Десятая планета(изд.1945)

На третий день меня привели к дель-Аронзо. Он сидел в кабинете, щедро залитом мексиканским солнцем. У окна стоял высокий человек, куривший трубку. Было так светло, что я зажмурил глаза.

– Вот, сеньор Робинсон, – услыхал я голос дель-Аронзо, – перед вами знаменитый Карнеро, похождения которого гремят от мыса Горн до Аляски. Сейчас он притворяется, что ни слова не понимает па-испански.

– Я понимаю по-китайски и по-индусски, – заметил я, -открывая глаза. Обратившись к высокому человеку, я поклонился: – Господин консул?

– Да, это я, – сухо ответил мистер Робинсон. – Может быть, вы коротко расскажете, как было дело? Садитесь и говорите спокойно…

– Благодарю вас,-еще раз поклонился я, усаживаясь на соломенный стул.

Начал я свой рассказ с приезда в Калькутту из Африки, описал змеиный парк, чуму в Набухатре, суд и запнулся, дойдя до Бычьего Глаза.

– Договаривай, Карнеро, – мягко произнес дель-Аронзо.

Я молчал. Мистер Робинсон внимательно рассматривал меня.

– Продолжайте… А что вы делали в Африке?

Но дель-Аронзо задумчиво пососал окурок сигары и ответил за меня:

– Он не заставит вас долго ждать и расскажет такую историю, что вы будете готовы снять с него наручники. Но, сеньор Робинсон, не верьте ему ни на маковое зерно. Он умеет гипнотизировать и пять раз убегал от одиночек под трвйным караулом накануне последнего расчета с жизнью.

– Тем интереснее беседа с таким оригинальным парнем,-заметил Робинсон и обратился ко мне:-Вас обвиняют в убийстве американского гражданина доктора Томаса Рольса, к которому вы нанялись слугой под одним из вымышленных ваших имен. Вас застали на месте преступления…

– И этого вполне достаточно, сеньор Робинсон!
– вскричал в раздражении дель-Аронзо. – Оставьте его нам, и он получит по заслугам.

– Нет, дорогой Аронзо, – спокойно ответил Робинсон.-Высшая справедливость требует, чтобы он получил воздаяние по законам нашей страны…

Я счел возможным вмешаться в разговор:

– Мистер Робинсон, в моем теперешнем положении я не желал бы ничего лучшего, как только попасть в руки цивилизованных властей свободного государства. В колледже я усвоил основы юриспруденции и надеюсь, что беспристрастный суд оправдает меня.

Но ни Робинсон, ни дель-Аронзо не слушали меня.

Они толковали теперь между собой о тонкостях процедуры передачи меня в руки правосудия Штатов.

Телеграмма из Мехико с согласием на выдачу преступника была уже получена. Через три часа гидроплан должен был увезти меня из Масатлана.

Не стану описывать воздушного путешествия, такого печального для меня, и первых дней пребывания в тюрьме, построенной по всем требованиям криминальной науки и архитектурной техники. Понемногу я освоился с положением человека, на полосатой куртке которого была вышита большая цифра "ЮН". Это был арестантский номер, заменивший теперь имя, данное мне родителями в Эшуорфе.

Несколько раз я подвергался допросу. Следователь мистер Грег слушал мои рассказы, а крохотный курчавый стенографист в пенсне терпеливо записывал их.

– Теперь подведем итоги,-наконец сказал мне однажды следователь чрезвычайно оживленно, когда я вошел к нему в кабинет.

В прошлый раз я закончил свою эпопею на том моменте, как дель-Аронзо поднес к моему носу дуло револьвера.

– С удовольствием, мистер Грег, – согласился я, удивленно смотря на несколько толстых томов под общим заглавием – "Дело Карнеро". Тома лежали перед Грегом, и он усиленно перелистывал их.

– Итак, вы утверждаете, что вы Сэмюэль Пингль из Эшуорфа, – сказал следователь, сладко позевывая. – Позвольте мне не столько утверждать обратное, сколько отрицать все ваши арабские сказки. Пользуясь неограниченными возможностями нашего правосудия, я проследил судьбу некоего Пингля, служившего на плантациях мистера Поллока в Пенджабе. Потом этот Пингль судился в Рангуне за кражу тридцати удавов из королевского зоопарка…

– Ничего подобного!-закричал я.-Не удавы, а джирры! И не я, а Вандок!

– Не прерывайте мистера Грега, – предупредил меня курчавый стенографист. Он не любит, когда его прерывают. А то вам будет хуже.

Мистер Грег, зевнув, поднял глаза к потолку и продолжал:

– Этот же самый Пингль покушался с преступной целью ошпарить аргентинского министра в ресторане океанского парохода. Он скрывался от властей в Гонконге. Вам было известно кое-что из похождений этого бродяги Пингля, и вы рассказывали мне эти эпизоды, но в сильно смягченном тоне…

Мне оставалось только горько улыбнуться.

– Не смейтесь, – опять заметил мне курчавый стенографист.-Мистер Грег не любит, когда смеются. А то хуже будет.

– Но что может быть хуже? – прохрипел я.

Грег был невозмутим. Он поднял глаза и будто читал написанное на потолке и видимое только ему.

– И тело Сэмюэля Пингля, – медленно, с расстановкой произнес он, – было найдено около маяка Луки, с раздробленной головой, выброшенное прибоем в ночь на одиннадцатое апреля…

– Да вы смеетесь надо мной? – вскочил я со стула.

Глаза Грега уставились на меня.

– Следователь Грег, милый мой, раскрыл триста восемь убийств, двести ограблений, выследил пять тысяч мошенников, и когда он подводит итоги…-тут Грег потряс одним из томов и добавил нежным голосом, – он не смеется. Он плачет от сознания, сколь низко может пасть душа человека. Он на все имеет доказательства… Вот.- с этими словами Грег протянул мне квадратный кусок бумаги. – Вот… Это было найдено во внутреннем кармане куртки того, кого выбросили океанские волны.

Дижанский диплом! Это был мой дижанский диплом, попорченный морской водой, но тщательно реставрированный в лаборатории уголовного розыска. Золото исчезло с гривы льва, по морде его протянулись морщины, придавая ему добродушный вид старого пьяницы.

Мне оставалось только хлопнуть себя по лбу. Ведь когда я менялся курткой с этим парнишкой Тильбоем, я совсем забыл в азарте игры, что мой диплом был во внутреннем кармане.

Волнуясь, я начал рассказывать, как мы с Тильбоем играли на "Буксусе" в кости, Грег махнул рукой.