Десятое королевство

Из рамки на Волка смотрела прекраснейшая из девушек. Милая, чистая, свежая, как роса и божественная, как королева эльфов девушка.

— Это она? — спросил Волк, приходя в неистовство. Чувства разливались в его теле, горели в крови и били прямо в сердце. — Не может быть! Она такая сочная! Пухленькая и спелая!

Только и мог вымолвить опьяневший от красоты портрета Волк.

На какой-то миг Тони даже показалось, что этот парень из «магазина на диване» задрал голову к потолку и завыл, как голодный степной волк. Однако возвращаться к обдумыванию этой мысли он не стал — в голове еще не все стало на свои места.

35.

Напрасно тролли ломились в металлические стенки «заколдованной комнаты», нажимали на кнопки, толкались в двери, орали страшные заклинания и звали на помощь папу. Все было бесполезно.

— Вспоминая наше прошлое, я скажу, что это худшее из заклятий, с которыми мы сталкивались, — сжимая и разжимая кулаки сказала Ягодка. Ее и без того большие ноздри раздувались от ярости как у быка на корриде.

— У нас случались неудачи, но только не такие, — отозвался Детина и с силой ударил по двери. — Она оказалась могучей ведьмой. Эта девчонка!

— Мне кажется, — озираясь по сторонам шепотом сказал их братец, — мы угодили ей в карман. Я думаю, она нас уменьшила и засунула в коробок спичек в своем кармане…

С минуту Ягодка и Детина обдумывали странную версию Колокольчика. Задумчиво смотрели на стены и потолок лифта.

— Не смеши меня! — Рявкнул Детина и отвесил младшему братцу звонкий подзатыльник. — Ты пал духом! Как мы могли попасть в коробок, идиот? Где же тогда тут спички?

36.

Тони протянул ладонь, и Волк вложил в нее волшебный боб.

Боб был ссохшийся, черный и подпрыгивал на ладони, как будто внутри его оболочки скакали блохи.

— Что делает эта чертовщина? — спросил Тони. Этот прыгающий боб явно не внушал ему доверия.

— Шесть… сокровенных… желаний, — таинственно ответил гость. — Представь все, о чем ты мечтаешь. Глядя на твое… хм… скромное жилище, я уверен ты многое хотел бы изменить.

— Это ведь шутка? — засомневался хозяин скромного жилища.

«Ну вот! Люди уже разучились верить в волшебство!» — Волк начал раздражаться и где-то в голове мелькнула шальная мысль: а не съесть ли мне этого дурачка? Но тогда он потратит уйму времени пока выйдет на следы собаки и девушки. Здесь столько запахов и следов в этом городе!.. Да и троллей нельзя списывать со счетов. Тупицы редкостные, но его, великого охотника и ищейку, все же опередили.

— Это не шутка. Обычная сделка с несколькими желаниями, — пояснил Волк и достал из кармана длинный свиток, испещренный старинными буквами. — Все просто! Ты съедаешь боб и загадываешь шесть желаний. Нельзя повторять загаданное, нельзя загадывать пять желаний или тысячу… Ну, давай! Это честная сделка. Говори, где твоя любимая дочь?

Тони взял из рук незнакомца бумагу и ручку:

— А что тебе от нее нужно?

— Всего лишь вернуть мою собачку, которую она нашла. И еще я хочу вручить ей подарок.

Тони Льюис с большим недоверием смотрел в эти большие черные глаза, где вместо зрачков плясали желтые огоньки. Что задумал этот проходимец? Но перспектива шести желаний, точнее огромное любопытство пересилили отцовскую осторожность, и Тони не вчитываясь в текст свитка подписал его авторучкой.

— Если она не работе, — сказал он, когда с бумагой было покончено. — Значит, она у моей тещи. Та всегда старается настроить Вирджинию против меня.

— А твоя теща любит цветы?

— Она любит деньги. Это единственное, что она ценит.

— Хорошо. Адрес, пожалуйста.

Тони накарябал его на обороте свитка и вручил Волку.

Одарив обладателя волшебного боба и самой желанной девушки в мире своей фирменной улыбочкой, Волк поспешил удалится.

— Эй, подожди! — окликнул его у разбитой двери Тони. — А долго это действует?

— Не волнуйся. Тяжело только первые три часа.

— Говоришь, любое желание? — спросил Тони, но Волка и след простыл. Он повертел боб на свету, сжал его пару раз пальцами и потом проглотил.

Поначалу боб встал у него поперек горла, причиняя боль гортани, но Тони напрягся и как следует сглотнул, проталкивая его вперед. Боб заскользил по глотке и упал в желудок. Ничего, терпимо.

— Первое мое желание, — громко сказал Тони, но назвать желание не сумел. Его желудок так скрутило, что слезы брызнули из глаз. Тут не до желаний. Скрутившись три погибели, Тони бросился в туалет.

37.

Бабушка Вирджинии жила в центре города. Она снимала неплохую квартиру, выдержанную в старинном стиле. За окном мог бурлить двадцать первый век, а здесь царил дух антиквариата. Тяжелые хрустальные люстры, портреты, внушительные портьеры и стулья с гнутыми спинками и резными ножками.

У Вирджинии был свой ключ, поэтому она не стала напрягать старую родственницу и открыла дверь. Пес послушно зашел за нею следом.

— Это я, бабушка, — громко сказала Вирджиния, чтобы своим внезапным появлением не спровоцировать удар или приступ старушки, чей возраст равнялся возрасту ее мебели.

Она знала, где в этот час можно найти бабулю. Сейчас она лежит в постели с бокалом шампанского и чешет перед сном за ушком своего белого пуделя. Вековые традиции.

— Привет! — сказала Вирджиния, открывая дверь спальни. Так оно и есть.

Бабушка в пеньюаре, пудель рядом с ней. В одной руке бокал, в другой — сигарета в мундштуке. Ничего в этом доме не меняется из года в год.

— Я решила, что это пришла твоя мать, — заметила бабушка и захлопала фальшивыми ресницами.

Обычная история. Она всегда так говорит. Кто бы к ней не пришел, она надеется, что эта ее дочь:

— Прости, что разочаровала тебя… Можно мне переночевать у тебя сегодня?

— Знаешь, когда-нибудь она вернется. Вот так же, как ты влетит в дом без звонка… Как ты думаешь, может она в Альпах? Она всегда любила снег.

— Мне кажется, она бы уже вернулась, — вздохнула Вирджиния и присела на краешек бабушкиного ложа. — Четырнадцать лет — слишком большой срок для катания на лыжах.

— Не будь мелочной, дорогуша, — сказала бабушка и одарила внучку блеском вставных зубов. Она встала к столику, намереваясь допить шампанское, как вдруг спальню с розами в каждом углу оглушил собачий лай. Бабушка вздрогнула и чуть не разбила бокал. Это еще что?

Когда она обернулась на звуки, ее место среди атласных подушек и подушечек занимала здоровенная псина.