Детектив США. Книга 1

— Может быть. Но это еще ничего не доказывает.

— Правильно. Однако, если сопоставить этот факт с вчерашним появлением Дика в «Барселоне», то невольно начинаешь думать о нем. А в общем, уравнение со многими неизвестными.

— Во всяком случае, Дик не относится к этим «неизвестным», — поспешно возразил Хиллман.

— Не слишком ли рьяно вы встаете на его защиту?

— Я люблю Дика. А почему бы и нет? Он, в сущности, член нашей семьи.

Кстати, он собирался заглянуть к нам сегодня вечером, хотел о чем-то посоветоваться. — Хиллман взглянул на часы. — Но теперь уже слишком поздно, двенадцатый час ночи.

— Попросите его приехать.

— Не сегодня. С меня хватит на сегодня. Да и выгляжу я неважно.

Хиллман искоса взглянул на меня, видимо, сообразив, что нечаянно обнажил свою подлинную натуру — натуру тщеславного человека, который даже в такие минуты озабочен тем, как он выглядит, натуру человека, постоянно живущего под маской.

— У нас не будет другого времени, — твердо заявил я. — Утром на пороге вашего дома могут появиться Бастиан, шериф и, возможно, прокурор. И вам не отделаться от них простыми отрицаниями относительно покупки ножа.

— Вы действительно считаете, что нож взял Дик?

— По-моему, против него возникают более серьезные подозрения, чем против Тома.

Хиллман тяжело поднялся и подошел к телефону на письменном столе.

— Только не говорите, зачем приглашаете его. Он может струсить и скрыться.

Хиллман набрал номер Леандро, немного подождал и, когда ему ответили, бодро заговорил в трубку:

— Дик? Ты сказал Элейн, что намерен заскочить к нам сегодня вечером.

Тебя ждать?… Знаю, что поздно… Ты не очень хорошо себя чувствуешь?

Жаль… А в чем дело?.. Жаль, жаль… А может, все же приедешь? Сегодня вернулся Том. Он захочет встретиться с тобой, да и я с удовольствием повидал бы тебя… Конечно, можно… Вот и хорошо. Буду ждать… — Хиллман положил трубку.

— Что с ним?

— Говорит, неважно себя чувствует.

— Болен?

— Депрессия. Но он сразу ободрился, когда я сказал, что Том вернулся.

Скоро придет.

— Вот и отлично. А пока я хочу побеседовать с Томом.

Хиллман подошел к столу и наклонился надо мной. В зеленоватом полумраке кабинета его лицо казалось расплывчатым, словно он смотрел сквозь толщу воды.

— Прежде чем вы начнете беседовать с Томом, я хочу сообщить вам кое-что.

Хиллман умолк. Тщетно прождав несколько секунд, я спросил:

— О Томе?

— О нас обоих. — Хиллман снова заколебался, не сводя с меня пристального взгляда. — Да нет, пожалуй, я сегодня и так был слишком откровенен.

— Но не исключено, что другой такой возможности вам не представится, а быть до конца откровенным вам все равно придется, иного выхода у вас не окажется.

— Вот тут вы не правы. Кроме меня никто этого не знает.

— Чего «этого»? Вы имеете в виду себя и Тома?

— Вот именно, и давайте прекратим разговор.

Однако я видел, что Хиллман испытывает непреодолимую потребность поделиться своим секретом. Он топтался около стола, не решая начать, и я вдруг вспомнил, с каким чувством он говорил о своей любви к Тому.

— Том ваш настоящий сын?

— Да, моя плоть и кровь, — без колебаний подтвердил Хиллман.

— И вы единственный, кому это известно?

— Ну, Кэрол, конечно знала, а позже проговорилась Майку. Она пришла ко мне после ареста мужа за кражу казенного фотоаппарата и просила что-нибудь сделать для него. Я обещал, и она, будучи интересной девушкой, отблагодарила меня… Она подарила мне только одну ночь.

— И тем не менее вы утверждаете, что являетесь отцом ее ребенка?

— Утверждаю, Том родился спустя ровно девять месяцев, двенадцатого декабря.

— Это ничего не доказывает. Его отцом мог быть и Майк Гарли и кто-нибудь другой.

— Нет и нет. До встречи со мной Кэрол не знала мужчин. В силу какого-то физического недостатка Майк не мог иметь дел с женщинами. Когда появился Том, я выразил желание усыновить его, и Майк согласился в обмен на мое предложение добиться для него не слишком сурового наказания за дезертирство.

— Иными словами, помогли ему избавиться от тюрьмы?

— Да. Как командиру корабля это не представило для меня особой трудности.

— Мистер Хиллман, но зачем вам потребовалось усыновлять Тома? Почему вы сразу не взяли сына к себе и не объявили, что это ваш родной сын?

— Вы забываете, что я уже был женат на Элейн, а она не простила бы мне измены, она же фанатичная пуританка.

— С большими деньгами…

— Не отрицаю, что я нуждался в ее средствах, чтобы начать собственное дело. Когда мы усыновили Тома, я сказал Элейн, что, по заключению доктора Вейнтрауба, у меня никогда не будет детей. Я опасался, как бы она не узнала, что я отец ребенка.

— Может, вы и в самом деле не можете иметь детей?

— Опять… А Том? Если уж на то пошло, бесплоден не я — бесплодна Элейн.

Глава XXVII

Мы прошли в гостиную. Хотя Том уже вернулся, казалось, что в доме все еще царит атмосфера ожидания. Элейн сидела на том же месте, на софе, и что-то вязала.

— Где Том? — обратился к ней Хиллман. — Все еще наверху?

— Я слышала, как он спускался по черной лестнице. Наверно, миссис Перес кормит его на кухне. Он, кажется, предпочитает кухню гостиной, чему не следует удивляться, если вспомнить о его происхождении.

— Может, не будем больше возвращаться к этой теме, а?

С этими словами Хиллман подошел к бару и сделал себе очень крепкий коктейль. Он не забыл предложить и мне, но я отказался.

— Зачем приходил полицейский? — поинтересовалась Элейн.

— Чтобы задать несколько глупых вопросов, в которые я не желаю вникать.

— Уже двадцать пять лет я слышу одно и то же. Ты не желаешь ни во что вникать, чтобы не нарушать свой покой. Пусть неспокойно на сердце, пусть разлагается все вокруг…