Детектив США. Выпуск 11
Шрифт:
— Вы всерьез верите, что они держат его взаперти?
— Я уж и сама не знаю, чему верить. Но боюсь я всего. Вы мне поможете?
Я сказал, что для начала помогать придется ей, поскольку мне сейчас не под силу вести машину. Бетти согласилась приехать за мной через час.
Я вышел на кухню и перевернул бифштекс. С одной стороны он дымился и шипел, с другой — был совершенно ледяной, все равно как те шизофреники, с которыми мне приходилось иметь дело. И я задался вопросом, а безумен ли Ник.
Прежде всего надо было одеться. В моем не слишком богатом гардеробе нашлась безразмерная нейлоновая
К этому времени мой шизоидный бифштекс подрумянился с обеих сторон, но остался кроваво-красным изнутри. Я проткнул его ножом — на тарелку потекла кровь. Дав бифштексу остыть, я не стал его резать, а съел целиком и прикончил кварту молока. Потом вернулся в комнату и сел отдохнуть. Впервые в жизни я ощутил, что такое такое старость. Организм вдруг стал требовать большого ухода, давая все меньше взамен. Гудок Бетти вывел меня из полудремы. Я неуклюже протиснулся в Машину. Бетти строго посмотрела на меня.
— Мистер Арчер, вы больны?
— Да нет. Просто пуля попала в плечо.
— Почему вы мне ничего не сказали?
— Вы б тогда не приехали. А мне не хочется выпускать расследование из своих рук.
— Даже если это вас убьет?
— Меня не так-то легко убить!
Я за последние два дня сильно сдал, Бетти же, напротив, очень похорошела. Видно, период оцепенения кончился.
— Скажите, бога ради, кто мог в вас стрелять?
— Полицейский из Пасадены. Правда, он метил в другого. Я просто подвернулся под руку. Разве отец вам не рассказывал?
— Я не видела отца со вчерашнего дня, — сказала она торжественно, словно важное заявление делала.
— Вы хотите уйти из дому?
— Да. Отец сказал, чтоб я выбирала между ним и Ником.
— Уверен, что вы его не так поняли.
— Нет, именно так.
Она включила зажигание. Мотор взревел. И тут я вспомнил, что забыл вынуть чалмерсовские письма из багажника. Я пошел за ними и, пока Бетти выводила машину на автостраду, еще раз просмотрел верхние три.
Начало второго письма привлекло мое внимание:
«Мл. лейтенант Л. Чалмерс с борта «Сорел-бей», (К. А. 185) 15 марта 1945».
— Кажется, вчера вы говорили о дне рождения Ника. Вы сказали, что он родился в декабре?
— Четырнадцатого декабря, — сказала она.
— Какого года?
— Сорок пятого. В прошлом месяце ему исполнилось двадцать три. А зачем вам это знать?
— Может понадобиться. Скажите, кто вынул из пачки эти три письма, что идут не в хронологическом порядке? Ник?
— Может быть, и он. Мне кажется, он их читал. А что?
— Мистер Чалмерс, находясь на войне, прислал с борта корабля письмо, датированное пятнадцатым марта сорок пятого года.
— Я ~не сильна в арифметике, особенно за рулем. Но кажется, с пятнадцатого марта по четырнадцатое декабря будет девять месяцев?
— Совершенно точно.
— Правда, странно? Ник всегда подозревал, что его отец… ну, что мистер Чалмерс ему не родной отец. Он считал, что его усыновили.
— Возможно, он прав.
Я переложил три верхних письма в бумажник. Бетти, преодолев скат, въехала на автостраду и яростно
погнала машину. Над нами коричневым покрывалом стлался смог.ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯ
Южнее по побережью стояла солнечная ветреная погода. С вершины холма, вздымавшегося над Пасифик-Пойнтом, были видны белые гребни волн и редкие парусники, кренившиеся под напором ветра.
Бетти повезла меня прямо в смизерэмовскую клинику. Холеная молодая особа с нелюбезными манерами, восседавшая в приемной, заявила, что доктор Смизерэм занят с пациентом и никак не может нас принять. Весь остальной день он проведет с пациентами и вечер тоже.
— Ну, а, скажем, через недельку, со вторника, этак в полночь?
Особа смерила меня укоризненным взглядом.
— А вы не ошиблись? Может, вам все-таки нужно отделение «Скорой помощи» при больнице?
— Нет не ошибся. Ник Чалмерс находится в вашей клинике?
— На подобные вопросы я не имею права отвечать.
— Могу я повидать миссис Смизерэм?
Особа ответила не сразу; сделала вид, будто разбирает бумаги.
— Сейчас узнаю. Как вы сказали ваше имя, повторите? — снизошла она наконец.
Я назвал себя. Она открыла дверь, ведущую во внутренние покои, и оттуда донесся такой крик, что у меня волосы стали дыбом. Пронзительный бессловесный вопль, вопль муки и отчаяния.
Мы с Бетти посмотрели друг на друга.
— Это мог быть и Ник, — сказала девушка. — Что они с ним делают?
— Ничего. Здесь не подходящее место для вас.
— А где подходящее?
— Дома, с книжкой.
— Достоевского, что ли? — сказала она резко.
— Можно выбрать что-нибудь повеселее.
— Вроде «Маленьких женщин» [15] . Боюсь, что вы меня так и не поняли, мистер Арчер. И потом, оставьте этот отеческий тон.
— А как еще с вами разговаривать?
Дверь во внутренние покои распахнулась (на этот раз обошлось без криков), из нее вышли Мойра и регистраторша. На меня Мойра посмотрела удивленно, взгляд же, который она кинула на Бетти, был куда красноречивее. В нем разом отразились и зависть и презрение. Хоть ты и моложе, казалось, говорил этот взгляд, зато я крепче.
15
Книга американской писательницы Луизы Олкотт (1832–1888) — слащавый дидактический роман для юношества.
— Что тут творится, мистер Арчер? — обратилась она ко мне.
— В меня попала шальная пуля, если вы об этом, — и я показал на левое плечо. — Ник Чалмерс здесь?
— Да, здесь.
— Это он кричал?
— Кричал? Не думаю. — Она смешалась. — У нас в этом отделении несколько человек. И Ник далеко не самый буйный.
— В таком случае, я надеюсь, вы разрешите нам его повидать. Мисс Тратвелл его невеста…
— Знаю.
— …И она, естественно, очень тревожится за него.
— Мисс Тратвелл зря тревожитесь — Однако у самой Мойры вид был озабоченный. — Весьма сожалею, но никак не могу вас к нему пустить. Такое разрешение может выдать только доктор Смизерэм, а он полагает, что Ник нуждается в изоляции.