Дети двух Миров

– Я из мира людей, - Ева повторила попытку объяснить.

– Люди… Люди… Что-то вертится на языке, а вот точно вспомнить не могу…

Ева непонимающе смотрела на мастера Агвальта.

– Ну, они выглядят точно так же, как я.

Старец хихикну и посмотрел на нее.

– А разве ты человек?

– Да…

– И в тебе не живет зверь? И ты не владеешь магией?
– продолжал ехидничать мастер Агвальт.

Девушка не знала, что и возразить.

– Но я из мира людей…

– Во!
– поднял указательный палец старец, - Из мира. А это вовсе не означает, что ты человек. Ты маг, деточка, верней анимаг.

– Но я сама видела в этом мире людей, общалась с ними.

– В этом мире не может быть людей!
– рассердился старец, - Им здесь не место! Не для того Единый Мир был разделен на два много-много миллионов лет назад! Люди не достойны магии!

Ева почувствовала, как гнев охватил всего старца. Его колотило и трясло от возмущения. Похоже, что девушка наступила на больную мозоль.

– А в наших книгах написано совсем иное, - Ева с недоумением смотрела на собеседника, - Там сказано, что Матричный Мир разделили, чтоб спасти человечество. Люди гибли от рас, владеющих магией, они умирали сотнями! Ни в чем не повинные женщины, дети, старики. Их ведь спасали!

– Они заслужили то, к чему стремились!
– продолжал возмущаться старец.
– Люди платили за свои ошибки!

– Почему вы так ненавидите людей?
– никак не могла угомониться девушка.

Старец сверкнул глазами:

– Почему?! Почему?!
– и тут он обмяк, плечи у него опустились, а голос стал еле слышен, - Потому, что они не верят в магию. Понимаешь? Не верят… А неверие губительно. Когда из года в год, из поколения в поколение, из столетия в столетие рядом находятся те, кто отрицает магию, не верят в нее, то эта энергия неверия начинает накапливаться, образовывая сгустки мертвых зон. И чем дальше, тем больше. Мертвые зоны растут, и это губительно сказывается на магии, он попросту умирает. А вместе с ней умирают и ее носители. Теперь тебе понятно, почему люди так опасны для нашего мира?

Ева слушала его и соглашалась с каждым словом. Что может быть страшнее и губительней чем неверие? Это то же самое, что и смерть, только медленная и мучительная. Когда не верят в тебя, в твои силы и возможности, то со временем и сам начинаешь сперва сомневаться в них, а потом и вовсе отказываешься от самого себя. Только самые сильные и выносливые выживают в такой борьбе. Кто не хочет идти на поводу у других, принимать их ярлыки и клеймо. Кто борется, не смотря на плевки и усмешки, а порой и угрозы. Но, таких мало: не сломавшихся, выстоявших. И они горят как звездочки в ночном небе, даря надежду другим.

– Тогда, как же мы? Я ведь родилась в мире людей?

Старец печально посмотрел на Еву:

– Кто-то должен ведь это делать…

– Что именно?

– Поддерживать твой мир. Если магия в нем совсем исчезнет, то он умрет.

Такая перспектива для ее родного мира, Еве не понравилась.

– Ева… Ева… А ведь ты была в моем замке. Давно, много-много тысяч лет назад. В одной из своих жизней, когда мир еще существовал в первозданном виде, в едином целом, ты довольно таки долго жила у меня. Это я научил твое тело меняться, я подарил тебе Волчицу.

От изумления девушка выронила бокал из руки, и он со звоном разбился. Маг сделал еле заметный взмах ладонью, и осколки вместе с пролитым вином исчезли. Сказанные старцем слова никак не хотели укладываться в голове у Евы. Но подсознанием она понимала, что он говорит правду. Ева это просто чувствовала.

– А почему я раньше не вспомнила?

– Память избирательна, - ответил маг, - Она просыпается, когда кто-то или что-то заденет нужные струны. Например, как это произошло сейчас. Что послужило толчком для твоей памяти? Подумай.

Ева закрыла глаза и попыталась сосредоточиться, вернувшись в тот момент, когда она переступила порог этого странного замка. Ева положила одну ладонь на лоб, а другую на затылок, так, как учила ее когда-то Бусенька. Картины! Именно они проникли в самые дальние уголки ее памяти и заставили проснуться воспоминания.

– А Конэ-Эль, - вдруг неожиданно спросила Ева, - Он был в той жизни?

Эльф удивленно посмотрел на девушку.

– Может да, а может нет, - хитро улыбнулся маг, - Спроси свою память, я-то этого не знаю.

Мастер Агвальт перевел взгляд на эльфа.

– Можно тебя попросить об одной услуге, мальчик?

– Да, конечно, - ответил Конэ-Эль.

– Разреши мне взглянуть на Конхен.

Эльф молча достал меч и протянул магу. Старец с нежностью принял из его рук Конхен, держа на ладонях словно младенца.

– Вот и свиделись, не так ли?
– обратился маг к мечу.

В ответ Конхен слабо засветился золотым цветом. Ева и Конэ-Эль с изумлением наблюдали за мечом. В руках мастера Агвальта он постоянно менял свою форму, словно переходил из одних рук в другие.

– Но почему?
– не выдержала Ева.

– Все просто, - ответил маг, - Я один из Семи Творцов меча, в нем есть часть моей души. Кнохен откликается на все мои сущности.

– Так все эти портреты ваши?
– Ева задыхалась от изумления.

– Какие-то мои, а какие-то нет, - лукаво прищурился старец.

– Кто же Вы на самом деле?
– эльф разглядывал лицо мага, на котором отражались тени от огня, неторопливо пылающем в камине.

Старец закрыл глаза, словно размышлял над заданным вопросом.

– Скажем так, - после паузы ответил он, - Я маг, который живет очень-очень давно, многое видел, многое знает. Но, с большой оговоркой, я очень сильный и могучий маг. И этого для вас достаточно, а большего знать не стоит.

– Как же так, - попыталась возразит Ева - Мы же видим, что вы нечто большее.

– А смысл?
– пожал плечами мастер Агвальт, - Ну, узнаете, чем я являюсь, тебе разве от этого легче станет, или в твоей жизни что-то сильно изменится?

Ева поджала губки: