Десятая планета(изд.1945)
Шрифт:
– Да, сэр.
– И вы, может быть, знаете, куда ведет эта тропинка? Среди терновника вверх поднималась крутая тропинка, которую я знавал еще, когда здесь не было виллы.
– Это Черный Холм, – сказал я, думая некоторой откровенностью замаскировать свое основное желание ближе познакомиться с Добби.- За холмом пойдет старая дорога к шахтам.
– Если это не очень далеко, то ведите туда, Сэм, проговорил Добби. – Я думаю, оттуда откроется более широкий вид..
– Вы правы, сэр, – согласился я, сворачивая на каменистую тропу.
С вершины Черного Холма мы любовались широким
Добби, заложив руки за спину, прохаживался по вершине холма. Иногда он ударял ногой по придорожному камешку и слушал, как он шумит, скатываясь вниз. Это занятие, кажется, забавляло его. Он о чем-то напряженно думал. А я любовался картинами природы.
"Как прекрасна моя родина!-сказал я себе.-Вид отсюда лучше, чем у знаменитых "Вoрот в Индию". Здесь красивее, чем на Цейлоне и в Калифорнии…"
Вспомнились низкие, сумрачные берега- Южной Африки, зной Мексики и душные заросли владений ДанбиГанджа…
Острокрылая большая птица пролетела над моей головой и хищно вскрикнула позади меня. Она охотилась за какой-то пичужкой, таившейся в кустах. Я обернулся. Добби сидел на обломке скалы и внимательно смотрел в противоположную от океана сторону.
– Сэм, сюда, – поманил он меня.
– К вашим услугам, сэр, – приблизился я.
– Что за этим оврагом? – спросил он, показывая на дальние холмы.
"А, он хочет проверить меня, правду ли я сказал, что родом отсюда", подумалось мне, и я удовлетворил любопытство хозяина:
– Там еще несколько оврагов, но не таких узких, как тоннель Фомы. Потом, видите, тропа огибает холм святой Девы и углубляется в горы. Там старая дорога и брошенные шахты…
– Хм… Вы, может быть, знаете что-нибудь о шахтах?
Я не готовился к экзамену по истории шахт Эшуорфа.
Но отец кое-что при мне рассказывал матери и дядюшке о тяжбах каких-то акционеров. Пожав плечами, я ответил:
– Говорили, что когда-то уголь лежал здесь на поверхности очень мощными пластами. В течение сотен лет они были разработаны. За последние полтораста лет владельцы копей уже углубили шахты в толщу гор. Однако чем ниже спускались забои, тем хуже становится качество угля, и добывать его стало нерентабельно. На моей памяти, сэр, заброшены шахты у леса Патрика и выше. А те дальние шахты заброшены очень давно. У нас в Эшуорфе никто и не помнит о них…
– Хм… невесело, – заметил Добби, как бы отвечая моим мыслям.
А мне в тот момент припоминались смутные картины детства. Зимвй в Эшуорфе бедные женщины предместья отправлялись к старым копям с большими корзинами.
Там они подолгу рылись в угольных отвалах, в черной пыли, перемешанной с тающим снегом, и выбирали кусочки угля. Сгибаясь под
тяжелой ношей, женщины сгорбленными силуэтами спускались с холмов к своим домашним очагам. С нашей улицы был виден этот путь черных фигур на фоне белых, заснеженных холмов, а под вечер мирный дымок над домами предместья…– Вы драгоценный человек, Сэм, – дружелюбно сказал Добби, поднимаясь. – Вы об этих местах знаете больше меня. А я всю жизнь прожил на севере и вот только под старость лет перебрался сюда, поближе к солнцу. Ну, идемте домой… Здесь стало свежеть…
V
На другой день после прогулки у меня страшно разболелась голова.
– А ведь вы простудились, Сэм, – заметил Добби, видя, что за обедом я почти ничего не ем. – Чего доброго, у вас приступ лихорадки или грипп…
– Я никогда ничем не хворал, сэр, – пробормотал я, чувствуя легкий озноб.-Впрочем, простите… Однажды в Индии я попал в зачумленное селение…
И тут я в кратких словах рассказал о прививке Мильройса.
– Мильройс, как же… – с удовольствием отозвался Добби, – читал его работы о змеях. Большой знаток, но коммерсант. Кажется, он составил состояние на противоя. днях и живет где-то в колониях припеваючи… Ну, идите к себе, Сэм. Я дам вам порошки, и завтра вы будете здоровы.
– Вы доктор, сэр? – спросил я, лежа у себя в комнате и проглатывая порошок, принесенный мне хозяином.
– Да, я имею врачебный диплом, но давно уже оставил практическую деятельность, – ответил Добби. – Постарайтесь уснуть, Сэм. Мигли принесет вам грелки к ногам. Он же управится без вас в виварии… Спокойного выздоровления, Сэм.
К обеду я проснулся, проспав почти сутки, ощущая приятную свежесть в голове и звериный аппетит.
– Благодарю вас, сэр, – сказал я, усаживаясь за стол напротив Добби Чувствую себя превосходно…
– Он выглядит таким бледным, что, наверное, у него желтая лихорадка, угрюмо проворчал Мигли, разливая бульон.
– Помолчите, Мигли,- заметил Добби.-У Сэма небольшое малокровие, только и всего. Я охотно помогу ему избавиться ог этого…
После обеда Добби пригласил меня к себе наверх. Он провел меня через первую комнату в свой кабинет, вставленный книжными шкафами, и я в восхищении мог только сказать:
– О, сэр!
– Ну-ка, садитесь, Сэм, – предложил мне Добби, – и расскажите о себе… Хм… Мне сдается, что вы обладаете многими достоинствами, которые отнюдь не следует скрывать от меня…
– Пожалуй, вы правы, сэр… – отозвался я, смотря, как он раскуривал свою трубку, готовясь слушать меня. История слишком длинна, чтобы начинать ее со дня рождения. Но, кажется, мне в жизни везет на лаборатории. Профессор Мильройс был очень добр ко мне и собгрaлся сделать из меня лаборанта. Но, увы, судьба все время шутит со мной…
Я рассказал Добби о змеиной станции, o Мильройсe, движимый исключительно желанием вернуться на родину.
– Хм… Так вы жили в Индии и Бирме? – воскликнул Добби. – Ну, тогда желтой лихорадкой вы хворали, наверное. Знаете, курс впрыскиваний был бы для вас очень кстати. А то в здешнем климате лихорадка вернется и окoнчaтельно измучит вас. Пройдемте-ка ко мне…