Дети дупликатора

— А на подходе солдатни и броневика не будет, что ли? — пожал плечами Киргиз. — Вот и вырисовывается первый пунктик: брать надо Психа и ботаника, причём на подходе, раньше, чем они до вездехода добегут. Идти они будут откуда-то с севера и неминуемо сначала придут к этому перекрёстку. И, зуб даю, точно так же будут где-нибудь тут стоять, пялиться на карту и в бинокль и высматривать Синоптиков.

— Молодца, дядьку, всё логично! — оценил Храп. — Полностью с тобой согласен. Тогда следующий пункт: где заседать нам? И во время первых дежурств, пока ждать их будем, и потом, когда мы их засечём и брать приготовимся.

— А вот это пойдём смотреть. — Киргиз обернулся и пошарил глазами по редколесью вблизи перекрёстка. — Вон, туда, например. Оттуда и дорога от Свалки просматривается, и перекрёсток. И укрыться, вроде, есть где, вон дубрава какая.

— Добро! — согласился Храп и, не глядя, пристегнул бинокль на место — к лямке рюкзака.

— Мне с вами? — справился Грек. — Или тут посидеть?

— С нами, конечно! Хрен его знает, что в тех кустах, может аномалия какая. Да и сюда мы уже вряд ли вернёмся, сразу до дому почешем, я так думаю. Веди.

Грек первым спустился с насыпи и зашагал к означенным кустикам. Остальные гуськом потянулись за ним в привычном уже порядке.

От перекрёстка они отошли метров на четыреста; тут разделились, Храп с Оцеолой принялись искать место для наблюдательного пункта, а Киргиз с Греком — под огневую точку. Вернее, искал Киргиз, а Грек присматривал, чтобы он никуда не вляпался.

Почти сразу приглянулся Киргизу эдакий бравый пригорочек — холм высотой метров в восемь. Со стороны дороги, то есть с востока и северо-востока его склоны были довольно крутыми, с севера примыкал небольшой овражек с ручьём понизу, так что тут склон вообще был практически отвесный, с остальных сторон — достаточно пологий, можно спокойно взобраться.

— Как насчёт во-он туда выйти? — на всякий случай спросил Киргиз у сталкера, указывая на пригорочек. Грек присмотрелся, поводил носом, словно принюхивался и велел:

— Давай за мной! Метрах в десяти.

Он по широкой дуге обошёл группу деревьев, причудливо сплетшихся стволами, немного постоял, вслушиваясь, и наконец решился выйти на сам пригорок. Там росли высокие, выше человека кусты, в которых при определённой фантазии можно было узнать мутировавшую лещину. Только орешки у неё были покрупнее, с яблоко примерно, и не гладкие, а пупырчатые, и не коричневые, а грязно-серые.

Киргиз долго глядел как Грек приближается к этим кустам, а потом вполголоса спросил:

— Орехи весной?

Однако Грек ничуть не смутился:

— Да они, небось, с прошлого сезона тут висят. А, может, и с позапрошлого. Фигня, оно везде так. Что деревьям зима, когда на станции то выброс, то радиация, то ещё какое непотребство? Бесплатная печка. Давай сюда, тут вроде чисто.

Киргиз присоединился к сталкеру. Вид с пригорка и действительно был изумительный — на горизонте хоть и смутно, но всё же проступали корпуса Агропрома и даже Свалка маячила, но вообще видно было неважно из-за густой дымки. Зато прекрасно было видно, что от дороги, которая совершенно однозначно тянулась к Свалке, в полукилометре от пригорка ответвлялась тропа, в свою очередь убегающая левее, к Агропрому.

— Вот и путь домой, — пробормотал Грек. А потом вдруг добавил: — Хорошая точка, далеко видать! И никакой, вроде, пакости пока не заметно. Овраг мне только не нравится. Что-то там внизу есть, как бы не мясорубка вообще.

— Я вниз и не собирался, — сказал Киргиз. — А теперь так стопудово не полезу.

— Правильно, — поддержал Грек, в очередной раз осматриваясь. — Ты как, залечь хочешь?

— Не обязательно. Главное, чтобы меня с дороги не было видно.

— Ну, можешь вон у стволов, а можешь в орешник заползти.

— Неохота в орешник. Там жучки… Ну их.

— Смотри сам.

Киргиз ещё походил, поприседал, прикинул как минимум четыре удобных позиции, в зависимости от того, где обнаружатся Псих с ботаником — на тропе, на дороге, между дорогой и тропой или ещё где-нибудь. С этим можно было считать, что всё.

Дальше Киргиз наметил пути отхода, задумчиво попинал упавшее дерево поперёк одного из них — не сгнило ли. Не сгнило, твёрдое, как камень.

Минут через двадцать Киргиз решил, что больше тут ловить нечего и свистнул Греку, присевшему на склоне, дабы лишний раз не маячить.

— Я всё!

Грек встал и молча повёл к дороге, где условились встретиться с Храпом и Оцеолой. Те поджидали у крайних деревьев.

— Ну как? — издалека поинтересовался Храп.

— Порядок, точка путёвая, — сообщил Киргиз.

— А мы аж три наметили.

И снова Храп глянул на часы.

— Ну, что? Пожрать, и до дому?

— Самое время, — оскалился Киргиз.

— Вон, там полянка ничего так себе, — подал голос Грек. — И дорогу видно, и жопа прикрыта.

— А чего ты той дороги так боишься? — поинтересовался Храп.

— Потому что самые волки ходят по дорогам, — грустно объяснил Грек. — На двух ногах. И со стволами.

— Ничо, — пообещал Храп. — Ты главное местную живность вовремя отслеживай, а от двуногих волчар как-нибудь отмахаемся, обещаю. Ну, чего? Садимся? Оцеола, давай самобранку.

Следопыт молча вынул из уже сброшенного с плеч рюкзака клеенчатую скатерть и расстелил прямо на лишайниках, потому что трава на полянке не росла, только сизые, как черноморские медузы, лишайники.

Команда быстро сжевала по рациону, каждый запил водичкой, прибрались, упаковались и — сначала по дороге, потом по той самой тропе, которую Киргиз видел с пригорка, потопали к Агропрому.

Видать, запас приключений они исчерпали утром, потому что дошли на удивление ровно и быстро, и на Агропроме были задолго до заката. Поскреблись в дверь лёжки. Открыл Тучкин — мрачнее тучи.

— Что такое? — изменился в лице Храп, уже было решивший, что и второй день в Зоне завершился благополучно.

— Налим пропал, — угрюмо сообщил Тучкин. — Вышел погадить, и не вернулся.

В ладони Храпа громко хрустнул и развалился на части один из двух пластиковых шариков, которые он вертел попеременно то в правой, то в левой руке.

Глава одиннадцатая

— Слушай, Саня, — поинтересовался Сиверцев. — А почему ты Покатилова явно опасаешься, а с Тараненко решил договориться?

— Покатилов — бандит, — пожал плечами Псих. — С бандитами договариваться себе дороже, им твоя правда — начхать и растереть. Один раз уступишь, и всё, больше не слезут. Нет уж, лучше я Тараненко сдамся, этот хоть человек науки, да и официальные полномочия у него какие-то есть — не зря же осенью он вертолётами командовал.

— Думаешь, он сильно отличается от бандитов? — хмуро поинтересовался Ваня. Псих печально вздохнул: