Дети, играющие в прятки на траве
Шрифт:
— Не в этом дело! Что мне — биксы! Сами нарывались, в пекло лезли. Себя жалко! Понимаешь?
— Понимаю, — коротко кивнул Харрах.
— Бездарно, глупо умирать сейчас! — не унимался я. — Нельзя!.. Ведь нас же ищут, как пить дать. Неужто нет такого способа, чтоб объяснить, отговорить?!. — Я все еще не верил до конца, не понимал и не желал понять: затеяв столь опасную, смертельную игру, собачники уже не могут бросить все посередине, не до шуток, не до благородства — даже липового — им теперь, и эта болтовня их — просто показное озорство, растягиванье удовольствия, как в поединке кошки с мышкой. Впрочем, поединка-то и нет, Барнах (или в действительности доктор Грах, теперь и черт не разберет!) сам первый встал без колебаний под удар.
И все пошли за ним, не рассуждая. Это-то и было страшно. Чего ради, почему? Ответа я не видел… — Глупо, — повторил я.
— А тебе хотелось бы: в своей
У меня мелькнула мысль: а вдруг Барнах (пусть так, в конце концов, совсем запутался я в этих именах!) нарочно всех привел сюда, желая окончательно покончить с биксами, и сам он вовсе никакой не бикс, а настоящий человек, который просто мастерски прикидывался раньше, создавал иллюзию,сбивал всех с панталыку, — между тем на деле он и есть секретныйпредводитель всех собачников, и мало ли что там они сейчас кричат, вот он покажет им условный Знак или какой-нибудь особый талисман, понятный только им, — и сразу все изменится, все встанет на свои места… Коварный, хитрый доктор Грах, как долго ты обманывал людей (и биксов в том числе), изображая из себя Барнаха! Но теперь я раскусил тебя! И до чего ж обидно — за Харраха, за себя, за доброго Яршаю, да, в итоге, и за биксов — все они, конечно, твари еще те, но ведь, по правде, совершенно невиновны в том, что оказались здесь. Всеоказались в дьявольской ловушке! Вот и верь потом… Но, может, так и надо? И иначес биксами не сладить? Только незаметно и коварно затесавшись среди них? Они-то к людям лезут… Тут, как говорится, зуб за зуб… Однако почему должны страдать другие? Что, без Харраха и меня этот Барнах треклятый свое дельце провернуть не смел?! Зачем же нас-то? Или просто потому, что подвернулись под руку, а так — любой на нашем месте мог бы оказаться? Ненавижу! Удавил бы сам…
— Да, — подхватил, паскудно ухмыляясь, Джофаддей, — на вас, героев, будет любоваться целый мир. Реклама-то какая! Сказка!.. Так что вы, любезные, теперь, когда уже одной ногой стоите — сами понимаете, где именно! — могли бы что-нибудь сказать потомкам, поучить их уму-разуму, поведать о заветном… Кстати, это будет неплохой фрагмент и для моей «Сравнительной истории», куда как показательныйфрагмент!.. Уж порадейте, что вам стоит! Я считаю, нашим школьникам необходимо сызмальства учиться мыслить конструктивно, непредвзято, исторично. А для этого нужны хорошие, толковые учебные пособия. Скажите что-нибудь. Вон там — не дедники, а камеры, учтите. Дедники — само собой. У нас экипировка — класс! Ну?!
Самое невероятное — и я это действительно никак не мог понять, во мне все прямо клокотало от негодования! — ухоженные, сытые, физически прекрасно развитые биксы пребывали в удивительном каком-то ступоре, стояли, отрешенно глядя на своих убийц, на эту шваль земную, и, казалось, даже мысль у них не возникала, что такого быть не может, не должно, что уходить из жизни, как баранье стадо, пусть и за красивую, высокую идею, — значит эту самую идею затоптать в дерьмо, и грош тогда цена ей и всем тем, кто в нее верит, потому что если ты в идею веришь, то живешьс ней, а не умираешь, она мертвым не нужна, она — для жизни существует! Людям ведь и надо, чтобы биксы принародно, окончательно унизились и показали свою полную нежизненность в критический момент, — такое разом выбьет козыри из рук сторонников пробиксовской теории. И доктор Грах, как видно, к этому стремится, хочет — не мытьем, так катаньем — превознести и утвердить себя. Иначе б разве он позволилразразиться катастрофе?! Негодяй и провокатор!.. Вот она — затея: все должны увидеть и понять без долгих объяснений: биксы — в самом деле раса недоделанных существ, никчемных по большому счету, несмотря на все их притязанья, примитивных и тупых, такими только комаров давить, и нечего им делать на Земле, и даже в гетто на Аляске им не место, и пора бы перестать бояться их, а уж тем паче — восхвалять и умиляться ими, и жалеть, как позволяют иногда себе гнилые простачки. Да, вот что надо людям, и мне тоже, если честно, надо, ненавижу я всех этих биксов: ведь от них — и неустроенность, и зло, и смута, да и рядом с ними помирать — позорно, неужели же Харрах не понимает!.. А Барнах (ну, доктор Грах, мне все равно) — так тот, по-моему, совсем свихнулся, он же нас на казнь ведет! Харраха и меня… Перед людьми
не виноватых ни на столько!.. Черт возьми! Ему необходимо — пусть и подставляется.Но остальные-то — за что?! Какой-то бред, дикарский сон… Я знаю: за идею — борются, но так вот просто подыхать с идеей в сердце, только потому, что она чья-то, а ты, как придурок, подхватил ее и носишься теперь с ней, точно с злобною простудой, — нет уж, хрен вам! Не хо-чу!
— Послушайте, — сказал я громко, удивляясь собственному гонору, — зачем же вы всех сразу — под одну гребенку? — я чуть выступил вперед. — Ведь здесь и дети есть, помимо прочего… Ну как же так?!.
— С ума сойти, смотрите-ка!.. — всплеснул руками Джофаддей. — А мы и не заметили! Глядели, значит, не туда… И вправду — Питирим, Харрах… Откуда? Чтобы делаете здесь? — внезапно рыкнул он, бледнея. — Только вас и не хватало! Еще разных неприятностей себе на шею…
— Фока оказался этим самым… — рассудительно сказал Эллерий. — Ну, а может, и детишки — тоже?
— Маловероятно, — подал голос О’Макарий. — До сих пор у биксов никаких детей не наблюдалось, сколько мне известно. Эти вроде настоящие…
Меня аж передернуло: о нас с Харрахом разговор вели, как о вещах, которые, когда отслужат срок, не жалко просто выкинуть куда-нибудь подальше.
— Настоящие… Да что ты знаешь в точности о биксах? Много ли общался с ними? Смех! — сварливо возразил Эллерий. — Это же — не люди! Они вероломны, как не знаю кто. Прикинулись мальчишками — и все тут. Нужен глаз да глаз. Все время начеку… Отлично, милые, — он лихо помахал нам ручкой, — превосходно! Вы отсюда не уйдете. Даже если вы и настоящие. Тогда — тем более. Свидетели нам вовсе ни к чему. Такие уж, ребятки, времена… Суровые законы Матушки Земли!.. Ну, будет кто-нибудь на память говорить? Вот ты, Харрах, к примеру. Хорошо учился в школе… Что, не хочешь? Ну, а ты, предатель?
— Никакой он не предатель! — горячо вступился я за бедного информатекаря (не знаю почему, но мне его и вправду было жаль, возможно, свою роль сыграло то, что по дороге рассказал о нем Харрах, а может, просто вспомнилось внезапно, что тогда, в информатеке, этот бедолага ничего не сделал мне плохого, — назовите это благодарностью, пусть так). — Предатель всегда ищет своей выгоды. А тут — какая выгода ему? Сам и накрылся. С потрохами. А все сливки — вам достались.
Удивительное дело: я хотя и сильно перетрусил, сердце в пятки поначалу провалилось, но сейчас хотелось спорить, возражать, как будто я имел на это право, подкрепленное большой и всем понятной силой. Впрочем, так оно ведь, в сущности, и было — мой отец, узнай, что здесь произошло, таких пинков бы надавал всем этим обормотам!.. А ему уже, наверное, известно — непременно доложили, так что скоро он сюда примчится, и собачники должны соображать, какая жутьих ожидает. Строят из себя героев, хорохорятся… Ну, пусть потом пеняют на себя!
— Х-м, умный, — издевательски заметил О’Макарий. — Рассуждает. Стало быть, бикс стопроцентный. Ишь, как выгораживает! Я насквозь их вижу, гнид.
— Какое благородное всеобщее молчание! Титанам мысли не хватает слов!.. Так, может, ты,Барнах, чего-нибудь нам скажешь напоследок? Или спляшешь, или песенку споешь? — зло прищурился Эллерий. — На прощание-то… Можешь рассказать о самом сокровенном… О своих «Законах», предположим… Исключительно полезно для души! А лучше — что-нибудь пикантное такое, интересное и страшное для всех! Чтоб вспоминалось долго-долго — и мороз по коже… Дьявольски занятно! Как там у тебя — «Третий завет», да?.. Ты попробуй, а?!
— Ну, например, о том, — пришел на помощь Джофаддей, — как вы хотели на Земле устроить революцию. Из матушки-истории единым махом собирались вычеркнуть людей и буквами кровавыми вписать в нее себя… Чтоб было всеиначе! Это очень бы легло в мой новый школьный курс…
— Увы, я не гожусь в соавторы, — с презрением ответил доктор Грах. — Моя концепция Истории совсем другая. Я отнюдь не склонен возвеличивать роль революций так, как делаете это вы. Скорей — наоборот.
— Вот это интересно! — деланно подбодрил Джофаддей. — Ну, что же, просветите! Очень подходящая минута для глубоких размышлений…
— Полагаю, васне просветишь, — сердечно улыбаясь, отозвался доктор Грах. — Но тут случайно оказались юные создания, а им действительно полезно кое-что узнать…
— Создания!.. — многозначительно заметил Джофаддей.
— Ну, этимнадобно учиться и учиться — завсегда! А перед долгою прогулкой в мир иной — особенно! — заржал Эллерий. — Может, и не слишком долгой — как попросят… Это шутка, мальчики. Но в ней — намек…