Детектив Элайдж Бейли и робот Дэниел Оливо (сборник)

— Что ж делать! Клаусарр сейчас на своем рабочем месте?

— Да, инспектор.

— В таком случае дайте нам указку. И если он уйдет прежде, чем мы туда доберемся, нам придется разговаривать с вами в другом месте.

Лицо Прескотта побледнело. Он пролепетал:

— Сейчас я принесу вам указку, инспектор.

Указка-гид была настроена на отделение СГ, секции 2. Что это значило в фабричной терминологии, Бейли не знал. Ему не нужно было это знать. Указка представляла собой компактный аппарат, который легко помещался на ладони. Ее кончик слегка нагревался при совмещении с заданным направлением и быстро охлаждался, если ее поворачивали в какую-нибудь другую сторону. При приближении к конечной цели он становился все теплее и теплее.

Для новичка указка с ее едва уловимыми тепловыми колебаниями была почти бесполезна, но мало кто из жителей Города не умел с ней обращаться. Одной из самых любимых игр детства многих поколений была игра в прятки в коридорах школьного яруса с использованием игрушечных указок-гидов. («Горячо или нет, дай, указка, ответ», «Хоть куда забредешь — гида не проведешь».)

За свою жизнь Бейли уже сотни раз с помощью указки-гида находил дорогу в лабиринтах громадных зданий, так что с гидом в руке он свободно следовал по кратчайшему пути в нужном направлении, как будто перед ним была схема расположения помещений.

Когда через десять минут он шагнул в просторную, ярко освещенную комнату, кончик указки-гида был почти раскаленным.

— Фрэнсис Клаусарр здесь? — спросил Бейли у ближайшего к двери рабочего.

Тот мотнул головой, и Бейли двинулся в указанном направлении. Несмотря па включенные вентиляторы, от гула которых в помещении стоял постоянный шум, в нос бил резкий запах дрожжей.

Один из рабочих на другом конце комнаты поднялся и стал снимать фартук. Он был среднего роста, довольно молодой, но с глубокими морщинами на лице и начинающими седеть волосами. Он медленно вытирал свои огромные, узловатые руки селлетексовым полотенцем.

— Фрэнсис Клаусарр — это я, — сказал он.

Бейли бросил взгляд на Р. Дэниела. Робот кивнул.

— О’кей, — сказал Бейли. — Найдется здесь местo, где мы могли бы поговорить?

— Может, и найдется, — медленно проговорил Клаусарр, — но у меня почти закончилась смена. Как насчет завтра?

— До завтра ждать слишком долго. Давайте-ка поговорим сейчас.

Бейли показал ему свое удостоверение.

Спокойно продолжая вытирать руки, Клаусарр холодно сказал:

— Не знаю, как у вас в полиции, но мы здесь едим строго по графику. Мой ужин с семнадцати ноль-ноль до семнадцати сорока пяти. И появляться в столовой в другое время бесполезно.

— Не беспокойтесь. Я позабочусь о том, чтобы ваш ужин принесли сюда.

— Ну-ну, — невесело проговорил Клаусарр. — Прямо как аристократу или полицейскому класса С, А дальше что? Может, вы еще и отдельную ванну мне предложите?

— Отвечайте на вопросы, Клаусарр, а остроты приберегите для своей подружки. Так где мы можем поговорить?

— Если хотите, можно воспользоваться весовой, а уж устроит она вас или нет — это ваше дело. Мне-то с вами говорить не о чем.

Бейли подтолкнул Клаусарра к весовой. Это была квадратная стерильно-белая комната со своей собственной и гораздо лучшей, чем в соседнем зале, вентиляцией. На столах вдоль стен в стеклянных футлярах стояли чувствительные электронные весы, управляемые электромагнитными полями. В дни учебы в колледже Бейли пользовался более дешевыми моделями. Он узнал одни весы, которые позволяли взвесить всего лишь миллиард атомов.

— Думаю, здесь нам никто не помешает, — сказал Клаусарр.

Бейли неопределенно хмыкнул в ответ и повернулся к Дэниелу.

— Пожалуйста, выйдите и организуйте, чтобы сюда прислали еду. И если вам нетрудно, подождите за дверью, пока ее не принесут.

Он проводил Дэниела взглядом и обратился к Клаусарру.

— Вы химик?

— С вашего позволения, я зимолог.

— А какая между ними разница?

Клаусарр высокомерно посмотрел на Бейли.

— Химик — это всего лишь размешиватель бурды, повелитель вонючих колб. В отличие от него, зимолог — человек, благодаря которому живут несколько миллиардов людей. Я специалист по дрожжевым культурам.

— Понятно, — сказал Бейли.

Но Клаусарр и не думал останавливаться:

— Эта лаборатория обслуживает всю компанию «Нью-Йорк Йист». Мы не останавливаемся ни на день, ни, черт побери, на час, чтобы обеспечить ее всевозможными дрожжевыми штаммами. Мы исследуем и регулируем их питательные свойства. Мы следим за их размножением. Мы изменяем их генетику, создаем новые штаммы, уничтожаем неудачные, выделяем нужные нам свойства и снова скрещиваем их. Когда пару лет назад жители Нью-Йорка стали получать клубнику в межсезонье, это, мой дорогой, была не клубника. То была особая ароматизированная дрожжевая культура с повышенным содержанием сахара, которой придали естественную клубничную окраску, — SaccharomycesoleiBenedictae. Ее вырастили здесь, в этой комнате. Двадцать лет назад она была всего лишь чахлым, ни к чему не пригодным штаммом с противным привкусом сала. Этот привкус сохраняется до сих пор, но жирность продукта возросла с пятнадцати до восьмидесяти семи. Если сегодня вы пользовались экспресс-дорогой, знайте, что она смазала именно S. О.Benedictae, штамм АГ-7которой был выведен здесь, в этой комнате. Так что не называйте меня химиком, я зимолог.

Бейли невольно отступил перед яростным всплеском профессиональной гордости зимолога.

Опомнившись, он резко спросил:

— Где вы находились вчера между восемнадцатью и двадцатью часами вечера?

Клаусарр пожал плечами:

— Прогуливался, Я люблю немного побродить после ужина.

— Вы заходили в гости к друзьям? Может быть, были в субэфирнике?

— Нет. Просто гулял.

Бейли плотно сжал губы, При посещении субэфирника в абонементе Клаусарра обязательно сделали бы отметку, что нетрудно было проверить. Проведи он вечер в гостях, ему пришлось бы назвать имена друзей и вместе с ними пройти очную ставку.

— Значит, вас никто не видел.

— Не знаю, может быть, кто-то и видел. По крайней мере, мне об этом неизвестно.

— А что вы можете сказать о предыдущем вечере?

— То же самое.

— Значит, у вас нет алиби?

— Если бы я совершил какое-то преступление, инспектор, я бы о нем позаботился. Зачем мне алиби?

Бейли не ответил. Он заглянул s свой блокнот.

— Однажды вы уже привлекались к суду. По обвинению в подстрекательстве к беспорядкам.

— Ну и что с того? Один из этих роботов, протискиваясь мимо, толкнул меня, и я подставил ему подножку. Это, по-вашему, подстрекательство к беспорядкам?

— Суд решил, что это именно так. Вас признали виновным и наложили штраф.

— На этом дело закончено, не так ли? Иди вы хотите оштрафовать меня еще раз?

— Два дня назад у обувного магазина в Бронксе чуть не начались волнения. Вас там видели.

— Кто видел?

— Это было как раз в те часы, когда вы обычно ходите на ужин. Вы ужинали позавчера вечером?