Дети Эдгара По

Но Карен продолжает глядеть на него испуганно и неуверенно, как будто что-то в нём меняется прямо у неё на глазах.

— Джин, — говорит она. — С тобой всё в порядке?

— Разумеется, — отвечает он хрипло и невольно вздрагивает. — Конечно. — И тут он понимает, что на нём ничего нет. Он садится, смущённо прикрывая ладонями пах, и озирается. И нижнего белья, и пижамных штанов нигде не видно. Нет даже пледа, которым он укрывался, пока смотрел по телику про мумий. Он неловко приподымается и вдруг видит Фрэнки, который стоит в проёме между кухней и гостиной и наблюдает за ним, руки в боки, точно ковбой, готовый в любую минуту выхватить пистолеты.

— Мам? — говорит Фрэнки. — Я пить хочу.

В каком-то забытьи он развозит посылки. Пчёлы, думает он. Фрэнки несколько дней назад говорил о пчёлах, которые жужжат в его голове и бьются в лоб, словно в оконное стекло, сквозь которое хотят вылететь наружу. Такое же чувство сейчас и у него. Всё, чего он даже не помнит толком, кружит и вьётся в его мозгу, настойчиво вибрируя целлофановыми крылышками. Он видит, как ладонью бьёт Мэнди по лицу наотмашь и она слетает со стула; видит, как стискивает тощую шейку пятилетнего Ди Джея и трясёт его, а тот гримасничает и плачет; и понимает, что вспомнит ещё что-нибудь, похуже, если подумает хорошенько. Вспомнит всё, о чём он молился, чтобы Карен никогда не узнала.

Он был очень пьян, когда уехал от них, так пьян, что почти ничего не помнит. Трудно даже поверить, что он сумел добраться по шоссе почти до самого Де Мойна, прежде чем его машину закрутило, и она, кувыркаясь, вылетела с дороги в темноту. Автомобиль сминался вокруг него, а он только смеялся. Теперь он съезжает с дороги на обочину из страха перед нарастающей мозговой щекоткой. Вдруг он видит Мэнди — она сидит на кушетке и обнимает Ди Джея, у того распух и закрылся один глаз, — а Джин, не помня себя от злости, вылетает из комнаты. Ещё он видит себя на кухне, где швыряет на пол стаканы и пивные бутылки и слушает звон стекла.

И он понимает, что, живы они или умерли, но добра ему не желают. Они не хотят, чтобы он был счастлив, любил свою жену и сына. И свою нормальную, незаслуженную жизнь.

Приехав в тот вечер домой, он чувствует себя измождённым. Он не хочет больше вспоминать, и на миг ему кажется, что впереди его ждёт передышка. Фрэнки во дворе, спокойно играет. Карен в кухне, готовит гамбургеры и кукурузу, и всё, кажется, хорошо. Но, стоит ему присесть и начать разуваться, как Карен бросает на него сердитый взгляд.

— Не снимай их на кухне, — говорит она ледяным тоном. — Пожалуйста. Я ведь просила.

Он смотрит на свои ноги: один ботинок расшнурован и наполовину снят.

— А, — говорит он, — прости.

Но, когда он уходит в гостиную, к своему креслу, она идёт за ним. Прислонившись к косяку и сложив руки на груди, смотрит, как он освобождает усталые ноги от ботинок и растирает ступни, не снимая носков. Она хмурится.

— Что такое? — спрашивает он и неуверенно улыбается.

Она вздыхает.

— Нам надо поговорить о прошлой ночи, — говорит она. — Я должна знать, что происходит.

— Ничего… — говорит он, но её суровый изучающий взгляд снова приводит в действие все его страхи. — Мне не спалось, вот я и пошёл в гостиную посмотреть телевизор. Вот и всё.

Она смотрит на него.

— Джин, — говорит она, наконец. — Люди обычно не просыпаются голыми на полу в гостиной, не зная, как они там оказались. Это странно как-то, тебе не кажется?

Ну, пожалуйста, думает он. Разводит руками, пожимает плечами, — жест невинности и отчаяния, хотя внутри у него всё дрожит.

— Я знаю, — говорит он. — Мне и самому было странно. Мне снились кошмары. Я правда не знаю, что произошло.

Она долго не сводит с него мрачных глаз.

— Понятно, — говорит она, и исходящая от неё волна разочарования обдаёт его, словно жаром.

— Джин, — продолжает она. — Я тебя об одном прошу — не ври. Если у тебя проблемы, если ты снова пьёшь или хотя бы думаешь об этом. Я хочу помочь. Мы справимся. Но для этого — скажи мне правду.

— Я не пью, — твёрдо отвечает Джин, выдерживая её взгляд. — И не думаю об этом. Я сказал тебе, когда мы встретились, что с этим покончено. Всё. — И снова чувствует бдительное, недоброе присутствие, крадущееся по краю комнаты. — Я не понимаю, — говорит он. — В чём дело? Почему ты думаешь, что я тебе лгу?

Она переступает с ноги на ногу, всё ещё пытаясь прочесть что-то по его лицу, очевидно, сомневаясь в нём.

— Слушай, — говорит она, наконец, и он понимает, что она едва сдерживает слёзы. — Сегодня тебе звонил какой-то парень. Он был пьян. И просил передать, что вчера вы славно провели время и он ждёт не дождётся новой встречи. — Она хмурится, словно её слова с головой изобличили в нём лжеца. Слеза выкатывается из уголка её глаза и скользит вдоль переносицы. Джин чувствует, как что-то сжимается у него в груди.

— Это бред какой-то, — говорит он. Он хочет выглядеть сердитым, но на самом деле ему очень страшно. — Как его звали?

Она печально качает головой.

— Я не знаю, — говорит она. — Как-то на «б». Он так мямлил, что я еле понимала. То ли Би Би, то ли Би Джей…

Джин чувствует, как волоски на его руках встают дыбом.

— Может быть, Ди Джеи? — шепчет он.

И Карен пожимает плечами, поднимая к нему залитое слезами лицо.

— Я не знаю! — говорит она сипло. — Не знаю. Может быть. — И Джин прижимает ладони к лицу. Он снова ощущает странную, зудящую щекотку у себя во лбу.

— Кто такой этот Ди Джей? — спрашивает Карен. — Джин, ты должен сказать мне, что происходит.

Но он не может. Не может сказать ей, даже теперь. Особенно теперь, думает он, когда рассказать всё значило бы подтвердить все страхи и сомнения последних дней или даже месяцев.

— Мы когда-то были знакомы, — говорит ей Джин. — Плохой человек. Из тех, кто мог… позвонить, просто чтобы тебя расстроить. Забавы ради.

Они сидят за кухонным столом и молча смотрят, как Фрэнки ест свой гамбургер и грызёт кукурузу. Джин продолжает ломать голову над словами Карен. Ди Джей, думает он, приминая пальцами гамбургер, но не поднося его ко рту. Ди Джей. Сейчас ему было бы пятнадцать. Может, он их нашёл? Выследил? Наблюдает за домом? Джин пытается понять, как именно Ди Джей мог вызвать ночные крики Фрэнки или то, что случилось вчера ночью, — как он подкрался к Джину, пока тот смотрел телевизор, и накачал его чем-то. Нет, слишком невероятно.

— Может, это был какой-то пьяница, — говорит он, наконец, Карен. — Ошибся номером. Он ведь не назвал меня по имени?

— Я не помню, — говорит Карен тихо. — Джин…

Она всё еще сомневается, не доверяет, и это выводит его из себя. Он бьет кулаком по столу так, что подскакивает тарелка.

— Я ни с кем никуда не ходил прошлой ночью! — восклицает он. — Я не пил! Или поверь мне, или…

Оба смотрят на него. Глаза Фрэнки широко открыты, он опускает кукурузный початок, от которого собирался откусить, словно ему расхотелось это делать. Карен поджимает губы.