Детектив Филип Марлоу

– Часто играешь в шахматы?

– Не часто. Иногда балуюсь - когда обдумываю разные проблемы.

– Разве в шахматы играют не вдвоем?

– Я разыгрываю опубликованные партии. Шахматной литературы очень много. Иногда мне удается решить какие-то задачи. И не только шахматные. К чему весь этот разговор? Выпьете чего-нибудь?

– Не сейчас, - сказал Бриз.
– Я разговаривал о тебе с Рэндэллом. Он тебя прекрасно помнит по делу на взморье.
– Он подвигал по ковру ногами, как двигают, когда они очень устали. Его массивное лицо казалось старым и серым от усталости.
– Он сказал, что ты не станешь никого убивать. Что ты отличный парень. Честный.

– Это было очень по-товарищески с его стороны, - сказал я.

– Он сказал, что ты хорошо варишь кофе, встаешь по утрам довольно поздно, умеешь непринужденно болтать и что мы смело можем верить каждому твоему слову при условии, что его подтвердят пять независимых друг от друга и непредубежденных свидетелей.

– К черту Рэндэлла, - сказал я.

Бриз кивнул так, как если бы ожидал от меня именно этих слов. Он не улыбался и был груб - просто большой основательный человек за работой. Спрэнглер откинулся на спинку кресла и из-под полуопущенных век следил за поднимающейся от его сигареты струйкой дыма.

– Рэндэлл сказал, что за тобой надо присматривать. Что ты не настолько крут, как сам считаешь, и что с таким, как ты, всегда происходят какие-нибудь неприятности, и что с тобой гораздо больше хлопот, чем с действительно крутым парнем. Вот что он сказал. Ты мне кажешься в порядке. Я люблю ясность во всем. Поэтому и говорю тебе все это.

Я сказал, что это очень мило с его стороны.

Зазвонил телефон. Я взглянул, но он не пошевелился. Так что трубку поднял я сам. Это был женский голос. Мне он показался смутно знакомым, но кому он принадлежит, я вспомнить не мог.

– Это мистер Филип Марлоу?

– Да.

– Мистер Марлоу, у меня неприятности, очень большие неприятности. Мне очень нужно увидеться с вами. Когда это можно сделать?

– Вы хотите увидеться сейчас? С кем я разговариваю?

– Меня зовут Глэдис Грейн. Я живу в отеле "Норманди" на Рампарт-стрит. Когда вы смогли бы...

– Вы хотите, чтобы я подъехал сейчас?
– спросил я, стараясь вспомнить, где же слышал этот голос.

– Я...
– В трубке раздался щелчок, наступило мертвое молчание. Я сидел, держа трубку в руке, и хмуро смотрел мимо нее на Бриза. Его лицо не выражало абсолютно никакого интереса.

– Какая-то девушка говорит, что у нее неприятности, - сказал я.
– Нас разъединили.

Я нажал на рычаг и стал ждать, когда телефон зазвонит снова. Оба полицейских сидели тихо и неподвижно. Слишком тихо, слишком неподвижно.

Снова раздался звонок, я опустил рычаг и сказал:

– Вы хотите побеседовать с Бризом, не так ли?

– Да, - ответил несколько удивленный мужской голос.

– Ну, валяйте, докладывайте своему хитрому шефу, - сказал я, поднялся с кресла и вышел на кухню. Я слышал, как Бриз очень коротко переговорил с кем-то и опустил трубку на рычаг.

Я достал из шкафчика бутылку виски и три стакана. Достал из холодильника лед и имбирный эль, приготовил три коктейля, принес их на подносе в комнату и поставил поднос на низкий столик у дивана, где сидел Бриз. Я взял два стакана, один вручил Спрэнглеру, а с другим опустился в свое кресло.

Спрэнглер неуверенно вертел стакан в руке и покусывал нижнюю губу, выжидая, будет ли пить Бриз.

Бриз пристально смотрел на меня некоторое время, потом вздохнул. Потом взял стакан, глотнул, снова вздохнул и, туманно улыбаясь, покачал головой - как человек, которому очень хотелось выпить и который с первым же глотком как бы окунается в иной - чистый, солнечный и ясный - мир.

– Мне кажется, вы очень сообразительны, мистер Марлоу, - сказал он и расслабленно откинулся на спинку дивана.
– Думаю, что можем работать вместе.

– Но не таким образом, - сказал я.

– То есть?
– он нахмурился. Спрэнглер подался вперед, и взгляд его был ясен и внимателен.

– То есть заставляя случайных девиц звонить мне и нести какую-то чушь, чтобы потом иметь возможность сослаться на то, что они где-то когда-то слышали мой голос и теперь узнали его.

– Девушку зовут Глэдис Грейн, - сообщил Бриз.

– Так она представилась. Я такой не знаю.

– О, кей, - сказал Бриз.
– О, кей.
– Он успокаивающе поднял ладонь. Мы не хотим совершать ничего противозаконного. И надеемся, ты тоже.

– Я тоже - что?

– Не хочешь совершить ничего противозаконного. Например, утаить что-нибудь от нас.

– Интересно, почему бы мне не утаить что-нибудь от вас, если мне захочется?
– спросил я.
– Вы мне зарплату не платите.

– Послушай, Марлоу, давай не будем грубить.

– Я не грублю. У меня этого и в мыслях нет. Я достаточно хорошо знаю полицейских, чтобы не иметь никакого желания грубить им. Валяйте дальше, что у вас там. Но давайте без этих дешевых хитростей вроде телефонного звонка.

– Мы расследуем убийство, - сказал Бриз, - и должны сделать все от нас зависящее. Ты обнаружил тело. Ты говорил с этим пареньком. Он пригласил тебя к себе. Дал ключ. Ты утверждаешь, что не знаешь, о чем он хотел поговорить с тобой. Мы решили, что по прошествии некоторого времени ты, может быть, вспомнишь.

– Другими словами, в первый раз я солгал?

Бриз устало улыбнулся.

– Ты достаточно долго занимаешься всем этим, чтобы прекрасно знать: люди всегда лгут, когда речь идет об убийстве.

– Вопрос о том, как вы собираетесь определить, когда я перестану лгать?

– Когда твои показания будут звучать осмысленно, мы будем удовлетворены.

Я посмотрел на Спрэнглера. Он так сильно подался всем телом вперед, что почти уже не сидел на кресле. Казалось, он собирается прыгнуть. Поскольку я не мог придумать никакой причины, почему бы Спрэнглеру вдруг захотелось запрыгать по комнате, я решил, что он просто крайне возбужден. Я снова посмотрел на Бриза. Этот был возбужден не больше, чем щель в стене. В его толстых пальцах появилась сигара в целлофановой обертке. И я наблюдал, как он снимает обертку, обрезает кончик сигары перочинным ножом и убирает его, предварительно аккуратно вытерев лезвие о штаны; я наблюдал, как он зажигает спичку, и старательно раскуривает сигару, и потом отводит еще горящую спичку в сторону, и сильно затягивается до тех пор, пока не убеждается, что сигара раскурилась должным образом. Потом он машет спичкой в воздухе и кладет ее рядом со скомканным целлофаном на поднос. Потом откидывается назад, подтягивает одну брючину и принимается мирно курить. Все его движения были точно такими же, как тогда, когда он закуривал в квартире Хенча, и такими, как будут всегда, когда он будет закуривать. Такой это был человек - и этим он был опасен. Может быть, не столь опасен, как какой-нибудь блестящий следователь, но гораздо более опасен, чем легковозбудимый Спрэнглер.

– Я никогда не встречал Филлипса до сегодняшнего дня, - сказал я. Вентура не в счет, потому что там я паренька совершенно не помню. Я познакомился с ним именно так, как уже рассказывал вам. Он следил за мной, и я сам подошел к нему. Он хотел поговорить со мной, дал мне ключ от своей квартиры; я подошел туда и, когда никто не ответил на звонок, открыл ключом дверь, как сам Ансон и велел мне сделать. Он был мертв. Вызвали полицию; после ряда случайных событий под подушкой Хенча был обнаружен пистолет, из пистолета недавно стреляли. Все это я вам уже рассказывал, и все это правда.