Десять талантов. Небольшие истории про больших людей

Пушкин перешёл на французский язык:

– Благодарю вас, вы поступили по отношению ко мне как честный человек. Надо устроить свои домашние дела.

Шольц спросил:

– Не желаете ли видеть кого из ваших ближних приятелей?

Пушкин взглянул на свою библиотеку:

– Прощайте, друзья!

Шольц перечислил тех, кто уже был в доме.

– Да, но я желал бы Жуковского…

Пушкин хотел, чтобы его гений-хранитель был рядом.

Всё простил

Вскоре появился доктор Арендт. Он был придворным врачом. И когда уезжал, Пушкин сказал ему:

– Попросите государя, чтобы он меня простил (за дуэль. – Прим. сост.); попросите за Данзаса (секунданту грозило наказание. – Прим. сост.), он мне брат, он невинен, я схватил его на улице.

На ночь с Александром Сергеевичем остался домашний доктор Пушкиных Спасский. Раненый просил его:

– Не давайте излишних надежд жене, не скрывайте от неё, в чём дело; она не притворщица, вы её хорошо знаете.

Состояние Натальи Николаевны «было невыразимо; как привидение, иногда прокрадывалась она в ту горницу, где лежал её умирающий муж; он не мог её видеть… не хотел, чтобы она могла приметить его страдания… и всякий раз, когда она входила или только останавливалась у дверей, он чувствовал её присутствие. «Жена здесь, – говорил он. – Отведите её». «Что делает жена? – спросил он однажды у Спасского. – Она бедная безвинно терпит! В свете её заедят».

Пушкин держался невероятно мужественно. Доктор Арендт признавался:

– Я был в тридцати сражениях, я видел много умирающих, но мало видел подобного.

И ещё Пушкин попросил:

– Не мстите за меня! Я всё простил.

«Жизнь кончена!»

Николай I прислал Пушкину письмо, но попросил его вернуть. Там было несколько строк: «Если Бог не велит нам более увидеться, прими моё прощение, а с ним и мой совет: кончить жизнь христиански. О жене и детях не беспокойся. Я беру их на своё попечение».

Конец ознакомительного фрагмента.