Детективы Столичной полиции. История. Методы. Личный состав

Комитет предложил фотографировать содержащихся под стражей обвиняемых только по распоряжению магистрата, когда такое распоряжение отдавалось при разумном основании подозревать в обвиняемом рецидивиста. А в правила о фотографировании ввел следующие положения:

1) Все осужденные и все люди, проходящие по разделу 7 "Закона о предотвращении преступлений" 1871 года, должны были перед освобождением сфотографироваться, а полученная карточка содержать снимки в фас и в профиль, но без демонстрации рук.

2) Содержащиеся под стражей, но еще не судившиеся фотографировались подобным же образом, если их обвиняли в совершении уголовного преступления или они были задержаны согласно "Закону о бродяжничестве".

Для этого магистратом должен был быть выдан ордер по запросу обвинителя или полиции на том основании, что прошлое обвиняемого неизвестно, или что у него нет постоянного места жительства, или характер преступления, в котором его обвиняют, дает разумные причины подозревать, что он уже судился за подобное преступление.

Эти рекомендации были приняты, и с тех пор производилось два снимка, причем только лица: в фас и в профиль. Тюремные власти старались также не снимать осужденных в тюремной одежде.

Часть 4

Еще одной попыткой использования фотографии в полицейской деятельности была разработка британским статистиком, географом, антропологом и психологом, основателем дифференциальной психологии и психометрии Френсисом Гальтоном, двоюродным братом Чарльза Дарвина, техники "составной фотографии", когда из различных фотографий преступников, принадлежавших к отдельным воровским профессиям, составлялся обобщенный портрет представителя этой профессии.

Хотя Гальтон не являлся сторонником теории Ч.Ломброзо о врожденном преступнике, зарождавшаяся евгеника, которую он представлял, была близка с Ломброзо в взглядах на внешность преступников. Но эти работы в области криминальной физиологии так и не принесли практических результатов, а Гальтон позднее прославился своими достижениями в области системы установления личности по отпечаткам пальцев.

Первый номер "Полицейской газеты"

Альбомы фотографий, алфавитный реестр и реестр особых примет дополняли бюллетени "ежедневной информации", "Полицейская газета", выходившая раз в две недели и содержавшая фотографии и описания неопознанных осужденных, а также циркуляры, выпускавшиеся трижды в год и содержавшие фотографии наиболее известных преступников, известных Столичной полиции.

В провинциальной полиции с 1850-х годов были распространены уже упоминавшиеся "ориентировки" с приметами арестованных и нуждавшихся в установлении личности преступников, распространявшиеся по соседним полицейским округам.

Поскольку до 1891 года закон не разрешал принудительно фотографировать лиц, которым еще не вынесен обвинительный приговор, их фотографии прикладывались к ориентировкам только в том случае, если у полиции уже имелись готовые фотографические снимки или арестованный не имел возражений против съемок и отправки его фотокарточки. Эти ориентировки затем возвращались обратно с пометами чиновников соседних полицейских сил касательно имеющихся у них сведений о разыскиваемом, и служили в дальнейшем руководством для установления личности преступников.

А полиция Ливерпуля вела реестр девичьих имен жен и матерей преступников, поскольку было замечено, что именно их охотнее всего брали рецидивисты при необходимости выдумать себе другое имя.

Но основным средством установления личностей арестованных до середины 1890-х годов оставалась зрительная память чиновников сыскной полиции. Как утверждал один из известных британских юристов того времени, преступники "известны главным образом в лицо, а двух совершенно похожих лиц не бывает".

Начиная с ноября 1878 года каждую среду и субботу по одному детективу от каждого из дивизионов Столичной полиции назначалось в турне по лондонским тюрьмам, когда перед ними выстраивали тех заключенных, срок пребывания в тюрьме у которых подходил к концу или его собирались освободить досрочно. Это позволяло детективам запоминать лица тех, с кем им, скорее всего, еще предстояло встретиться во время несения своей службы.

Детективы садились в предназначенный для этой цели большой омнибус и объезжали тюрьмы Миллбанк, Тотхилл-Филдс, Уондсуорт, Брикстон, Колдбат-Филдс и тюрьму Холлоуэй на Камден-роуд. Похожее мероприятие, так называемый "идентификационный парад", проводилось трижды в неделю по утрам в Клеркенуэллском доме предварительного заключения.

Около трех десятков детективов — обычно двадцать два из Столичной полиции и шесть из полиции Сити (по одному от каждого дивизиона) плюс руководящий опознанием инспектор из Центрального управления Скотланд-Ярда — навещали эту тюрьму, где вместе с тюремными надзирателями, приехавшими специально на парад из различных тюрем, тщательно рассматривали заключенных, дожидавшихся там суда или оставленных под стражей на время следствия, в надежде опознать среди них рецидивистов.

Осмотр детективом новоприбывших. Рисунок из газеты "Illustrated London News", 1883 (у меня в книге эта иллюстрация неправильно названа "осмотром агентов" — теперь, имея подлинник газеты, исправляю эту ошибку)

В 1890 году Клеркенуэлльский дом предварительного заключения был снесен, а его место в этом качестве заняла Холлоуэйская тюрьма, построенная в 1852 году как исправительный дом Лондонского Сити и получившая за свою архитектуру прозвище "Камденского замка" (или просто "Замка"). Она стала главной тюрьмой для Лондона и графства Миддлсекс, теперь уже сюда отправляли тех, кто дожидался суда, а также несостоятельных должников, осужденных женщин и ряд других специфических категорий заключенных, вроде тех, что были наказаны за неуважение к суду.

И теперь уже здесь, вплоть до превращения ее в женскую тюрьму в 1903 году, три раза в неделю детективы собирались на "идентификационный парад". Майор Артур Гриффитс описывал в "Виндзорском журнале" в 1895 году, как во внутреннем дворе тюрьмы, заросшем травой и подсолнухами, выстраивали заключенных и заставляли их ходить круг за кругом по выложенным камнем дорожками, в то время как детективы, собравшиеся в одном из углов двора, внимательно рассматривали их.

Заключенных, как правило, оставляли в собственной одежде, чтобы не лишать их индивидуальности. Тюремную одежду — в доме предварительного заключения она была ярко-синей в отличие от серой с широкими желтыми стрелками, которую носили осужденные в исправительных тюрьмах, — выдавали только в случае, если собственная была безнадежно рваная или совершенно грязная. Женщин для опознания выстраивали отдельно, их было значительно меньше, и пускать их по кругу не требовалось.

Хотя во время таких парадов детективы признавали в представавших перед ними людях преступников, которые проходили прежде через их руки по другим делам, либо, попав в полицию из-за мелкого преступления, разыскивались за свершение значительно более тяжкого, у этой процедуры была и обратная сторона: в процессе опознания не только детективы высматривали преступников, но и те, в свою очередь, запоминали лица сыщиков, чтобы узнать их в любой личине, если жизнь еще раз сведет их вместе.

Сами дивизионные детективы к раскрытию своего инкогнито относились спокойно: известность в криминальной среде в качестве чиновников сыскной полиции служила им своего рода охранной грамотой во время походов по трущобам и воровским притонам, к тому же английские законы обязывали его выступать в открытом суде, что все равно делало его лицо знакомым уголовникам.