Десять правил обольщения

И они будут обязаны этим лорду Николасу. Черт бы его побрал.

И дело не только в совместных вечерах. Раз уж он здесь и будет работать в течение двух недель, тесно общаясь с ними… им ни за что не сохранить свои секреты.

Изабель тяжело вздохнула. Это никуда не годилось.

Чувство безысходности охватило ее. Ничего не изменилось. Ей не удалось решить ни одну из имеющихся проблем. Напротив, она навлекла на их головы массу новых. Она пригласила лорда в дом. Того, кто может погубить их всех одним словом.

Конечно, непохоже, что он способен на это, но ведь может. И этого достаточно, чтобы заставить ее нервничать.

Нужно придумать способ привлечь его на свою сторону, так, чтобы, узнав правду, он их не бросил. Но как?

— Изабель? — прервал ее размышления громкий оклик.

Подняв глаза, она встретила пытливый взгляд Гвен.

— Все будет хорошо, Изабель.

Изабель не смогла сдержать короткий нервный смешок.

— Он обязательно все узнает. И что тогда с нами будет? При моем отце здесь было по крайней мере безопасно. Никому не было дела до Таунсенд-Парка, до Минерва-Хауса. Никто сюда не совался. Да, у нас не было денег, не было защиты, но тем не менее находились в безопасности. — Она принялась нервно расхаживать по конюшне, не в силах оставаться на месте. — И словно отцу мало было нас бросить и довести до разорения, он еще и умер. И не оставил нам ничего: ни денег, ни защиты, ни кого-либо, кому мы могли бы доверять.

Гвен подошла к ней ближе:

— Изабель… все будет хорошо.

Эти слова вывели девушку из терпения. Она в отчаянии закрыла лицо ладонями.

— Я пыталась, Гвен. Я искала пути. С тех пор как получила известие о смерти отца, я пыталась отыскать способ все наладить. — Она покачала головой. — Но ничего не получилось. Дом разваливается на части. Джеймс — мальчишка. Какой из него граф? У нас нет денег, чтобы заплатить по счетам. И я привела лису в курятник.

Изабель в полном отчаянии тяжело опустилась на тюк сена.

— Достаточно сказать, что мне ничего не приходит в голову. И по-видимому, из-за этого дождя наше время истекло.

Она больше не могла обеспечить им безопасность.

Она больше не могла держать их всех вместе.

Она всегда знала, что этот день когда-нибудь придет. Хватит одной маленькой ошибки, одного поворота судьбы. У нее никогда не было достаточно сил, чтобы защитить их всех.

Настало время признать это.

Слезы подступили к ее глазам.

— Я не могу спасти нас, Гвен.

Эти произнесенные шепотом слова странным образом успокоили ее. Она и до этого мысленно говорила их себе десятки, сотни раз, но никогда не произносила вслух.

Теперь ей стало немного легче.

Наступило продолжительное молчание. Гвен обдумывала признание хозяйки. Затем сказала:

— Может, он не так уж опасен для нас. Я не встречалась с лордом Николасом, но его друг, похоже, совсем неплохой человек.

— Ты не можешь знать этого наверняка.

— Вы забываете, что я повидала достаточно много дурных мужчин и могу считаться знатоком в этом вопросе.

Это и вправду было так. Гвен выросла в доме сельского викария, имевшего склонность, насколько могла судить Изабель, причинять ей адские мучения. Хотя молодая женщина не часто рассказывала о своем детстве, она поведала в самом начале, когда только прибыла в Таунсенд-Парк, что ее отец всегда полагал, будто она более склонна к греху, чем ее братья, которые всегда поступали в согласии с родителем. Гвен бежала из родительского дома при первой же возможности — выскочив замуж за местного фермера. Но он оказался еще хуже, чем отец и братья. Она терпела его побои почти целый год, прежде чем нарушила закон и нашла путь к Изабель.

На третий день пребывания в поместье Гвен, проснувшись утром, отправилась на кухню. Синяки ее к этому времени уже начали бледнеть. С широкой улыбкой, которая стала с тех пор ее отличительной чертой, Гвен провозгласила обитательниц дома батальоном Минервы… богинями войны и мудрости.

Так Минерва-Хаус получил свое имя.

И вот теперь Изабель грозила опасность его потерять.

— Он незнакомец. Мы не можем ему доверять.

— Я первая всегда сомневаюсь в добропорядочности мужчин, Изабель. Но не думаю, что все они плохие. И мне кажется, вы тоже так не думаете. — Она помолчала, прежде чем добавить: — Возможно, Рок и не собирается нас разоблачать.

Ох! Как бы ей хотелось, чтобы это оказалось правдой.

— Он приводит меня в замешательство, — призналась Изабель.

— С красивыми мужчинами всегда так, — ответила Гвен. — Я читала, что у него глаза невероятной голубизны…

— Так и есть.

— Ага, вы заметили, — слегка улыбнулась Гвен.

— Я не заметила, — покраснев, возразила Изабель. — Я просто…

— Он ведь поцеловал вас на крыше, разве нет?

Изабель широко раскрыла глаза:

— Как ты узнала?

По лицу Гвен расплылась широкая торжествующая улыбка.

— Я узнала об этом сейчас.

— Гвен! Ты не должна никому об этом говорить!

Кухарка укоризненно покачала головой:

— Боюсь, я не могу с этим согласиться. Вам понравилось.

Румянец на щеках Изабель стал еще гуще.

— Нет.

Гвен звонко рассмеялась:

— Вы ужасная лгунья, Изабель.

— Ну хорошо. Да. Мне понравилось. Похоже, он очень опытный соблазнитель.

— Вам следовало быть осторожнее. Если вы влюбитесь в этого лорда, то даже не представляете, что может случиться.

Эти слова заставили Изабель задуматься. Она снова и снова перебирала их в уме. Ситуация выходила из-под контроля. Она рисковала потерять все, ради чего жила… все, чем дорожила.

А она целовалась с незнакомцем на крыше.

Гвен была права.

Изабель понятия не имела, что на нее нашло.

Глава 8

— Все ее слуги — женщины.

Ник оперся о длинный низкий стол в библиотеке Таунсенд-Парка, на котором разложил свои заметки по коллекции мраморных скульптур, теперь совершенно забытые. Он пытался заставить себя после ужина заняться описанием коллекции — единственной вещи в доме, которая была ему понятна, — но бросил работу через считанные минуты, не в состоянии отвлечься от мыслей о загадках поместья. И его хозяйки.

Рок невозмутимо поднял взгляд от книги, которую читал.

— Да.

— Ты уже заметил.

— Да.

Ник удивленно поднял брови:

— И ничего мне не сказал?

— Я ждал, сколько тебе потребуется времени, чтобы самому все узнать, — сказал Рок, пожав плечами.

— Не так уж много.

— Они, похоже, не слишком умело это скрывают.

— Да. Ты обратил внимание на лакея за обедом?

— Ты имеешь в виду, обратил ли я внимание на груди лакея за обедом?

Ник обменялся с другом понимающей улыбкой.