Детектив и политика. Вып. 1

Арчер поддакнул хриплым грубоватым голосом:

— Вот именно.

Мисс Уондерли бросила быстрый взгляд на Спейда и хмуро сдвинула брови.

— Но только будьте очень осторожны. — Ее голос срывался, губы нервно подергивались. — Я до смерти боюсь и его, и того, что он может сделать. Она ведь совсем ребенок, и то, что он привез ее сюда из Нью-Йорка, — это… Он может… ведь он может… с ней сделать что-нибудь?

Спейд с улыбкой побарабанил по ручкам кресла.

— Это предоставьте нам, — сказал он. — Как-нибудь справимся.

— Но ведь такое может случиться? — настаивала она.

— Совсем исключить это нельзя, — заметил рассудительно Спейд. — Но мы сделаем все, что в наших силах, чтобы этого не произошло.

— Я доверяю вам, — сказала она искренне, — но хочу предупредить, что он очень опасный человек. Думаю, он ни перед чем не остановится. Чтобы спасти себя, он, не задумываясь… убьет Коринну. Ведь он может это сделать?

— Вы ему угрожали?

— Нет, я только сказала, что ей надо вернуться домой до возвращения родителей, чтобы они ничего не узнали. Я пообещала ему, что ни слова не скажу папе, если он мне поможет вернуть сестру, ну а если не поможет, папа, конечно, найдет способ привлечь его к ответственности. Но… вообще-то, он мне не поверил.

— А он может замять дело, женившись на ней? — спросил Арчер.

Девушка покраснела и смущенно ответила:

— У него в Англии жена и трое детей. Коринна написала об этом в письме, именно поэтому ей и пришлось бежать тайком.

— Обычно жены у них есть, правда, не обязательно в Англии. — Спейд наклонился, чтобы достать карандаш и лист бумаги. — Как он выглядит?

— На вид ему лет тридцать пять, он ростом с вас, очень смуглый или просто загорелый. У него темные волосы, густые брови. Говорит громко, даже вызывающе, очень нервный и раздражительный. На него посмотришь — и сразу ясно, что такой способен на все.

Спейд спросил, не поднимая головы от своих записей:

— Какого цвета глаза?

— Серо-голубые, водянистые, но пронзительные. И… еще… у него большая ямка на подбородке.

— Какой он из себя — худой, обычный, плотный?

— Крепкого сложения. Широкоплечий, держится прямо, почти как военный. Сегодня утром на нем был светло-серый костюм и серая шляпа.

— Чем он зарабатывает на жизнь? — спросил Спейд, положив карандаш на стол.

— Не знаю, — ответила она. — Понятия не имею.

— Когда он обещал прийти к вам?

— После восьми.

— Хорошо, мисс Уондерли, наш человек будет там. Неплохо, если…

— Мистер Спейд, а нельзя, чтобы это были вы или мистер Арчер? — Она умоляюще вскинула руки. — Я хочу, чтобы кто-то из вас занялся этим сам. Не сомневаюсь, вы пошлете умелого сотрудника, но — боже! — я так боюсь за Коринну. И его тоже боюсь. Хорошо? Я понимаю… Это будет стоить дороже. — Дрожащими пальцами она открыла сумочку и положила на стол перед Спейдом две стодолларовые бумажки. — Этого хватит?

— Хватит, — сказал Арчер, — я займусь этим делом.

Мисс Уондерли встала и нервно протянула ему руку.

— Спасибо! Спасибо! — воскликнула она и повторила еще раз, пожимая руку Спейда: — Спасибо!

— Не за что! — ответил Спейд. — Рады вам служить. Будет неплохо, если вы сами встретите Терзби внизу или появитесь с ним в холле хотя бы на короткое время.

— Я так и сделаю, — пообещала она и снова поблагодарила компаньонов.

— И не высматривайте меня, — предупредил ее Арчер. — Я сам вас увижу.

Спейд проводил мисс Уондерли до выхода из конторы. Когда он вернулся, Арчер, кивнув в сторону стодолларовых банкнот, довольно прорычал: «Весьма кстати», взял одну бумажку, сложил и сунул в кармашек жилета.

— В ее сумочке я заметил еще несколько родных сестриц этих красоток.

Спейд спрятал в карман вторую банкноту, сел за стол и сказал Арчеру:

— Ты не очень-то петушись перед ней. Как она тебе?

— Конфетка! Как тут не петушиться! — Арчер вдруг грубо хохотнул: — Может, ты, Сэм, и увидел ее первым, зато я раньше сообразил. — Засунув руки в карманы, он раскачивался с носков на пятки.

— Ты еще намучаешься с ней, помяни мое слово. — Сэм ухмыльнулся, по-волчьи обнажая клыки. — Впрочем, у тебя своя голова на плечах, не маленький. — И принялся сворачивать сигарету.

Глава 2 Смерть в тумане

В темноте зазвонил телефон. После третьего звонка заскрипела кровать, пальцы начали шарить по столу, что-то маленькое и тяжелое упало на покрытый ковром пол, потом снова скрипнули пружины кровати, и мужской голос произнес:

«Алло… Да, это я… Убит?.. Да… Через пятнадцать минут. Спасибо».

Щелкнул выключатель, и белый шар, свисающий с потолка на трех позолоченных цепях, залил комнату светом. Спейд, босой, одетый в бело-зеленую клетчатую пижаму, сел на край кровати. Он хмуро покосился на телефон и взял со стола пачку коричневой курительной бумаги и коробку табака «Вулл Дарем».

Через два открытых окна в комнату врывался холодный туманный воздух, с острова Алькатрас доносились частые гудки противотуманной сирены. Стрелки будильника, стоявшего на самом углу книги Дьюка «Знаменитые уголовные преступления в США», показывали пять минут третьего.

Спейд свернул сигарету, поднял упавшую на пол зажигалку в кожаном футлярчике и прикурил. Снял с себя пижаму. Мощные руки, ноги, торс, массивные плечи делали его похожим на медведя. Впрочем, на медведя обритого: на его груди волосы не росли. Кожа его была по-детски мягкой и розовой.

Он почесал в затылке и начал одеваться. Сначала надел на себя белое белье, серые носки, черные подвязки и темно-коричневые туфли. Завязав шнурки, снял телефонную трубку и заказал такси. Надел сорочку в зеленую полоску, белый мягкий воротничок, зеленый галстук, серый костюм, в котором был накануне, свободное твидовое пальто и темно-серую шляпу. Когда Спейд рассовывал по карманам табак, ключи и деньги, позвонили в дверь парадного.

Там, где Буш-стрит поднимается над Стоктон-стрит, прежде чем круто спуститься к Чайнатауну, Спейд расплатился с водителем и вышел из такси. Улица тонула в ночном сан-францисском тумане — редком, липком и пронизывающем. Неподалеку от того места, где он оставил такси, несколько человек всматривались в переулок. На другой стороне Буш-стрит стояли две женщины и мужчина и тоже смотрели в сторону переулка. Из окон выглядывали любопытные.

Спейд пересек тротуар меж двух больших, обнесенных железными поручнями люков, в которых виднелись уродливые лестницы, подошел к парапету и, облокотившись о влажный камень, посмотрел вниз, на Стоктон-стрит.