Дети линзы (трилогия)

Когда линзмен и его спутница вышли из зала, красавица избрала другую тактику.

— Давайте присядем где-нибудь и все обсудим! — предложила она, пуская в ход свои чары. Красавица была обольстительна, но линзмена это ничуть не тронуло.

— Поберегите свое дыхание, — сухо посоветовал он ей. — Для меня вы просто цвильник, ни больше ни меньше. Самка вши — все равно вошь, а назвать цвильника вошью означало бы нанести смертельное оскорбление племени вшей.

Он произнес эти слова и знал, что говорит правду, но почему во имя девяти кругов ада на Валерии именно ему выпало быть линзменом? Почему именно ему предстояло совершить то, что он должен совершить сейчас? Однако иного выхода не было.

— Есть только одно, что может заставить меня поверить в вашу хотя бы частичную невиновность, — обратился Киннисон к красавице, — в том, что в вас сохранились хотя бы один добропорядочный инстинкт и хотя бы одна светлая мысль.

— Что я должна сделать, чтобы вы мне поверили, линз-мен? Скажите, и я тотчас же это сделаю.

— Выключите свой мыслезащитный экран и пошлите вызов своему боссу.

Красавица окаменела. Этот фараон — не дурак, он действительно что-то знает. Он должен умереть" и немедленно. Разве она осмелится выйти на связь с…?

И тут Киннисон ощутил то, что давно ожидал: приближались вызванные им сотрудники Управления по борьбе с наркобизнесом.

Резким движением он распахнул мантию, скрывавшую стройную фигуру красавицы, выключил мыслезащитный экран и вошел в ее мозг. Но как он ни торопился, было поздно, точнее, почти поздно. Киннисон не нашел никаких сведений ни о местоположении босса, ни о пеленге на базу торговцев тионитом. Он увидел лишь смутное изображение отсека космического корабля и тучного человека в роскошно обставленной каюте. Затем ее разум померк, и тело безжизненно опустилось на скамью, словно оно было без костей.

Такими и нашли Киннисона и его спутницу сотрудники Управления по борьбе с наркобизнесом: женщина безвольно, словно в глубоком обмороке, откинулась на спинку скамьи, а мужчина в мрачной задумчивости смотрел на нее.

Глава 6 ПЬЯНЫЙ ДЕБОШ

— Самоубийство? Или вам пришлось ее… — Жеррон деликатно замолчал. Уинстед, линзмен из Управления по борьбе с наркобизнесом, не произнес ни слова, но бросил на Киннисона испытующий взгляд.

— Ни то ни другое, — покачал головой Киннисон. — Возможно, мне пришлось бы устранить ее, но меня опередили.

— Что вы имеете в виду, когда говорите "ни то ни другое"? Она мертва или жива? Как все произошло?

— Пока еще жива и, если я не сошел с ума, в ближайшем времени умирать не собирается. Она не из тех, кто кончает жизнь самоубийством. Расстаться с жизнью добровольно?

Ни за что на свете! Что же касается того, как все произошло, то все было очень просто. А вот почему просто?

Киннисон скорее размышлял вслух, чем обращался к своим коллегам.

— Я бы понял, если бы они убили ее. А вот случившееся лишено всякого смысла.

— Но девушка умирает! — запротестовал Жеррон. — Что вы собираетесь делать?

— Если бы я знал, что мне делать, — задумчиво произнес Киннисон. — Торопиться не следует. То, что с ней сотворили ее боссы, не поддается никакому лечению… Но почему? Пока мне не удастся сложить картину из разрозненных фрагментов, я не пойму, в чем здесь дело… Ни в одном из отдельных эпизодов нет ни малейшего смысла.

Киннисон тряхнул головой и продолжал:

— Одно совершенно ясно. Она не умрет. Если бы они намеревались убить ее, то она уже была бы мертва. Но они считают, что ей можно оставить жизнь, и я с ними согласен. В то же время они явно не хотят, чтобы я завладел той информацией, которой она располагала, и могут забрать ее. Отсюда вывод: до тех пор, пока она жива тем более когда находится в таком тяжелом состоянии, как теперь, ее необходимо охранять. Но даже в том случае, если она все же умрет, не оставляйте тело без охраны ни на секунду до тех пор, пока не произведут вскрытие и вы не будете твердо убеждены, что она мертва и мертвой остается. Если она придет в себя, немедленно дайте мне знать. А теперь лучше всего отправить ее в госпиталь.

Звонок из госпиталя не заставил себя ждать: пациентка пришла в себя.

— Она разговаривает, но я ей не отвечаю, — сообщил Жеррон. — Происходит нечто странное, Киннисон.

— Иначе и быть не может. Продолжайте в том же духе, пока я к вам не прибуду, — и Киннисон поспешил в госпиталь.

— Доброе утро, Десса, — приветствовал он красавицу на альдебаранском языке. — Надеюсь, вам лучше? Ее реакция удивила Киннисона.

— Разве вы меня знаете? — почти вскрикнула она, бросаясь в его объятия. И это не было попыткой обворожить и пустить в ход всю ту технику обольщения, которой красавица виртуозно владела. Нет, перед ним было совершенно невинное существо, до смерти перепуганная молодая девушка.

— Что случилось? — искренне рыдала она. — Где я? Что делают здесь незнакомые мне люди?

Ее широко раскрытые полные слез глаза смотрели на него с укором, и» по мере того как он погружался в них взглядом, мысленно проникая в мозг, лицо его принимало все более суровое выражение. Ее сознание было сознанием невинной молодой девочки! Ни в сознании, ни даже в самых темных уголках подсознания не осталось ни малейшего намека на то, чем она занималась с пятнадцатилетнего возраста. Это было поразительно, неслыханно, но так было. Для нее все годы как бы прошли в одно мгновение и бесследно исчезли!

— Вы были очень больны, Десса, — мрачно произнес Киннисон, — и теперь вы уже взрослая.

Обняв ее за плечи, он повел Дессу в соседнюю с палатой комнату, и поставил перед зеркалом.

— Взгляните на себя.

— Но это не я! — запротестовала Десса. — Там кто-то другой! Та, в зеркале, такая красивая!

— Нет вы, — мягко сказал линзмен, — Вы пережили очень сильное потрясение. Думаю, память скоро восстановится. А теперь вам пора снова в постель.

Она повиновалась, но заснуть не могла. Вместо сна Десса впала в транс, и почти в такое же состояние впал Киннисон. Более часа он лежал, вытянувшись во весь рост, записывая день за днем события нескольких лет в девственно чистую память Дессы. Наконец, запись подошла к концу.

— Спите, Десса, — сказал Киннисон, поднимаясь с кресла. — Спите. Вы проснетесь в восемь утра совсем здоровой.

— Линзмен, вы молодец! — Жеррон смутно сознавал, что произошло на его глазах. — Истину вы ей, конечно, не сообщили?