Детектив из Мойдодыра. Том 1

– У ментов не пью.

Его заклинание на этот раз прозвучало как-то неуверенно.

– Я, папаша, не мент, а разведчик. – Я наклонил банку и замурлыкал:

– Водка Петрофф, водка Петрофф, прощай…

Мужик плакал. Ему было худо. Но и Ленке сейчас тоже несладко, и, чем дальше, тем хуже. Мужик же похмелится, и ему будет хорошо.

– Как тебя звать, касатик? – ласково спросил я.

Он вскинулся с криком:

– Ах, ты… – но, увидев целую банку водки в моей руке, замер, не веря глазам.

– Никитичем величают, – неожиданно важно ответил он.

Я открыл банку и снова протянул ему.

– Пей, Никитич, хороший ты человек.

Он выпил, попросил закурить. Мы молча посидели. Кремень Никитич подобрел, начал крошиться.

– А я сразу догадался, что ты – разведчик, – уважительно сказал он.

Я промолчал. Мой вопрос уже был задан.

– А известно, что делают. Баб воруют, – эффектно раскололся Никитич.

Меня тряхнуло. Неужели попал?

– Да что ты?

– Людишки здесь нехорошие. На похмелку не дадут. А баб молодых привозят, напоят и – в Африку. Неграм продают. – Он сумрачно сплюнул. – Бабы-то думают: танцы-шманцы.

– А сегодня привозили?

Никитич жалобно посмотрел на меня.

– А ты точно не будешь, а, разведчик?

– Что?

– Ну, осталось там, не выливай, я допью.

– Да пей, Никитич, только скажи: сегодня никого не привозили?

Он схватил банку, осушил ее, крякнул, потом виновато сказал:

– Сегодня не видел. Я в соседний двор ходил к мужикам.

В общем, по Никитичу, ситуация складывалась такая. Контора обманом или силой набирала девушек, которых потом отправляли куда-то. Алекс в этом каким-то образом участвовал, что при остальных уже упомянутых интересах делало его подозреваемым номер один.

– Сколько их там бывает? Когда? Как они выглядят? Такого не встречал?

Я дотошно обрисовал Алекса, не забыв и разбитый нос.

– В выходные часто приезжают. В понедельник всегда два-три сидят. Похмеляются. А сколько, не считал – все они на одно лицо. Вроде тебя – в галстуках.

Он прополоскал эту мысль в своих уже изрядно разбавленных мозгах и недружелюбно протянул:

– А ты хи-и-трый.

Да, доза эликсира правды явно оказалась великоватой.

– Ты не разведчик! – Он покивал с минуту, соглашаясь с внутренним голосом, и убежденно добавил:

– Наш разведчик бы водку не вылил.

Я встал, похлопал Никитича по грязной спине и сказал:

– Хороший ты человек, Никитич, а главное – проницательный. Но ты не учел одного, товарищ. Водка-то – немецкая!

Пока Никитич трудно осмысливал сказанное, я ушел в неизвестном для него направлении.

В агентстве меня ждал раскаленный телефон, который при моем появлении сразу начал звонить.

– Да, слушаю, – осторожно сказал я.

– Где тебя носит, браток? – бодро загудел Костик. – Я тебе два часа названиваю. Светку тут мою перепугал, говорит, вылетел, как ошпаренный… Что у тебя там, клиенты?

– Клиенты, Костик.

– Слушай, я тебя утром не дождался, извини, срочно выдернули к Клину. А потом и ты ему понадобился, так тебя не найти. В общем, Клин рвет и мечет.

– А что у него? – спросил я, как мог безразличнее.

– Проблемы, браток, – Костик посерьезнел. – Проблемы.

– Что именно? Ты знаешь?

– Ну, я примерно в курсе. Но говорить не могу, понимаешь, это – его дела. Он тебе сам скажет, если сочтет. Сегодня не скажет – его уже не найти, завтра – тоже, а послезавтра… Ты уж пожертвуй воскресным утром, браток.

– Костик, сегодня что, пятница?

– Ну да, а что?

– Браток, в воскресенье утром я могу быть очень занят, – просительно сказал я.

– Слушай, плюнь ты на своих клиентов! Это же твой босс!

– Костик, на этих клиентов я плюнуть не могу, – сказал я уже твердо.

Он замялся, потом облегченно хмыкнул.

– Да ведь он с утра тоже будет занят. Окей, но смотри, чтоб с обеда торчал у телефона, как штык.

– Как штык, браток! – радостно подтвердил я.

Всю субботу я, как штык, торчал у «Шанс-Данса». Около полуночи уехал домой и пропустил самое интересное.

Ранним воскресным утром, когда я заступил на пост, «Шанс-Данс» уже выглядел так, как будто в нем станцевала бомба. Я осторожно проскользнул внутрь, но ни Ленки, ни окурков с помадой среди царящего хаоса не обнаружил.

Мое дальнейшее наружное наблюдение было вознаграждено: к обеду появился Алекс. Вид конторы ему тоже не понравился, и он развернулся на полпути. Я плотно сел ему на хвост и на следующее утро злой, голодный и небритый, с наличностью, немногим превышающей стоимость билетов туда и обратно, улетел с Алексом в Одессу.

Часть вторая

1

В Одесском аэропорту было прохладно, и морем не пахло. Хотя я впервые попал за границу, сориентировался быстро, написав во всех графах декларации «Нема», оставив себе только имя и гражданство, и встал в очередь, стараясь не упустить Алекса из вида.

На выходе я получил серьезное преимущество. Его встречал какой-то хмырь на своей машине, меня же – целая толпа частников. После того, как выяснилось, что шестизначная цифра в местных купонах – это всего лишь двадцать долларов, я быстро пришел к соглашению с пожилым дядькой, который обрадовался возможности поучаствовать в слежке. В армии я встречал одесситов, поэтому наигранный вариант с разведчиком отложил, сменив его на более банальный: сбежала жена. Водитель заверил меня, что эта «шестерка» от него не уйдет, и почти поклялся, добавив:

– Шоб я был на плохом счету у мамы!

Я не понял, причем тут мама, даже если имелась в виду вся Одесса, но поверил, расслабился и задремал.

Проснулся я оттого, что наш «Жигуль» остановился. Я вынырнул из круговорота образов и осмотрелся. Мы стояли на тихой улочке с односторонним движением. На другой стороне приткнулась зеленая «шестерка». Алекс в ней не просматривался.

– Да вон он, – успокоил меня водитель. – Стреляет.

Чуть впереди, между домами журчал небольшой фонтан. Вокруг него стояли столики под зонтами, отгороженные от тротуара переносной оградой. Где-то внутри задумчиво тренькало невидимое пианино. Место, похоже, было уютное и дорогое.

– «Синдерелла», – пояснил частник. – Вечером здесь не постоишь.

Алекс, перегнувшись через ограду, что-то спрашивал у немолодого мужчины в сером плаще. Алекс, кажется, его тоже достал – я хорошо видел раздосадованное лицо посетителя «Синдереллы», рядом с которым крутился над вазочкой с мороженым толстый мальчишка лет семи.

Мужчина махал одной рукой куда-то в сторону, другой протягивал Алексу пачку сигарет. Алекс взял сигарету и вернулся в машину.

Наш конвой тронулся в путь.