Детективы

До гостиницы они добрались уже поздним вечером. К этому времени погода сильно изменилась. Подул ветер, срывая с деревьев отдельные листья. Сами деревья наклонялись в разные стороны, устрашающе шелестя своими кронами. В небе сверкнула молния, на мгновение осветив гостиницу и часть улицы, затем почти мгновенно грянул гром, и по асфальту застучали отдельные капли дождя. Постепенно дождь усиливался, и скоро он уже со всей силой хлестал по асфальту и по окнам домов.

Когда начался дождь, Бовин и Горюнов уже находились в номере. Александр тут же разделся и плюхнулся на кровать. Полковник же, приготовив постель, потушил свет и подошел к окну. С этой стороны гостиницы находился небольшой садик, по обе стороны которого росли деревья, в центре были расположены скамейки, чуть поодаль клумбы с цветами. Еще раз блеснула молния, ударил гром. Следователь лег в постель и, до смерти уставший, стал быстро засыпать под однообразные удары дождя, впрочем, как и его напарник…

Бовин проснулся от пронизывающего звука сирены, донесшегося с улицы, почти сразу же раздался скрип тормозов. Не успел следователь окончательно проснуться, как за дверью послышались шаги, и чей-то взволнованный голос крикнул: «Мертвый… В четыреста сороковом… Кошмар какой-то…» Бовин мгновенно оделся и, разбудив Александра, выглянул в дверь. Весь коридор заполнили люди в милицейской форме. Дверь в 440-й номер была открыта, рядом с испуганным лицом стояла горничная. К ней подошел один из офицеров и представился:

– Капитан Самойлов. Расскажите, как вы обнаружили труп.

Та что-то быстро заговорила, эмоционально жестикулируя руками. Из соседних номеров стали показываться люди, удивленно наблюдая за происходящим.

– Что случилось? – спросил Бовин у какого-то мужчины в пижаме. Тот пожал плечами:

– Не знаю.

– В чем дело, Дмитрий Андреевич? – поинтересовался сонный Александр, высунув голову из-под одеяла.

– Убийство. – Негромко произнес тот и закрыл дверь.

– Хотите вмешаться? – спросил капитан, лениво потягиваясь и протирая глаза.

Полковник пожал плечами.

– Вроде дал тебе слово провести отпуск, не ощущая себя работником МУРа. Так что не будем давать волю своим профессиональным инстинктам. К тому же не солидно вмешиваться в работу Одесского угрозыска, думаю, они вполне могут сами разобраться в случившемся.

Александр тяжело вздохнул и буркнул:

– Черт знает что.

Не торопясь друзья проделали все необходимые утренние процедуры, после чего следователь решил закурить, но, хлопнув себя по карману, обнаружил, что сигарет совсем не осталось. Он открыл чемодан и пошарил рукой в кармашке. Но и там ничего не обнаружил. Бовин недовольно крякнул.

– Сигареты кончились? – спросил капитан.

Бовин положительно покачал головой.

– Вы же собирались бросить.

– Я давно собираюсь, – усмехнулся тот. – Пойду сбегаю, – и он отправился за сигаретами.

Прошло около часа, но когда Бовин вернулся обратно в гостиницу и поднялся на четвертый этаж, то с удивлением обнаружил, что следствие почти заканчивается. Это его несколько удивило, даже обычная кража требует гораздо больше времени на проведение экспертизы, опроса свидетелей и прочей работы, не говоря уже об убийстве. Уж кому– кому, а Бовину это было известно как нельзя лучше.

– Николай Григорьевич, – говорил молодой лейтенант, – но ведь еще не проведена экспертиза.

– Все, что можно, следствие выяснило.

– Товарищ капитан, я не понимаю, почему…

Плотный мужчина в звании капитана резко остановился и гневно посмотрел на лейтенанта.

– Кто ведет следствие, в конце концов, я или вы? Так что попрошу меня не учить в дальнейшем.

Он повернулся и быстро зашагал по лестнице вниз. Лейтенант, постояв в недоумении некоторое время, направился вслед за капитаном.

Следователь прошел мимо работников местного угрозыска, направляясь к себе в номер и анализируя услышанное. Открыв дверь ключом, он с досадой обнаружил, что Александр уже куда-то ушел. Полковник немного поразмыслил, и вот не прошло и пяти минут, как он, полный решимости, вышел из своего номера и подошел к 440-му. В номере напротив Бовин услышал какие-то голоса. Он быстро наклонился, делая вид, что завязывает шнурок. Но нет, дверь не открылась. Ни звука более. Следователь встал и постучался в 440-й номер. Тишина. Следователь постучался вторично и прислушался. Дверь не открыли. Тогда он на цыпочках вернулся к себе в номер и неслышно прикрыл за собой дверь.

Надо сказать, что на четвертом этаже гостиницы находился сплошной балкон, по которому можно было попасть даже на противоположенную сторону здания. Этим балконом и воспользовался следователь, чтобы попасть в интересующий его номер. Но тут его ожидала неудача: дверь была закрыта, как он выяснил, подергав ее, на верхний шпингалет. Но для Бовина это не было большим препятствием. Оглядевшись по сторонам и посмотрев вниз, он встал на ручку двери и подергал форточку. Сердце следователя радостно заколотилось: открыта. Он протянул руку и подергал шпингалет, тот опустился вниз. Бовин спрыгнул на балкон, отряхивая запачкавшийся пиджак, и с непринужденным видом зашел в номер, как в свой собственный.

Прежде всего, следователя интересовали вещи погибшего. Но обшарив всю комнату и просмотрев всю одежду, он не нашел ничего интересного. Либо у погибшего не было ничего, кроме одежды, либо все остальное забрали люди из уголовного розыска. «Но почему они так быстро закончили следствие?» – этот вопрос не выходил у Бовина из головы. Он интуитивно чувствовал неладное, а интуиция никогда не подводила следователя.

Переведя дух, кончиком носового платка, который все это время заменял ему перчатки, он вытер выступивший пот и еще раз отметил расположение всех вещей для того, чтобы, не дай бог, что-нибудь не изменить в результате своего визита. Осмотрев кровать, он остановился посредине комнаты и обвел ее глазами. Стол – вот что пропустил следователь. Он присел на корточки и дернул дверцу. Как и следовало ожидать, дверца была заперта. Но, увы, Бовин был не из таких сыщиков, которых мог остановить простой дверной замок! Чем только он не вскрывал за свою практику сейфы, висячие замки, замки от дверей, столов и даже чемоданов. Он для этого использовал не только универсальные ключи, но и перочинные ножики, стальную проволоку, различные щипцы и даже женские шпильки. Итак, сняв с левого рукава рубашки стальную запонку, Бовин легко вставил ее в замочную скважину стола. С помощью перочинного ножика он что-то поддел, что-то щелкнуло, и запонка повернулась. Следователь довольно крякнул и, водворив обратно в карман перочинный ножик и вернув на рукав рубашки стальную запонку, открыл дверцу. Пусто. Раздосадованный следователь уже собирался покинуть номер, как вдруг краем глаза заметил какой-то предмет, прилепленный к столу снизу. Он протянул руку и отодрал пакет, державшийся на клейкой ленте. «Ага! – подумал Бовин, – пожалуй, именно это я и искал в номере». Положив в карман пиджака сверток, он аккуратно прикрыл дверцу стола, пробежался взглядом по номеру, оценивая, не изменил ли он здесь что-нибудь. И, убедившись, что все в порядке, Бовин вышел обратно через балкон, закрыв на защелку дверь с внутренней стороны через открытую форточку.

Когда следователь вернулся в свой номер, Александра все еще не было. Бовин с любопытством развернул пакет. В нем оказались пачка червонцев, туго перевязанная бумагой, зеленый блокнот в кожаной обложке и пистолет типа «Т-Т». «Хорошо, что эти олухи не нашли сверток, – подумал Бовин. – Держу пари, что в блокноте найдется что-нибудь интересное».

Блокнот на удивление оказался практически чистым, лишь на первой его странице следователь прочитал следующие обрывки фраз, обведенные в рамочку: «21.08… Порт… 20:00… Гост 429… Стамбул-Одесса-Москва…» Бовин уселся на кровать и задумчиво уставился в потолок.

3

Было около десяти часов утра. Солнце уже поднялось над городом, и, хотя все еще было довольно прохладно, предвиделся довольно жаркий день. Сейчас было самое время поехать на пляж, чтобы в полуденный зной окунуться в прохладное море и поплавать, покачиваясь на волнах. Но сложившиеся обстоятельства изменили планы следователя.

Он встал с кровати и только тут обнаружил на столе под стаканом записку Александра: «Ушел позвонить жене. Буду в одиннадцать». Ага, значит, у него есть время поразмыслить в одиночестве над записями в блокноте. «21.08.» Это дата, вероятно, связана с последующими записями. Кстати, какое сегодня число? Следователь порылся в памяти и с удивлением пришел к выводу, что сегодня и есть 21 августа. У него беспокойно кольнуло сердце: значит уже сегодня должно произойти что-то очень важное. Или, может быть, уже произошло. Далее… «Порт… Стамбул-Одесса-Москва…» Не до конца осознавая смысл этих фраз, Бовин твердо решил, что сегодня вечером с Горюновым они отправятся в Одесский порт…