Десять тысяч стилей. Книга тринадцатая
Шрифт:
«Я не должен думать о победе. Общения с Бессмертным уже достаточно. Хотя можно и немного сжульничать», — подумал Волк с улыбкой, делая первый ход.
— Слышал, вы когда-то играли с Алхоамом, создателем шахмат?
Бессмертный двинул вперед фигуру наемника и посмотрел на Ливия.
— Ты бывал в Ишбатане и встречался с самим Алхоамом. Доспех тоже узнаю, — улыбнулся Шахматист.
Не прошло и минуты, как партия почти достигла эндшпиля. Ни Ливий, ни Шахматист не торопились — по меркам идущих, конечно. По меркам обычных людей проходил «блиц», фигуры быстро перемещались, и разве
— Что дальше? — спросил Шахматист, когда Ливий замер.
Партия зашла в тупик. И это была даже не ничья, а вполне себе поражение. Через три хода Волк должен был проиграть, и Шахматист это хорошо понимал. Оставалось только признать свое поражение, но с этим Ливий не спешил.
Фигурка сержанта никак не могла угрожать императору черных, он был надежно прикрыт другими фигурами. Но Ливий все равно взялся за фигурку, чтобы переставить ее за пределы поля.
— Шах и мат.
Волк рисковал, ведь Бессмертный мог разозлиться из-за такой наглости. Ливий мог свести партию к ничьей, но сыграл так, чтобы оставить себе лазейку для жульничества. Победить можно было лишь за один ход.
— Ты нарушил правила, поэтому и я могу нарушить свое, — сказал Шахматист, немного помолчав. — В играх со мной много раз жульничали. Но так по-детски — никогда. Я отвечу, только если сам захочу.
«И что же я хочу узнать?», — подумал Волк, успокоившись после слов Шахматиста.
С прошлого раза ничего не изменилось. Ливий хотел прорваться на уровень Просветленного, недоступный охиронцу. Но с тех пор Волк изменился и уже не был таким, как раньше, перед ним открывались пути, ранее совершенно невидимые. Он примерно понимал, что нужно делать. Но лишь примерно.
— В чем суть просветления?
В простой вопрос из четырех слов Ливий вложил огромный смысл, и Шахматист почувствовал его. Оставалось только дождаться ответа или отказа.
Бессмертный взял с шахматной доски фигурку и перевернул ее пальцами, показав Волку круглую основу.
— Простое развивается в сложное. А сложное возвращается к простому.
«Звучит в духе Востока. Простое — в сложное, сложное — в простое. Совет-то хороший, да только как его понять?», — подумал Ливий, пусть и смутно догадываясь, о чем говорит Бессмертный.
Шахматист вернул фигурку на доску.
— Вы, Бессмертные, часть мира, верно? Вы не можете помогать нам, смертным… Но имеете право оставить себе лазейки.
— Пора заканчивать. Можешь уходить, — поправив очки, сказал Шахматист. И, пусть Бессмертный ничего не ответил, он сдвинул фигуру наемника на одну клетку, подтверждая слова Волка.
— Благодарю, — поклонился Ливий. Не стоило спорить с Бессмертным, Волк направился к выходу и только у дверей обернулся. За столом уже никого не было.
«Еще одна встреча с Шахматистом… Пора уходить. У меня много дел», — подумал Ливий.
— А платить кто будет?
Смуглокожий и высокий, почти до потолка хозяин постоялого двора направлялся к Ливию. На лице владельца заведения отражалась злость, ведь посетитель хотел сбежать, не заплатив за еду.
— Я? — удивился Волк.
— А кто еще? Ты один здесь сидел! — крикнул хозяин постоялого
двора.«Еще Бессмертным называют», — подумал Ливий. Уйти и не заплатить — такого от Шахматиста он не ожидал.
«Минутку, а когда это на постоялых дворах платили после еды, а не до?», — подумал Волк и сказал:
— Уважаемый, разве у вас в заведении платят не вперед?
— Вперед, — ошарашенно ответил хозяин, потеряв весь свой настрой.
«Ясно», — подумал Ливий. Видимо, Шахматист заставил хозяина постоялого двора забыть о своем существовании.
— Но ты сидел там один! — сказал владелец, мотнув головой.
— Нет, был еще товарищ. Он и заплатил. А я просто подсел. Знаю, товарищ очень неприметный, его попробуй запомни. Но разве вы помните, как приносили мне еду или как я ее заказывал?
Хозяин нахмурил брови. Он никак не мог вспомнить этого, пытался понять, что вообще происходит. Но одно было ясно точно — неуплаченную еду никто бы посетителю не принес.
— Вот оно что… Заберите вашу книгу.
— Книгу? — удивился Ливий, ведь когда он вставал из-за стола, никакой книги не было.
Шахматист вряд ли забыл свою вещь, а это значило только одно — Бессмертный оставил книгу намеренно. Волк вернулся ко столу.
«Основы боевых стилей в пяти томах. Том пятый: Юг», — прочитал Ливий название книги. На лице Волка промелькнула улыбка: Шахматист знал, что дарить.
Верховные. Только лучшие из «Единства» могли попасть в ряды ближайших соратников Хаоса. Граниту, величайшему магу «Единства», пришлось долго дожидаться своей очереди. В его умениях никто не сомневался, и даже сам Хаос уступал ему в магии.
Разум Гранита был строг и логичен. Поэтому лучшего мага «Единства» взбесило назначение Аквилы на роль Верховного.
— Мальчишка слишком слаб, — сказал Гранит резко, будто ударив инструментом по камню.
Мужчина с зашитыми глазами кивнул. Кукловод редко говорил с другими Верховными, ограничиваясь короткими фразами и кивками головы.
Сам Аквила уже ушел. Ушел и Демон, не видя смысла оставаться хоть на минуту дольше. Гром покинул зал собраний вместе с Хаосом, поэтому Верховные остались вчетвером.
— Таково решение Хаоса, — зевнув, сказал Лень. Его, казалось, совершенно не волновало назначение Аквилы Верховным.
— Есть Поборники, которые подходят намного больше, — сказал Гранит. — Я не понимаю решение главы. Если это сделал ты, Сталь, то знай: мальчишка слаб. И он может погибнуть.
— Любой может погибнуть, — ответил Сталь, отлично понимая намек.
У каждого Верховного были свои люди. И каждый был заинтересован в том, чтобы именно его человек стал Верховным или Поборником. Три недели назад Верховным назначали Аквилу — ученика Стали. Слишком слабый кандидат, занимающий неподходящую ему роль, покровитель из Верховных, который был подле Хаоса десятилетиями — в «Единстве» быстро сделали выводы.
Гранит вышел из комнаты вслед за Кукловодом, оставив Лень и Сталь наедине.
— Не боишься стать изгоем? — спросил Сталь.
— Мне нет дела до разделений на Смертных и Верховных. На фракции — тоже, — махнул рукой Лень. — Ты не пропихивал мальчишку?