Дешевый и плохо сшитый костюм гориллы

– Все в порядке?

Его улыбка причиняла ей боль.

– Все хорошо. Твой телефон пищал.

– Кому это я понадобился в праздники?

Артем подошел ближе и откинул прилипшую ко лбу прядь. Ольга затаила дыхание: ее муж был таким красивым. Седина на висках казалась ненастоящей на фоне загорелого лица и шеи, широкие темные брови и все еще густые волосы - муж любил, когда она расчесывала его после душа. Наверное, нашлись желающие оценить его загар поближе.

– Барсуковы скоро будут, привезут Нинку, как и обещали.

– Мазафака, надо поторопиться с шашлыком. А ведь нам и вдвоем здесь неплохо, а?

Ага... было десять минут назад. Как же хотелось спросить его здесь, прямо сейчас, но было слишком страшно. И, наверное, бесполезно. Нинка авторитетно утверждала, что нормальный мужик никогда и ни при каких обстоятельствах не признается в измене. "Железный принцип, - перед Ольгой всплыло хищно улыбающееся Нинкино лицо.

– Не смотреть в лицо фактам и не признавать очевидного. И это правильно. А всех честных надо отправлять к мамочке... или вообще на колбасу". Нет, Нинка женщина железная и несгибаемая, а Ольге сейчас до дрожи в коленях хотелось, чтобы Артем обнял, утешил, сказал, что все это ерунда. Жадно и по-собственнически обнюхать его майку, даже потный он пах так хорошо...

– А с кем бы ты тогда пил? Кстати, где водка?

– Водка под контролем.

Точно, из сугроба торчало стеклянное горлышко.

– Всего одна?

– Жопаделаешь, стареем... Сделай-ка мне чайку.

Артем по-хозяйски зажал согнутым локтем Ольгину шею и притянул к себе, захотелось его пнуть. Стареешь ты, как же... Она снова проглотила слова, вертевшиеся на кончике языка и сжала кулаки так, что ногти впились в ладони. Сначала все обдумать, понаблюдать, не горячиться. Да и вообще, хочет ли она знать правду. Что потом с ней делать, с этой правдой?

За деревьями мелькнул бок красного автомобиля.

– Похоже, Барсуковы сегодня на Натальиной машине. Значит, Леньке сто грамм можно.

– Не факт, эти Барсуки все время меняют правила во время игры, причем никого не предупреждают. Пойду, помогу им с сумками.

Артем поглубже воткнул лопату в сугроб и направился к стоянке. Ольга сделала глубокий вздох и попыталась расслабить плечи. Сейчас все начнут целоваться, доставать из багажника новую порцию салатов, ей же больше всего хотелось забиться под одеяло, накрыться с головой, свернуться калачиком, надышать полную норку тепла и зажмурить глаза. "Чур, не мое горе", так они с Маришкой говорили в детстве.

Надо только пережить первые пятнадцать минут суеты, потом мужчины уйдут к мангалу, а женщин развлечениями обеспечит неугомонная Нинка. Похоже, гости решили не таскать сумки со стоянки, машина медленно поползла по дорожке навстречу Артему.

Первой из салона выскочила Нинка.

– Ой, красавец-то какой нас встречает. Щас я тя поцалую, даже если не захочешь!

Ольга улыбнулась: легкая артиллерия в полной боевой готовности. Нинка отпихнула в сторону поцелованного Артема и приступила с командованию:

– Лень, мою сумку из салона не забудь.

– Наташ, ее же поднять невозможно. Что ты туда натолкала?

– Слона! Только хобот ему замотала, чтобы молнию не расстегивал. Неси, не причитай. Оля, ты где?

Нинка уже за десять шагов радостно махала Ольге руками и указывала пальцем на пузатый баул в руках Барсука, так что Ольга, не выдержала и прямо в домашних тапочках мелкими шажками засеменила ей навстречу.

Похоже, Нинка успела обновить весь свой зимний гардероб. Куртка точно была новая, с вязаными рукавами и капюшоном, штаны какие-то занятные - спортивного вида и с трикотажными вставками по бокам- длинный, почти до колен свитер - нечто невообразимо пестрое. Хорошо, когда у женщины руки растут из правильного места. И совсем замечательно иметь подругу с руками из правильного места.

А вот Барсуков небритый и непривычно ушастый, лицо похудело, пуховик из "канадского гусика", толстые вельветовые штаны, ботинки туристические, но не желтые, а синие, в тон куртке. Рядом с ним Наталья в меховых сапожках, приталенной куртке до колен, в огромном шарфе, варежках и милой шапочке с двумя помпонами. Женщина-девочка, "маленькая-собачка-до-старости-щенок"; кто бы знал, на каком стальном стержне держится вся эта милота... Она нетерпеливо постукивает каблуком и строго посматривает на мужа. Наверняка Барсук порывался с утра завернуть в контору, вечно ему кажется, что что-то у него не доделано.

Ленька-Барсук шагнул к Ольге, гостеприимно распахнув руки. Придушит, не придушит? Хотелось отскочить назад, но она безмолвно скомандовала себе: "Комсомолка-лежать-не-двигаться". Впрочем, период их бесконечный пикировок прошел, Барсук обнимался вполне себе по-дружески и прикалываться не собирался.

На снегу перед багажником стояли еще три сумки.

– Вы тут зимовать, что ли, собрались? Идемте, нас ждут великие дела, - Нинка таинственно закатила глаза.

– Я, конечно, уговаривала начать смотреть подарки прямо в машине, - Наталья решила признаться, раз диверсия не удалась.
– Но Нинка билась за них как лев, даже не позволила в салон взять.

На Ольгу смотрели две улыбающихся физиономии подруг. Как же она по ним соскучилась. Кажется, начало отпускать, завязавшийся узлом пищевод распрямился и уже робко напоминал о пропущенном обеде.

– Нормально доехали?

– Ужасно, эти две жучки контрабандой протащили в салон коньяк!

– Всего одну фляжку!

– И выпили ее всю! А я как дурак, рулил от самого дома, и теперь сухой, как лист.

Ясно, это крайняя степень жажды, впрочем, вполне удовлетворяемая первыми пятьюдесятью граммами. Остальное потом - не спеша, вдумчиво, под горячую селянку и шашлык.

– Аааа, пусик хочет водочки? А отнеси-ка сначала сумки в дом, мой дорогой.

Наталья была строга, но не бесчеловечна. Барсук поднял вещи на второй этаж, а затем был отпущен на свободу с тарелкой огурцов и колбасой. С улицы донеслись его радостные вопли.

О чае муж благополучно позабыл, и можно было наконец расслабиться. Но не слишком, чтобы не оставить Наталью наедине с Нинкиной сумкой. Как только перестала шуметь вода в туалете на втором этаже, Ольга взяла предусмотрительно откупоренную мужем бутылку "Миссионерского", три бокала и поднялась наверх. Заглянула в приоткрытую дверь к Барсуковым, но там было тихо и пусто, наполовину распахнутое окно уже вымораживало спальню до приемлемой для полнокровного Леньки температуры. Вещи лежали стопками на кровати, убирать их в шкаф никто не спешил.

– Оль, иди уже, а то начнем без тебя!

Задерживать ежегодную "раздачу слонов" было бы себе дороже, и Ольга звякнула бокалом о бутылку.

– Без меня не начнете.

Нинка уже сидела на кровати, привалившись к сосновой спинке и удобно подложив под поясницу подушку, в полной уверенности, что больше ей сегодня никаких телодвижений совершать не потребуется, все и так будут ее холить и лелеять. Из чуть приоткрытого окна уже потянуло ароматным дымком.

– За прекрасный дам!
– донеслось с низу.