Детектив на троих

Дрюня резко затормозил и, включив поворотник, свернул на грунтовую дорогу. Потрясясь по ней минут пять и выстояв очередь из автомобилей, желающих припарковаться или въехать на территорию рынка, мы наконец пристроили свой желтый «дрюшпак» на платной автомобильной стоянке и отправились на огороженную здоровенную площадку, на которой непосредственно и производились автомобильные торги.

Продажа автомобилей всегда, когда случай выпадал мне посещать автобазар, оставляла у меня не слишком приятное впечатление. Если сравнить автомобиль, как это делают многие, с человеком, то базар делился на несколько групп. Первая из них, на которую мы наткнулись сразу же, представляла собой группу автомобилей – «шестерок», «восьмерок», «девяток» – приобретенных, судя по бумажкам на ветровом стекле, написанным от руки, в начале этого года. Эти автомобили я для себя определял как «любовниц». Их любвеобильные и в то же время прагматичные владельцы, изрядно натешившись со своими любимицами в течение нескольких месяцев этого года, нанеся при этом им существенный моральный и материальный ущерб, пытались избавиться от надоевших им подружек и получить при этом за них деньги, как за новых. Они страстно уверяли, что все лето почти не ездили, что машина все время стояла в гараже, а владелец ее либо лежал в это время в больнице со сломанной ногой, либо его мучили приступы геморроя, в связи с чем он не решался садиться за руль.

«Девушки-девятки» чисто внешне выглядели, конечно, неплохо, но, глядя на рожи их «сожителей-владельцев», можно было предположить, что внутреннее состояние машин весьма далеко от первозданного.

Чего нельзя было сказать о другой, весьма немногочисленной группе автомобилей, которые не так давно, максимум месяц-полтора назад сошли с конвейера. Их владельцы были более честны – они просто гнали их на продажу, стараясь по минимуму эксплуатировать по пути от завода до базара. Эти машины я относил к разряду «невест». Безусловно, стоимость их была значительно выше, чем у бывших «любовниц».

Напротив «невест» располагалась другая кучка автомобилей, которых можно было скорее отнести к большой куче металлолома. Пол этих автомобилей я для себя не идентифицировал, так как эпитеты, которыми награждали их покупатели, для женщины, на мой взгляд, были слишком вульгарны. Возраст этих автомобилей колебался в диапазоне от десяти до двадцати лет, встречались и еще более древние экземпляры. Были и совершенно замечательные реликты, которые любители купили не ради езды, а ради коллекции. Однако коллекционеров в нашем городе не так много, поэтому они наряду с другими «дрюшпаками» стояли, не слишком обласканные вниманием. Да и кому нужны автомобили, езда которых напоминает бег старого мерина? Поэтому мы не задержались здесь, а перешли к другой, самой многочисленной группе автомобилей, которые смело можно было назвать «женами».

Эти были не столь свежи, как «любовницы», но и до почтенного возраста им было еще далеко. Да, конечно, они уже не раз, а может быть, и не два, закатывались в стационар для лечения тех или иных хронических автомобильных заболеваний. Многим из них уже сделали капитальный ремонт движков, заменили амортизаторы, многим даже заменили кузовные части, пострадавшие в результате аварии или коррозии. Но это были крепкие автомобили, которые в принципе еще могли послужить своим владельцам не один год верой и правдой, но... В ребра их владельцев забрался шаловливый автомобильный бес, воплотившийся в мысль сменить свою проверенную годами и дорогами немолодую «жену» на «любовницу», а то и посягнуть на «невесту».

И наконец, наша компания добралась до самой элитной группы автомобилей, которая сформировалась в этой стране за последние пять-семь лет. Это были «иномарки». Здесь также были разновозрастные автомобили, начиная от стареньких и весьма подержанных автомобилей до красавиц-королев «Вольво», «бээмвэшек», «Мерседесов» последних моделей, сверкающих новой краской корпусов и хромированными аксессуарами, манящих мягкими кожаными салонами, климат-контролями и подогревами сидений (последнее их владельцы, несмотря на жару, демонстрировали с особой охотой). Все эти дамы, несмотря на их разный технический уровень и изношенность, как и во все времена, привлекали русских мужиков двумя неоспоримыми преимуществами перед местными «бабами». А именно: первое – они были более комфортны, и второе – они просто были иностранками.

Ведь всегда приятно въехать в собственный двор на поскрипывающей и постукивающей «Мазде» с электрическими стеклоподъемниками и греющими зад сиденьями и утереть нос соседу Петьке, который ездит на банальной «трешке», а то и «пешке»! И не беда, что запчасти к японской красавице, в отличие от Петьки, он будет доставать неделями и платить за них в два раза больше. При этом надо еще учесть, что иномарки не слишком понимают язык наших автомастеров и не одобряют их манеру обращения.

Вот среди этого разнообразия иностранных автомоделей мы и надеялись отыскать черный «Форд-Скорпио», на котором разъезжал по дорогам города вместе со своей подружкой Танькой некий Слава Карцев.

Наша группа со скучающим видом дефилировала между автомобилями. Дынин широко раскрытыми восторженными глазами зырил на иностранных «баб». Седой же скучающе потягивал пиво из бутылки, не проявляя какой-либо заинтересованности на автомобильную тему. Исмутенков разглядывал каждый автомобильный салон на предмет нахождения знакомых ему лиц. Я с интересом прислушивался к разговорам торгующихся. Особенно меня привлекли словесные баталии около небольшого красного «Опеля-Кадета».

– Да она нормальная машина! – заверял владелец, невысокий, коренастый мужик с ногами как тумбы и вислым брюхом. – Я тебе говорю – не пожалеешь! Она почти новая: на нее сел и поехал...

– Что я – не вижу, что ли? – возражал ему длинный худосочный субъект с узкой аккуратно постриженной бородкой. – Она у тебя гнилая вся.

– Что? – глаза владельца вылезли из орбит, как будто этими словами было нанесено страшное оскорбление его маме.

– Где? Где гнилая? Покажи!

Длинный показал.

– Да это порожек! – сделал недоуменные глаза коренастый. – Его заменить как два пальца обоссать, он у всех гнилой. Приделаешь новый, кисточкой два раза проведешь, и он вечный будет.

– А вот здесь явно зашпатлевано, – тыкнул пальцем в крыло длинный.

– Это все ерунда! – убежденно ответил владелец. – Тут всего-то чуть-чуть вмялось. У меня в гараже просто стеллаж упал.

– Мне все равно, кто там на вас в гараже упал, но здесь явно мятое крыло. Поэтому о четырех тысячах не может быть и речи... В движке к тому же пальцы стучат.

– Это бензин, – тут же категорично выпалил коренастый. – Вчера заправлялся – бензин оказался некачественный. Разбавляют, сволочи...

– Знаю я ваш бензин! – отмахнулся высокий. – А там влезешь, и окажется, что движок перебирать надо.

– Да ты что?! Движок как часы. Зальешь нормальный бензин – и все будет в порядке.

– Вот-вот. Старинные часы еще идут... – сыронизировал длинный. – В общем, три тысячи плюс мое оформление.

– Не-ет, ну ты что, смеешься, что ли?! – ехидно заулыбался хозяин «Кадета» и тут же полез в автомобиль, давая этим понять длинному, что разговор окончен. И вдруг с глубокой задумчивостью на лице, сменившейся отчаянной решительностью, вылез из автомобиля и произнес:

– Ну, хрен с тобой, три с половиной плюс твое оформление.

Длинный обиженно и гордо повернулся и пошел в другом направлении. Не прошло и десяти секунд, как он вернулся обратно и, махнув рукой, сказал:

– Черт с тобой! Три с половиной и твое оформление.

Толстый, видимо, уже по-настоящему задумался, почесал затылок и сказал:

– Ну, лады... Деньги очень нужны.

– А кому они не нужны?! – согласился с ним длинный. – Мне вот, например, машина очень нужна.

– Конечно! Как же без машины-то! – произнес коренастый с таким видом, будто вставая ночью по малой нужде, он использует для этого как минимум велосипед.