Детективное путешествие
Шрифт:
Анита за годы жизни в России настолько свыклась со своим новым отечеством, что уже и не отделяла себя от него. Поэтому словосочетание «о нас» прозвучало в ее устах совершенно органично.
– Да что с ним возиться! – Алекс в запале схватился за уголок портфеля и потянул его к себе. – Нелли, беги, зови жандармов!
Анита так бы и поступила, но тут послышался многоголосый ор, и она помимо воли повернула голову, чтобы посмотреть, что произошло. Думала, что это правящие особы вышли из церкви, но нет – причиной шума послужил оставленный без пригляда дилижанс. Запертые внутри бродяги, видимо решив, что все равно пропадать, взялись за рукоятки, и повозка покатилась по улице. Они ехали
– Вот болваны стоеросовые! – выругался Максимов. Он и о Черноярове позабыл, отпустив портфель.
– Алекс, их надо остановить, а то они всех передавят! Сделай что-нибудь! – взмолилась Анита.
Он ринулся выполнять ее просьбу, но его вмешательства не потребовалось. Лишенный рулевого дилижанс проехал по прямой не более двадцати саженей и с разгона врезался в стоявшую между домами будку сапожника. В ней, хвала небесам, никого не было, но столкновение получилось зрелищным и громким. Дилижанс снес будку, как кеглю. Она, дребезжа, покатилась по мостовой и вызвала еще больший переполох среди прохожих и проезжих. А сама повозка с искореженными передними колесами резко потеряла ход и, подпрыгивая, как шкандыбающий инвалид, уткнулась в конце концов в глухую стену.
– Ну, что же… не самая плохая концовка, – резюмировала Анита.
– Воистину так, – поддакнул Максимов и внезапно встрепенулся. – А где Чернояров?
Артемия Лукича как корова языком слизала. Пока они с замиранием сердца следили за дилижансом, он удрал, бросив портфель, но прихватив саквояж с деньгами.
– Вот жук! – Алекс со всеми предосторожностями заглянул в черный зев портфеля, что-то там открутил и присвистнул. – А он не шутил! Самая настоящая бомба. Медный шар, порох, обрезки железа, воспламенитель… Такой шрапнелью он бы человек двадцать положил.
– Слава богу, что мы ему помешали!
– Это да… Но он скрылся. И что всего хуже, вместе с нашей тысячей драхм.
– Не переживай. Далеко ему не уйти. Я…
Анита хотела что-то добавить, но в этот миг двери церкви отворились, и на запруженную людьми улицу вышел король Оттон под руку со своей супругой. Оба, хоть и были не первой молодости, но смотрелись великолепно – одетые в дорогое шитье, исполненные изящества и достоинства. Все-таки хорошо, что Чернояров не осуществил свой адский замысел… Анита поймала себя на мысли, что меньше всего думает об их политических взглядах и будущем Греции. Если уж на то пошло, пусть местное население решает, какой тропой следовать государству.
На другое утро Вероника, посланная на рынок за мясом и овощами, принесла прелюбопытные известия. Неисправимая сплетница, она и в Пиреусе исхитрилась найти пару-тройку поставщиц информации, кое-как изъяснявшихся по-русски. Они и поделились с нею ходившими по городу слухами, которые оказались весьма интересны.
– Этот-то… который Чернояров… сроду он по дипломатической части не служил! – взахлеб пересказывала Вероника, выгружая из корзины купленную снедь. – В России за ним три смертоубийства значатся, да еще и грабежи. Его, почитай, уж три года по всей Европе полиция ищет.
– Да… – удрученно покивала Анита. – Мне следовало догадаться, что он не организатор покушения, а всего лишь нанятый исполнитель. И где он теперь?
– Словили! – сообщила Вероника радостно. – Представьте себе, Анна Сергевна, на фальшивых деньгах попался! Прибежал вчерась в извозчичью контору, попросил лошадей
наилучших, чтоб уехать поскорее. А хозяин конторы, не будь дурак, приметил, что монетки-то, которыми тот платил, вроде как ненастоящие. Взяли сокола за крылья, да и в клетку.– Фальшивые монеты? – Максимов перевел взгляд на Аниту. – Откуда они у него?
– Не сердись, Алекс… – Она опустила глаза. – Мне довелось свести знакомство с двумя пройдохами. В подвале их магазинчика стоял пресс, с помощью которого они изготавливали поддельные драхмы. Я хотела обратиться куда следует, но потом передумала. Я ведь уже подозревала, что нас проведут с этой машиной…
– Ты подсунула Черноярову фальшивые деньги вместо настоящих? – Изумлению Максимова не было предела. – Ну знаешь!.. А если бы тебя арестовали? И еще… Ты оставила фальшивомонетчиков на свободе!
– Они при мне разобрали пресс и выбросили детали в залив. Вряд ли у них хватит наглости повторять свои преступные опыты… Ладно, Алекс, не дуйся! Может быть, я поступила неправильно, зато и Чернояров наказан, и мы ничего не потеряли.
Она подошла к шкафу и вынула из-под белья тяжелый сверток.
– Вот наша тысяча драхм. В целости и сохранности. Совсем скоро они нам пригодятся, чтобы сесть на корабль и отправиться дальше. Погода в кои-то веки благоприятствует.
И она выглянула в окно гостиницы, где после многодневного шторма в зареве позднего зимнего рассвета лучилось присмиревшее море.
Татьяна Устинова. Моя бабушка говаривала…
Третьего дня вдруг он мне объявил, что летит в командировку и там у него работы-ы-ы!.. То есть очень много у него там работы. И вся она какая-то сложная, разная, важная, и, в общем, не до меня ему решительно. Он должен приготовиться, морально и физически.
Физически он готовится очень просто – я аккуратно складываю его вещички в чемодан трепетными кучками и сорок раз повторяю, где именно внутри чемодана расположены крем для бритья, а где запонки. Иногда ему в голову приходит фантазия носить рубашки с запонками!.. Обратно я всегда получаю чемодан, который снаружи ничем не отличается от того, с которым он улетал, а изнутри напоминает как бы апартаменты уездного комиссара после веселого налета махновцев. То есть я, как нормальная взрослая девочка, решительно не могу себе представить, что именно нужно делать с вещами, чтобы они превратились в то, во что превращаются, когда я получаю их обратно!..
Нет, что ты там делал-то?! Спал в них?! Топтал их ногами?! Поливал из душа?!
Ничего я не делал. Я работал.
Итак, с физической подготовкой к сложной командировке у нас все понятно и просто.
Хуже с моральной.
Он думает о своем – он всегда думает о своем, а о «моем» очень редко, почти никогда! – смотрит в бумаги и на вопрос: «Хочешь чаю?» – отвечает рассеянно, что поедет, пожалуй, часов в семь, ибо пробки и вполне можно опоздать, а опаздывать он не может, у него где-то там, куда он летит, много трудной работы.
Да, но ты улетаешь только завтра!.. А сейчас, может, чаю?..
Ну вот завтра я и поеду в семь. А сейчас дай мне подумать.
Он всегда все забывает, теряет, не знает, и ему скучно помнить о таких глупостях, как паспорт, очки и ключи от квартиры, а уж когда… «думает о своем» – пиши пропало!
Что-то такое он потерял и на этот раз, то ли телефон, то ли билет на самолет, то ли детей. Я точно знаю, что все это никогда не теряется безвозвратно, рано или поздно находится – в карманах, чемодане или за обеденным столом в ожидании ватрушки, но вот этот момент, когда он ищет, мечется и пребывает решительно не в себе, нужно пережить. Я все про это знаю. Я давно научилась с этим справляться.