Дети Деточкина или Заговор Бывших мужей

– Теперь ты точно возьмешь меня с собой, – улыбнулась я первому бывшему мужу, демонстрируя руку.

– Вот дура-то, такой груз к себе пришпандорила, – восхищенно присвистнул Васек, – Ты его таскать замахаешься…

На это подростковое хамство никто не отреагировал.

– Рискуешь, что я прикажу отпилить тебе кисть, – задумчиво пробормотал Вадим, и мне вдруг сделалось спокойно. Раз шутит, значит адекватен. Значит, от разговора может быть прок, – Ладно, – снова подал голос Робин, – Тогда высадишься вместе с Васьком и чемоданом. Потом я тебя сам найду…

– Нет, – я почувствовала, что сойду с ума, если Робин хоть на секунду скроется с моих глаз, не объяснившись, – Ты возьмешь меня с собой. Я слишком много знаю. И про Детей Деточкина, и про Ожигова, и даже про Шурика. С кем, ты думаешь, вместо Виктории разговаривал? – в глазах Робина мелькнуло недоумение, – Со мной. Причем все, что я знаю, записано на бумаге и хранится в надежном месте. Попробуй только сбеги – вмиг куда надо сведения отдам.

– Так-с, – с каждым моим словом Робин делался все темнее и темнее, – Вась, ты действительно сам выходи. Похоже, нам с Котей многое надо обсудить.

Я поняла, что Вадим боится разоблачения даже перед Василием. Еще бы! Вот ребята обрадовались бы, узнав, кто убрал с дороги Мэтра.

– Так может, это, – растерялся Васек, пытаясь придумать хоть что-то, дабы получить доступ к информации, – Помочь чем?

– Не стоит. Мы с Котькой отлично друг друга поймем. Выходи.

Василий остановил машину возле мусорного бака и обиженно покинул водительское место. Робин сел за руль. Я вдруг заметила, что бесстыдно улыбаюсь, не обращая внимания на хмурый вид Вадика.

– Ой, Вадька, – честно призналась я, – Если бы ты знал, как я рада тебя видеть…

– Увы, не взаимно. Ситуация, как понимаешь, не располагает, – Робин не трогался с места, ожидая, пока Василь скроется за поворотом, – Толковый парень, – кивнул он в след помощнику, – Только болтливый больно. И от своих, чуть что, отворачивается, – я поняла, что Робин говорит про кляузы Василия на Артема.

– Сам виноват. Поощряешь подобное, вот они и переругались все, – тоже не отрывая взгляда от спины Василия, сообщила я.

– Поощряю? – Робин поморщился, – За кого ты меня принимаешь?

– Запугал детей тем, что можешь проверки устроить…

– А, это, – Вадим отмахнулся, – Это я для порядку. Чтоб, не бузили. Но не друг за другом же слежки устраивать. Правда, он сначала потребовал проверку Артему устроить, а потом, сам же его оправдывать начал. Видать, настучал сгоряча, потом испереживался… Будем считать, исправился. Правда, Артему он нервов, я так понимаю, изрядно потрепал. Мне Серж рассказывал.

Из всего сказанного, я поняла, что Робин не подозревал Тёмку ни секунды. Что ж, это делало честь моим хитрым комбинациям.

– Погоди, не едь, – попросила я, когда Робин завел машину, – Я чемодан выкину. Он не настоящий.

Я достала ключ от наручников, продемонстрировала возмущенному Робину подделку и выкинула старый чемодан на помойку. «Жорик меня убьёт!» – мелькнуло в голове, – «Если Робин не опередит его, разумеется.» Несмотря на то, что большая часть бобин была невоспроизводима, а та, что еще работала, была давно уже переписана на современные носители, несмотря на то, что ни у нас, ни у кого-то из знакомых не было бобинного магнитофона, несмотря вообще ни на что, Георгй был очень привязан к этому чемодану. Но не могла же я всю жизнь тягать его за собой?

– Как ты могла подвергнуть всех такой опасности? Если бы операция не сорвалась и ребята, так рассчитывавшие на прибор, прокололись? Ты представляешь, что было бы тогда?! Ты в своем уме?! – набросился на меня Вадим.

– А ты?! – тоже перешла на крик я, но потом заставила себя успокоиться, – Послушай, так мы ничего не выясним. Давай поругаемся позже. Лучше объясни мне, что все это значит…

– Ты первая.

– Нет, – ледяным тоном ответила я, – Это я держу тебя на крючке, а не наоборот.

Вадик страдальчески закатил глаза к зеркалу заднего вида, резко крутанул руль, свернул на обочину и выругался по-немецки.

– Нет, ну что сигналить?! – оказалось, ругался он не на меня, – Что сигналить? Я что виноват, что у этого кретина хозяина не работают повороты? В нормальной стране человеку бы в голову не пришло, что я могу не показать поворот нарочно, – обратился Вадим уже ко мне, – В нормальной стране мне бы посочувствовали. Еще и подъехали бы, сказали, что в машине поломка. А здесь прямо в менталитете заложено облить грязью ближнего своего. Мы от этого кайф ловим, самореализуемся. Раньше в очередях самоутверждались, теперь на дорогах…

– Вадик, – взмолилась я, – Прошу тебя, не отходи от темы! Думай о главном! Послушай, – я принялась, словно ребенку, объяснять Робину происходящее, – Тебе угрожают разоблачением. Забудь о философии, вернись на землю.

Вадим широко развел руками.

– Ну о чем тут можно разговаривать! – многозначительно заявил он, призывая в свидетели невидимых зрителей, – Стоит ли удивляться деградации нации, если даже лучшие её умы…

– Прекрати! – закричала я, – Ты все равно не собьешь меня с толку!

– Выходи из машины, – Вадим вдруг сделался серьезным, голос его звучал резко, почти грубо, и я вдруг почувствовала, что боюсь подобных перемен в Робине.

– Не выйду, – стараясь скрыть волнение, пролепетала я.

– Тогда выйду я, – Робин выполнил сказанное, потом, видимо, сжалился, склонился к открытому окну и сообщил, – А ты, если останешься здесь сидеть, вскоре будешь вынуждена делать это в другом месте. Сидеть в смысле. Машина угнанная. Если тебя в ней заметят…

Я уже стояла рядом с Робиным.

– Так-то лучше, – улыбнулся первый бывший муж, и снова заговорил мягко и вкрадчиво, – Я бы, конечно, подогнал её еще на полквартала ближе к месту, откуда взял, но не хочу так рисковать в твоем присутствии. Из-за тебя человек на квартал дольше будет нестись с криками: «Угнали!Угнали!» Не стыдно?

– А тебе?

– Нет, ну ты вообще нормальный человек? – Вадим так задурил мне голову, что однозначного ответа на этот вопрос я дать уже не могла, – Какое письмо? Какое разоблачение?

Ага, значит он все-таки прекрасно понял, о чем я говорю.