Дети Антарктиды. На севере

Это был Йован.

Его друг посматривал на него, держась бледной рукой за сосновый ствол. Пальцы барабанили по шершавой коре дерева. С виду оживший покойник словно бы что-то замышлял.

– Йован?

Собиратель сделал шаг в его сторону, но Йован в эту же секунду зашел за дерево и исчез, как в воздухе растворился.

Матвей опустил лук и около минуты стоял как вкопанный с полуоткрытым ртом. Все мысли сосредоточились на увиденном, и он без конца задавал себе лишь один вопрос: я схожу с ума?

Наконец, поборов ступор, он вновь побежал.

Полчаса понадобилось Матвею на дорогу к поселку. Не переставая бежать, он пересек трассу, затем стоящие вдоль нее бревенчатые обломки, а следом прямиком к озеру, к двухэтажному дому, где укрылись остальные.

На крыльце его встретила Надя, сидевшая с винтовкой на коленях. Завидев Матвея и рыская взглядом за его спиной в поисках Шамана она поняла все без слов. Прогрессистка приоткрыла дверь и крикнула в дом, чтоб все немедленно собрались.

– Нам… нам…

– Отдышись, – велела Надя собирателю.

Каждый вздох давался ему с невыносимой болью, горло резали невидимые зазубрины лезвия, еще и рана в боку заныла с новой силой. Он почувствовал, как закружилась голова и попытался опереться о перекладину, но вместо нее нащупал пустоту. К счастью Надя вовремя сообразила и успела подхватить его изнуренное тело.

Первым на крыльце показался Лейгур.

– Где Жак? – Лохматая голова исландца стала вертеться из стороны в сторону, пока не остановилась на жирном пятне крови, оставленной на изношенной куртке Матвея.

Когда собиратель и исландец встретились взглядами, второму все стало понятно. Он яростно пнул ногой по небольшой табуретке, заставив ту переломиться надвое.

Следом за Лейгуром появились все остальные.

– Матвей! – Арина бросилась к нему и стала помогать Наде взобраться по ступеням пытающемуся перевести дух собирателю.

– Что случилось?.. – выдавила из себя Маша. – И где…

– Мертв. – Матвей попытался перебороть усталость, дорога была каждая минута. – Мерзляк добрался до него.

На короткий миг над собравшимися нависла тревожная тишина.

– Мерзляк? Они…

– Надо уходить, немедленно, – прервал ее Матвей, не желая тратить время на подробности. – Начинайте собираться, выходим через пятнадцать минут.

Все на миг опешили и выглядели словно гвоздями к полу прибитыми.

– Ну, чего встали? – Командирский голос Нади раздался как отрезвляющая оплеуха. – Слышали, что сказал Матвей? Живо собираемся!

– А как же папа? – безутешным, почти рыдающим голосом произнесла Маша. – Он не может идти. А утром у него еще больше поднялся жар.

– Мы понесем его, – отрезал Матвей, еще на пути сюда заранее подготовив ответ. Он знал, что Вадиму Георгиевичу и шагу не сделать в его нынешнем состоянии. – Там на втором этаже есть небольшой ватный матрас, сделаем из него носилки, будем нести поочередно.

– Да, я поняла о каком матрасе речь, – отозвалась Надя и обратилась к исландцу: – Лейгур, можешь отыскать этот матрас и спустить его на первый этаж?

Исландец не отвечал. Пристальный взгляд его голубых глаз был прикован к полу.

– Лейгур! – громче окликнула его прогрессистка.

Но Лейгур продолжал молчать и с виду находился в глубоком забытьи.

– Я отыщу матрас, – вызвался Тихон и, не сказав ни слова более, побежал внутрь.

– Я помогу собраться, – прохрипел Матвей.

– Нет, пока отдохни, – отговорила его Надя. – Мы все сделаем.

На это Матвей с трудом, но согласился. Прямо сейчас он отдал бы все за мягкую и теплую постель с возможностью проспать в ней целые сутки. Но ныне это казалось неимоверной роскошью.

Юдичев пришел в самый разгар сборов с пустыми руками – оказалось, он проверял силки и вновь ничего в них не обнаружил. Узнав про гибель Шамана, капитан первой экспедиции разразился тирадой про его уговоры уходить из этого места еще три дня назад, сразу же после первой ночевки в этом доме. Про Вадима Георгиевича, из-за которого им и пришлось задержаться здесь, он и словом не обмолвился, наверняка про себя уже отправив старика на тот свет.

Речи обозленного Максима никто не слушал, хоть у всех и руки чесались дать ему в морду. Сам Матвей давно желал как следует отделать его, и он наверняка сделал бы это и сейчас, но он предпочел поберечь силы для предстоящего пути.

Собрались быстро, поскольку и собирать толком было нечего. Пеммикана осталось на три укуса, у каждого при себе имелась горсть патронов, да поношенные винтовки, нуждающиеся в чистке. Запасами воды тоже не похвастаться, но на следующие двое суток должно было хватить.

Дольше всего провозились с носилками из матраса, а точнее с креплениями для переноски. В итоге, на отыскав решения лучше, вытащили из шкафов старые подранные вещи, покрытые многолетним слоем грязи и пыли, скрутили их, завязали узлом и сделали из этого подобие ремней, закрепив у изголовья и внизу матраса.

Вадим Георгиевич выглядел совсем худо. Все его тело дышало жаром, он то и дело бормотал что-то невнятное и тянулся рукой к воздуху, словно пытался нашарить что-то одному только ему видимое. И все началось с того кашля, который Матвей приметил еще в тот день, когда старик поведал ему о «Копье» в каюте траулера. Непонятно, было ли это следствие раны, нанесенное ему Тихоном в тот день, когда пираты взяли на абордаж их судно, или старик попросту успел подхватить где-нибудь по пути эту неприятную болячку.

Уложив Вадима Георгиевича на матрас, Домкрат и Матвей попытались поднять его. Собиратель немедленно почувствовал режущую боль в руках и груди, как никак Вадим Георгиевич был не из легких. К счастью Матвея его усталость заметил Лейгур и молча взял заднюю часть носилок на себя. Исландец не промолвил и слова с тех пор, как узнал о гибели друга.

К полудню все девятеро покинули неизвестный городок, направившись по трассе. За время подготовки к выходу тучи успели сгуститься пуще прежнего, и на головы путников стали падать холодные капли дождя, сразу же замерзая на их куртках.