Десятый порядок. Вирмоны

– Я не биолог и не врач, - сказал Рома, хлестанув веником по самой смачной части женского тела. – У меня нет специальных знаний, чтобы сделать какие-то выводы.

Он стал хлестать её по спине, ягодицам и ногам, тщательно отбивая веником каждый сантиметр её тела. Эля начала охать и сопеть.

– А еще, - с надрывом сказала она, - мне непонятно, как он один смог поднять лесовоз. Там же эта кабина несколько тонн, наверное, весит! Да у него бы скелет просто не выдержал бы!

Наслаждаясь видом женских прелестей, и при этом возбуждаясь все больше и больше, Рома ответил:

– А он и не выдержал – ты же сама видела, как он кособоко шел. Наверное, позвоночник весь уже в трусах был.

– Ох, как хорошо, - удовольствовала Эля. – Следовательно, вирус стимулирует выработку в организме своих жертв мощнейших обезболивающих… иначе наши монстры после таких фокусов умирали бы на месте от болевого шока…

– Или просто отключают болевые центры…

Эля подскочила на ноги и выпорхнула из парилки. Там Рома окатил её холодной водой и обнял.

– Вот теперь вижу – тебя стало отпускать. А то совсем подавленная была. Ну, давай, мойся, а я еще посижу, немного попарюсь.

Он отпустил женщину, а когда она повернулась к нему спиной, играючи, ладошкой звонко хлопнул её по мягким ягодицам.

– Рома!
– Она быстро повернулась, но тот успел заскочить в парилку и закрыться там изнутри.

– Это не я, - раздалось из парилки.

– Вот там и оставайся! – победно сказала она, безуспешно дернув за ручку двери. – Проказник!

– Я еще вернусь, - сказал он из-за двери. – И задам тебе жару.

– Жарить меня собрался?

– Всенепременно! Готовься…

– С тобой – я всегда готова!

Через пару минут Рома вышел из парилки, окатился холодной водой и вдруг, схватив Элю за талию, резко развернул её к себе спиной и нагнул так, что она непроизвольно уперлась руками в лавку.

– Э! Мужчина! А предварительные ласки? – строгим голосом спросила она.

– Отставить ласки! – весело бросил Рома. – Мне срочно надо!

Эля почувствовала, как он вошел в неё.

– Ну и? – вопросила она, чувствуя, как начинает возбуждаться – грудь сжалась, а низ живота приятно заныл, требуя ритма и глубины.

– Нет, - сказал Рома, медленно выходя из партнерши. – Я пошутил. Да и довести процесс до конца у нас здесь не получится… слишком тут жарко…

Когда вот эти, самые чувствительные последние сантиметры закончились, и Эля вновь почувствовала пустоту, сдерживать эмоции она уже не могла.

– Типичный мужской козёл, - съязвила она, выпрямляясь. – Возбудить женщину, и не дать ей! Как это называется?

– У нас еще вся ночь впереди, - улыбнулся Рома. – И хочется делать это в кровати, а не при девяноста градусах стопроцентной влажности.

– Все равно – козёл, - резюмировала Эльмира.

Рома не возражал.

***

В доме, в большой комнате, уже был накрыт стол – стояла сковорода с жареной картошкой, вокруг которой разместились тарелки с квашеной капустой, солеными огурчиками, маринованными грибочками и краб, которого еще нужно было разломать. С кухни доносился запах жареного мяса.

– Миша сейчас дожарит медведя, и принесет, а вы садитесь пока, - засуетилась Мария.

Гости сели за стол, хозяйка убежала на кухню, но тут же вернулась, неся перед собой сковороду с кусочками мяса.

– Это медведь? – удивилась Эля.

– Да, - сказал дед Миша, входя в зал, держа в руках еще одну сковороду – с жареной рыбой, которую он ловил утром на мосту. – Повадился косолапый по деревне ходить, вот мы его и того… на сковородку.

– Ну, нормально у вас тут с доставкой еды налажено, - усмехнулась Эля.

– Думаю, уместно будет, - спросил Рома, выставляя на стол квадратную бутылку бурбона, прикупленную им на «Зеленом углу» у контрабандистов перед отъездом в Тамгу.

– Не откажусь, - кивнул хозяин. – Чего это?

– Виски, дед, - рассмеялась Мария. – Сын тебе такие бутылки же привозил в прошлом году. Ты их быстро оприходовал…

– А, тогда да, было.

Мария выставила четыре рюмки, и Рома налил по половинке.

– Говори уже тост, - сказал дед. – Не томи.

– Упокой их душу, - сказал Рома и выпил свою рюмку.

Остальные поняли, о ком шла речь, и тоже выпили.

– Говорят, ты сегодня прямо отличился, - сказал дед. – Детей наших спас.

Рома кивнул, не считая нужным расписывать подробности своего подвига. Да и какой это был подвиг? С безопасного расстояния списал на тот свет больного гражданина Российской Федерации. Как всё закончится, и с него, и со всех остальных, кто здесь людей убивал, Фемида обязательно спросит за это, не принимая во внимание то, кем в действительности являлись убиенные монстры.

Рома тут же налил по второй – на этот раз с горкой. Мясо медведя было жестковато, но съедобно, и кусочек за кусочком сковорода пустела. Эля долго жевала кусок, пока не поняла, что будет лучше его просто проглотить. А грибочки были просто великолепные.

– Рыбку попробуйте, - сказала хозяйка. – Пеструшку. Ох, и вкусная!

После третьей рюмки дед поплыл, и Рома понял – план начинает претворяться в жизнь.

Эля налегала на пеструшку, которая, неожиданно, оказалась вкуснее привычной корюшки – хотя это была речная рыба.

– А что за проклятье? – вдруг прямо и открыто спросил Рома у деда Миши, при этом так непринужденно жуя капусту, будто вопрос был не о чем-то секретном и мистическом, а о погоде на завтра, например.

– А, - махнул рукой дед. – Было дело…

– О чем вы? – влезла в беседу Мария, которая уже тоже была навеселе.

– Да про японцев, - сказал ей дед Миша, а повернувшись к Роме, пояснил: - Отец мне рассказывал, как в 1946 году, после, стало быть, войны с японцами, был тут у нас военный аэродром, а на ём был батальон военнопленных, которые вроде бы тут толи полосу удлиняли, толи мосты в лесу строили, толи лес в сопках рубили, или все разом делали – сейчас уже не понять, а старожилы ни то, ни это не отрицают. Это их сразу еще хорошо охраняли, и даже стреляли при попытках в сторону куда отойти, но потом внимание к ним ослабло, или приказ такой был, не знаю. В общем, стали японцы спокойно в поселок ходить, кто людям за еду на огородах помогал, кто на рыбозаводе, а кто и вовсе на шхунах рыбачить с нашими мужиками выходил. Все было чинно и пристойно, пока под новый год не пропала девочка, дочь одного майора с аэродрома, десятилетняя, - дед махнул ладонью в сторону рюмки, и Рома, верно истолковав жест, налил еще. – В общем, нашли труп через день. Снасильничали её, прежде чем задушить. А следы трех человек по снегу вывели в японскую казарму, где они жили, и там затерялись.