Детектив для попаданки

Пока идем к машине, пытаюсь хотя бы примерно разобраться, где я? Оглядываюсь на здание – белое, кое-где покоцанное, так что из-под облупившейся штукатурки торчат кирпичи. Какая-то заботливая душа посадила на клумбе перед входом яркие ноготки. Вспоминаю, как мама сушила календулу, выращенную на даче, и сама делала из нее настойку. Неуклюже приседаю, отрываю крохотный оранжевый бутончик и глубоко вдыхаю его терпкий аромат, уносящий меня в беззаботное детство. Тут же ловлю на себе мрачный, осуждающий взгляд Акима:

– За мелкое хулиганство дают до пятнадцати суток. Хочешь на нарах отлежаться?

Ядовито-токсичный ты мой! Посылаю ему кривую улыбку. Пошатываясь поднимаюсь и продолжаю движение к парковке. Чуть-чуть левее больничного здания замечаю какие-то постройки, напоминающие то ли магазины, то ли складские помещения. С другой стороны больнички раскнулось поле, по изумрудной зелени которого сейчас мирно гуляет небольшое стадо коров. Похоже, я в глубокой провинции.

Доходим до машины. Это огромный черный джип. Внутри душно и опаляюще жарко, но включенный кондиционер за считанные минуты охлаждает салон. Пока Аким садится за руль, я устраиваюсь полулежа на сильно откинутом кожаном сидении. Здесь приятный запах, который доносится от сосновой пахучки, висящей на зеркале заднего вида. Стараюсь фокусироваться на свежем аромате – ведь это единственное, что мне сейчас нравится в моем окружении.

Снова закрываю глаза и сама не замечаю, в какой момент Катин голос исчезает. Трогаемся. Кажется, Аким старается ехать осторожно, медленно, но дорога неровная, меня то и дело потряхивает и пульсация в затылке отбивает свой ритм все сильнее и отчетливее. Чтобы отвлечься от этого мерного тиканья в собственной голове, начинаю разговор:

– Ничего почти не помню. У меня есть свои деньги? Своя квартира? Хоть что-то свое?

Он ухмыляется и качает головой.

– Ничего у тебя своего нет. Ты бедна, как церковная крыса.

– Мышь, а не крыса.

– Крыса в твоем случае будет точнее.

– Подскажи, как называется крысиный муж? Хоть буду знать, как к тебе обращаться!

Слышу, как тяжелеет от гнева его дыхание. А потом он, почти уверена, нарочно наезжает на ухаб, и я пребольно шмякаюсь головой об сидение. Нет, так не пойдет! Если уж страдать рядом с ним, то хотя бы за дело. Продолжаю по крохам собирать информацию:

– Я работаю?

– Нет, дорогая. Ты паразитка. Всю жизнь живешь за счет других. Сначала за счет родителей, а потом я имел глупость их заменить, польстившись на твою шикарную обложку.

– Чем же я занимаюсь с утра до вечера?

– Твой день зиждется на трех китах: шоппинг, фитнес и инстаграм.

– А образование у меня есть?

Он с неприязнью усмехается, снова наезжая на ухаб. Голова взрывается фейерверками боли.

– А то! Куча курсов по фитнесу и питанию. Ты просто кладезь знаний, ни разу не умеющая готовить. Зато ты отлично наловчилась заказывать на дом органически-экологическую еду.

Становится не по себе. С телом мне повезло, конечно, но зато моя новая биография – это чистый, дистиллированный эгоизм, со всеми вытекающими. Понятно, почему он меня не выносит. Но мне кажется, это далеко не все. Ленивая, праздная жена – не причина для столь откровенной ненависти!

– Почему ты меня ненавидишь?

Он плотно сжимает рот. Вижу, как ходят от злости желваки на лице. Глухо говорит:

– Когда я вспоминаю об этом, то хочу тебя убить. Не будем об этом!

Искры безумия мелькают в его глазах и мне становится по-настоящему страшно. Если эта гора мышц всерьез на меня разозлится, боюсь, в своем новом теле я надолго не задержусь. С ветерком полечу по белому туннелю на яркий огонек. Как это называется в уголовном кодексе? Убийство в состоянии аффекта?

Но самое ужасное, что у эгоистки Кати, похоже, нет ни подруги, ни единого близкого человека, готового ей помочь в трудной ситуации. Поэтому, как ни крути, я обречена на проживание с ее мужем, в открытую истекающим на меня неприязнью. Весь остаток пути благоразумно молчу.

Мы съезжаем с шоссе и метров двести едем по гравийной дорожке. Подъезжаем к большому, двухэтажному дому с красной, почти картинной черепичной крышей и темно-бежевым сайдингом. Здание выглядит новым и окружено высоким, бардовым забором, из-за которого сейчас раздается счастливое, собачье повизгивание. Аким нажимает на кнопку пульта, ворота открываются и мы медленно тащимся к дому. Снова нажатие пульта – и ворота отъезжают обратно. А затем перед нами поднимаются ворота гаража и мы заезжаем внутрь и выходим из машины. Замечаю, что если в больнице муж хотя бы пытался мне помочь в передвижении, то сейчас он меня откровенно игнорирует. Похоже, наш разговор в дороге только подогрел его бешенство. Ноги подкашиваются, и я уже в который раз за день подпираю ближайшую стенку. Мне бы добраться до постели и аккуратно туда спланировать! Вот только ходить по всему дому в поисках кровати я сейчас не смогу – силенок не хватит. Интересуюсь у мужа:

– Где я сплю?

– Вопрос неверный.

– Ну так поправь меня.

– Где мы спим! Пока ты моя жена, ты спишь рядом со мной! И это не обсуждается!

На этих словах ужасно хочется его пнуть. Да побольнее. Желательно в то самое место, которым он сейчас думает. Но моей напрочь опустевшей батарейки хватает лишь на то, чтобы вяло поинтересоваться:

– Ты некрофил?

– Пока тебя не отпели, ты живее всех живых.

Все свое возмущение посылаю ему во взгляде. Но на этом мои силы кончаются, стены начинают шататься, как и пол подо мной. Оглядываюсь по сторонам в поисках стула, но не успеваю его разглядеть. Перед глазами все плывет, пытаюсь за что-то схватиться, чтобы удержать равновесие, но руки скользят по пустоте и я начинаю падать.

Просыпаюсь в огромной кровати под женское пение на высоких тонах. Уши режет какофония нестройных, резких звуков. Но, как только открываю глаза, все стихает.

В комнате выключен свет, но сквозь незашторенные окна поступает тусклый отблеск луны. Мне ужасно жарко, и я пытаюсь скинуть с себя горячее одеяло. Одеяло вдруг оживает и недовольно мычит во сне, прижимая меня к себе покрепче. В ужасе изогнувшись, вижу за своей спиной своего бородатого не-мужа. Он нормальный? Днем со всей силы ненавидит, а ночью спит со мной в обнимку?

– Воровка! – раздается прямо под моим ухом Катин голос.

Испуганно вздрагиваю всем телом. Горячая рука Акима, наконец, сползает с меня, и он переворачивается на другой бок.

Я выскальзываю из-под настоящего одеяла и обнаруживаю себя раздетой до спортивного белья. Приятная прохлада потихоньку окутывает кожу после ночной жары. Ищу свои вещи, но нигде их не вижу. Хочу уже выйти за дверь в чем есть, но Катин силуэт вдруг привстает с кресла и спрашивает:

– Ты не мои вещи искала?

Вижу, что на кресле, прямо там, где только что сидела девушка, лежат джинсы и футболка. Кидаюсь туда, но Катя шустро падает обратно, и вещи снова пропадают из вида. Во мне просыпается злость. Шутить со мной вздумала? Наклоняюсь к ней так, что мое лицо оказывается в пяти сантиметрах от ее злющих глаз, шарю рукой прямо внутри ее, как раз по месту ее бестелесной задницы. Пальцы, пройдясь по кожаной обивке, нащупывают одежду. Хватаю ее и выхожу из комнаты, тихонько затворив дверь.

Спускаюсь по лестнице и разглядываю дом изнутри. Замираю на миг, впечатлившись от увиденного. Я и сама в ипостаси Карины жила в просторной трехкомнатной квартире с евроремонтом, что по меркам мегаполиса почти шикарно. Но этот дом сказочно огромен! Столько свободного пространства, столько мягких, светлых тонов в интерьере! Здесь чувствуется рука хорошего дизайнера. Слышу сердитый голос: