер, – чтобы расслабиться. Не бойся, с одного раза ничего не случится.

Преодолевая брезгливость, Рита затянулась сигаретой и тотчас же провалилась в сон.

Рите казалось, что она только что заснула, а над ней уже стоял Сережка и тряс за плечо.

– Эй, ты что, вечным сном уснула? От этих заразилась, которые в соседнем зале?

– Чего спать не даешь, – проворчала Рита. – Только легла…

– Ничего себе, только легла! Первый час уже! Дня, а не ночи!

Рита со стоном приподнялась и огляделась. При свете дня комнатенка Эрика казалась еще теснее и неопрятнее, чем ночью. Сам хозяин куда-то ушел. Мучительно хотелось принять душ, но пока об этом можно было лишь мечтать. Рита попросила Сережку отвернуться и переоделась в джинсы и свитер. Костюм, вчера еще довольно приличный, годился теперь только на огородное пугало.

Сережа нашел у Эрика кипятильник, банку растворимого кофе и пачку печенья. Едва запахло кофе, дверь открылась и появился Фюрер. Он тоже при свете дня казался еще противнее. Мучнисто-белое лицо делало Эрика похожим на его немногословных подопечных, а жуткий запах немытого тела и формалина довершал облик. Рита, однако, понимала, что в ее положении выбирать не приходится, и постаралась подавить рвотные позывы. Чашка крепкого кофе несколько примирила ее с действительностью.

– Ну, – начал Сережка, увидев, что она немного порозовела, и в глазах появился блеск, – теперь-то ты наконец расскажешь, что с тобой произошло?

Рита покосилась на Эрика, но Сережка махнул рукой:

– Ты на Фюрера внимания не обращай, он свой парень. Кстати, может, что и посоветует.

Рита глубоко вдохнула будто перед прыжком в воду и произнесла:

– Это чертово агентство… то, которое якобы подобрало жениха твоей матери…

– Что там с эти агентством? – поторопил ее Сергей.

– Это агентство – просто осиное гнездо. И я туда сунула палку. Я пошла к ним под видом матери-одиночки и скачала из их компьютера кое-какую информацию. Они меня застали, и я еле убежала… а потом они меня чуть не убили. То есть они по ошибке вместо меня убили другую девушку… прямо у меня на глазах.

– Ритка… – Сережа сел рядом с ней на топчан, обнял за плечи, – Ритка, сестренка, я не знал… ты думаешь, с мамой и Лялькой тоже… совсем плохо?

– Я не знаю, – честно призналась Рита, – и что теперь делать – тоже не знаю. За нашим домом следят, вчера я видела двоих в машине… Когда ты вернулся, они, наверное, уже уехали, ночью я никого не видела… зато примчался этот, который выдавал себя за Антона. Вероятно, узнал, что меня не убили, что киллер ошибся. И приехал исправить ошибку.

Вдруг подал голос молчавший до того Фюрер:

– Сеструха, с ними надо поменяться местами.

– Что? – удивленно переспросила Рита. – Как это?

– Они за тобой охотятся, ты от них убегаешь. Надо поменяться местами, перехватить у них инициативу.

– Как? – задала Рита риторический вопрос. – Я же ничего про них не знаю…

– А что ты там у них скачала из компьютера?

– Да есть кое-какая информация, но все концы уходят во Францию. Туда всех женщин с детьми отправляли…

– Значит, надо ехать во Францию..

– Есть у меня еще одна зацепка… – протянула Рита задумчиво. – Евгений, Лялькин отец… ведь без его разрешения Ляльку не могли выпустить за границу, а он клянется, что такого разрешения не давал, причем, по-моему, не врет. У меня сильнейшее подозрение, что тут подсуетилась его мамаша… Жаба, каких мало. Так вот, не знает ли эта жабень чего-нибудь важного…

– Паяльником ее, – невозмутимо предложил Фюрер.

– Слушай, Эрик, не зря тебя Фюрером обозвали! – возмутилась Рита. – Ты что, будешь пожилую женщину паяльником пытать? Хотя, конечно, нельзя не признать, что она этого заслуживает…

– Говорил я тебе… – вставил Сережка.

– Для святого дела могу и паяльником… но можно и по-другому, на психологии сработать. Что для этой жабы дороже всего на свете?

– Ее драгоценный сыночек, – не задумываясь ответила Рита.

– Ну так чего проще! Украдем ее сыночка, пригрозим, что мы его… паяльником, жаба все и выложит. А, сеструха? Я вам помогу!

Рита тряхнула головой:

– Ну ты и авантюрист, Фюрер! А с виду не подумаешь…

– Удачно маскируюсь.

– И что, думаешь, получится?

– Запросто. Я только позову еще пару друзей…

Через час притащились двое приятелей Фюрера, такие же длинноволосые и немытые, приволокли авоську пива, расселись на полу и принялись это пиво пить. Рита не поняла, зачем нужно такое подкрепление, но спорить не стала: энергия и хватка Фюрера произвели на нее впечатление.

– Ну что, – Фюрер протянул ей мобильный телефон, – звони маменькину сыночку. Его надо изолировать.

Рита набрала рабочий номер телефона Евгения. Не будет же мамаша его вечно держать под домашним арестом, на работу-то нужно ходить…

– Здравствуйте, Евгений, это Рита. Нам срочно надо увидеться.

От ее голоса у Евгения, вероятно, начался нервный припадок, но он превозмог себя и ответил:

– Я не могу… – заныл этот образец мужественности, – у меня… – Он запнулся, срочно изобретая уважительную причину.

– Я понимаю, у вас критические дни, – оборвала его Рита, – но если вы сейчас не встретитесь со мной, я немедленно свяжусь с вашей дражайшей маменькой, и мы продолжим наш последний плодотворный разговор у вас на квартире.

Евгений решил выбрать из двух зол меньшее.

– Нет-нет! – испуганно забормотал он. – Мы встретимся! Скажите, когда и где!

Евгений, как всегда, пострадал через собственное слабоволие. Чтобы избежать скандала с матерью, он согласился приехать куда скажут и через час уже сидел на многострадальном топчане, косился на дверь морга и с ужасом смотрел, как Рита набирает его домашний номер.

– Что вы хотите делать? – ныл он. – У мамы больное сердце…

– Это у нее-то больное сердце? – не поверила Рита. – Да она всех нас переживет, у нее вообще сердца нету…

– Пресмыкающиеся очень живучи! – невозмутимо сообщил Фюрер. – Крокодил, например, вообще до трехсот лет может дожить.

– Не смейте так о маме! – вякнул Евгений.

– Ты бы лучше о дочери вспомнил, скотина, которую твоя мамочка упекла неизвестно куда! – не выдержала Рита.

– Дай я ему плюх надаю! – азартно предложил Сережка.

– Нельзя, – серьезно возразил Фюрер, – лучше это сделаю я.

– Это почему же лучше? – заартачился Сережка.

– Потому что у тебя это будет сведение счетов. А если я ему вмажу, то без всякой злости, просто для пользы дела.