Десять тысяч кровавых долларов

Вся компания, за исключением старавшегося примерно вести себя Луиса, весело расхохоталась. Луис же за свои расспросы получил вдобавок сильный удар прикладом по шее. Когда они появились на площади, Эджу пришлось прищурить глаза, настолько нестерпимым для него оказался свет огня после могильной темноты камеры. Факелы были уже нс в солдатских руках, а висели по стенам зданий. К тому же сейчас факелов было значительно больше, чем в первый раз, и вполне достаточно, чтобы превратить ночь в подобие мерцающего дня. В данный момент большинство солдат, находилось на городских стенах, неся караульную службу. Городские ворота были заперты, но Эдж и Луис не испытывали недостатка в аудитории на своем пути, который вывел их через площадь к зданию с вывеской «Салун» и чуть ниже название: «Золотое солнце».

Большая толпа местных жителей, привлеченных необычайностью происходящего, выжидающе стояла на стыке площади и главной городской улицы. Ни один из пленников не обратил никакого внимания на наблюдающих за ними горожан. Взгляды Луиса и Эджа были прикованы к месту перед входом в бар, где двое солдат уже полностью выкопали две ямы на расстоянии шести шагов одна от другой, и теперь начинали устанавливать в них столбы.

— Сеньор! — нервно позвал Эджа Луис. — Знаете, о чем я думаю?

Эдж бесстрастно смотрел на столбы, прищелкивая языком в такт своим шагам.

Разговорчивый солдат отрывисто расхохотался.

— Надеюсь, вы догадываетесь, что на этих столбах не будет вывешен транспарант с надписью «Добро пожаловать в Хойос!»

Луис начал вполголоса молиться, слова срывались с его губ с невероятной быстротой. Подталкиваемые ружьями, пленники быстро прошли между столбами, и от последнего толчка Луис вскочил на крыльцо, так и не успев закончить молитвы.

Помещение, в котором они оказались, было небольшим, таким же, как в любом другом баре. Вдоль одной из стен тянулся длинный прилавок, возле которого располагалось около дюжины стульев. Комната освещалась несколькими чадящими масляными лампами, свисавшими с потолка. Запах горелого масла смешивался с резким ароматом текилы, жареного сала, затхлых опилок, блевотины и горящих щепок.

В дальнем углу, развалившись за столом и равнодушно потягивая текилу, сидел капитан Альфаро. Перед ним красовалась наполовину пустая бутыль и солонка, из которой он перед каждым глотком брал щепотку соли и насыпал на тыльную сторону ладони. Тонкая струйка дыма поднималась с кончика длинной сигары, лежащей на краю стола, большая часть которого была усыпана пеплом.

Эдж и Луис беспрепятственно дошли до стола и были остановлены резким окриком в ярде от него. Сделав несколько шагов назад, сопровождавшие их солдаты, взяли ружья наизготовку.

Альфаро поднял на пленников темные жестокие глаза, перевел их с лица Луиса на лицо Эджа, а затем обратно. Кончиком языка он деликатно слизнул соль и отпил глоток текилы. Он проделал это трижды, прежде чем заговорить.

— Итак, вы — бандиты, — это не было вопросом. Выражение его лица и интонация подразумевали, что всякое согласие или несогласие по этому поводу попросту неуместны. Но Луис, чей глупый мозг совсем помешался от страха, был выше этих тонкостей. Он заломил у себя на груди руки, а на его сморщенном лице вновь появилось подобострастное выражение, как будто капитан на его глазах превратился во всемогущее божество.

— О нет, мой господин! — проскулил он. — Я бедный мексиканский крестьянин, чудом избежавший расправы бандитов. Они напали на нашу деревню и убили всех жителей. Мне совершенно случайно удалось спастись.

Альфаро снова лизнул соль и отхлебнул текилы, затем потянул себя за мочку уха.

Эдж услышал рядом с собой неясный шум и, взглянув на Луиса, успел заметить удар прикладом, пришедшийся мексиканцу по почкам. Ноги у старика подкосились, и он упал на пол, с шумом хватая ртом воздух.

— Вы будете говорить только тогда, когда вам будет дано на это разрешение. Вас, гринго, это тоже касается.

Глаза капитана встретились с глазами Эджа, который ответил ему столь твердым и пристальным взглядом, что тот не выдержал и перевел свой взор на более податливого Луиса. Стоящий на коленях крестьянин, глядя снизу вверх на развалившегося на стуле офицера, ответил ему взглядом преданной собаки.

— Итак, вы — бандиты, — снова начал Альфаро. — Вы из банды Эль Матадора. У меня есть достоверная информация, что он и его трусливая банда поганых псов объявилась севернее Хойоса, и теперь я поджидаю их здесь. Вы были посланы Эль Матадором для того, чтобы удостовериться, может ли Хойос предоставить им безопасное убежище. Говорите!

Вновь воцарилась церемония с солью и текилой, темные глаза капитана равнодушно смотрели на пленников.

Рот у Луиса задергался, но он не смог произнести ни слова.

— Вы правы, — ровным голосом произнес Эдж. — Эль Матадор и я — все равно что, — при этом он сомкнул кольцом большой и средний пальцы и для большей выразительности взмахнул рукой. При этом его кисть оказалась как раз над тем местом, где он прятал у себя на спине бритву. Никто даже не шевельнулся, чтобы остановить его, и при желании он мог бы легко выхватить лезвие и перерезать глотку самодовольному капитану. Но в следующее же мгновение он получил бы по меньшей мере четыре пули в спину. Эдж уронил руку.

— Там, внизу, у подножия горы в нетерпении мается отряд численностью в сто человек. Я думаю, что жить вам осталось немного, капитан.

— Он лжет, лжет! — завопил в отчаянии Луис, обретя наконец голос. До сих пор он слушал Эджа широко раскрыв рот от изумления.

Альфаро проигнорировал возглас Луиса, продолжая пристально смотреть на американца.

— Кое-чему из того, что вы сказали, я верю. Да, вы из группы Эль Матадора. Возможно, что он и его люди дожидаются вас внизу. Но никак не сто человек, сеньор американец. Я же говорил, что располагаю достаточной информацией, и я знаю, что ваша паршивая банда насчитывает не более двадцати пяти свиных голов.

— Совершенно верно, — согласно закивал головой Луис. — Именно столько их приехало в Сан Мариас, когда они перебили там всех жителей.

Альфаро кивнул и со вздохом повернулся к нему, всем своим видом показывая, что его терпение находится на грани. Затем его глаза сверкнули и вперились в коленопреклоненного старика.

— Если вы и в самом деле честный и бедный крестьянин, как вы пытаетесь нас уверить, сеньор, — проронил он ледяным голосом, — то почему в таком случае вы нс были убиты вместе с остальными? Почему Эль Матадор пожалел ваши жалкие кости?

— Капитан, спрятался я…

— Молчать! — рявкнул Альфаро, повернулся и пристально взглянул на неподвижного Эджа.

— Почему вы так легко во всем признались, американец? Эдж холодно усмехнулся:

— Представим, что мы с вами одного поля ягоды, капитан. Когда мы задаем вопросы, то предпочитаем получать те ответы, которые желаем услышать. Когда я сержусь, капитан, то, как правило, всегда кто-то страдает. Минуту назад вы сердились на Луиса, и он пострадал. Что касается меня, то до сих пор страдало только мое достоинство.