Дети луны: лунария
Шрифт:
— Заходи, детка, заходи. Давина в своей комнате. Ей нездоровится. Думаю, что компания приятельницы пойдет девочке на пользу.
В ответ я кивнула и вошла внутрь, смело двинувшись в ее комнату. Поскольку не один раз и не два ночевала тут, знала дом как свои пять пальцев. Однако, теперь он выглядел по-другому. Повсюду было темно, грязно и мрачно. Будто после смерти Блейка здесь не убиралось, и не проветривалось ни разу.
Я поднялась на второй этаж и трижды постучав, вошла в комнату девушки. Сначала даже не поняла куда попала. Внутри царила абсолютная темнота. Когда-то светлое и просторное помещение, превратилось в ночной кошмар любой домохозяйки, ведь каждый пустой метр пространства был загроможден книгами,
Несколько секунд приходила в себя, а когда это сделала, то взглядом нашла маленькую скрюченную фигурку, которая лежала на диване, засунув в уши наушники. Вокруг девушки валялась куча использованных носовых платков, с чего сделала логический вывод, что половину дня она провела в слезах.
Тихонько подойдя, я села на край кровати и рукой дотронулась к спине подруги, от чего она вздрогнула и испуганно обернулась.
Вина окутала меня, будто волны прилива. Давина очень изменилась. Похудела вдвое, кожа потеряла здоровый цвет. Глаза стали намного больше и потеряли жизнерадостный блеск, который так нравился мне в ней. От той оживленной и доброй отличницы не осталось и следа. Зато на меня смотрело расстроенное, вымученное человеческое существо, которое срочно нуждалось в квалифицированной помощи врачей и психологов.
— Лили… Ты? — выдавила из себя ошарашенная подруга. — Живая?
Я кивнула. Бедная, видимо, целиком изолировалась от мира, и не знала о том, что я была чудесным образом найдена живой в тайге.
Мгновение Давина смотрела на меня, как на чудо, а потом всхлипнула, и зарыдав, ручками потянулась к своей лучшей подруге, как обиженный ребенок к матери.
— Я думала… Я… Ты… И папа… Я была уверена…
— Тише-тише, — ласково гладила ее по голове, пока девушка умывалась горькими слезами. — Со мной все хорошо. Я жива и здорова. Не волнуйся. Меня нашли в лесу целой и невредимой. Как видишь все в порядке…
Девушка плакала и обнимала меня. Обнимала меня и плакала. А я сходила с ума от вины… Вот она цена поступка. Да, я спасла себя. Да, я спасла, Сирина. Да, я спасла полуночников от смерти, а лунаров от проклятия. Но я убила отца своей лучшей подруги, оставив ее круглой сиротой. Собственноручно перерезала ему горло, еще и сама исчезла…
Боже… Страшно представить, как себя все эти месяцы чувствовала она, считая, что ее лучшую подругу и отца загрызли волки. В один день бедная лишилась всего: и родного человека, и приятельницы… Она попала под танк. Сокрушительный и жестокий танк, имя которому Лилит Портер.
— Все, хватит, милая, не плачь. Я здесь, я с тобой. Лучше скажи: почему в школу не ходишь? Все учителя уже надоели мне своими расспросами о талантливой юной миссис Блейк. Еще Сол о тебе спрашивал. Сказал, что соскучился.
Попробовала отвлечь несчастную от страданий и подала ей платок. Давина высморкалась и тяжело вздохнула. Ее глаза совсем покраснели, а кожа стала такой тонкой и прозрачной, что я видела, как пульсируют вены.
— Не хочется мне в школу. И бабушка не заставляет.
— А ты хоть из дома выходила за эти месяцы?
В ответ подруга отрицательно покачала головой, а я взяла ее за руку и твердо сказала.
— Тогда идем на прогулку и в кино. Собирайся, дорогая. Как бы ни было плохо и больно надо жить дальше. Надо двигаться. И начнем мы с прогулки на свежем воздухе.
Я не принимала от подруги отказа и заставила ее одеваться, хотя на сердце кошки скребли… Ведь в голове стоголосым эхом повторялся надоедливый голос: «Это все ты виновата. Ты это сделала. Это твоя вина». Но пока игнорировала его. Исправить содеянное уже не смогу, и меньшее, что остается — это внимание и забота, поэтому возьму на себя роль феи-опекунши. А там, как будет, так будет…
В конце концов, от мук совести еще никто не умирал.
Глава 15. «Волны, в которых так легко утонуть»
«Иногда так хочется снова стать ребенком… Потому что разбитые коленки заживают гораздо быстрее, чем разбитое сердце»
Набережная была такой же людной и шумной, какой увидела ее впервые, много месяцев назад. Местные спешили на работу и с нее. Туристы неспешно прогуливались, держась пестрыми кучками, а мы с Давиной купили кофе, в бумажных стаканчиках, и сели на краю пирса, свесив ноги над водой.
Океан чернел на тысячи километров вперед и только некоторые желто-коричневые опавшие листочки, окрашивали его пятнышками желтого и коричневого.
— В чем смысл? — неожиданно спросила Давина, медленно и немного лениво, прихлебывая напиток.
— Ты о чем? Какой смысл?
— Смысл жизни. Смысл смерти… Для чего нам рождаться, если в заключении все равно умрем и потеряем все.
Мое сердце дернулось от боли, а глаза увлажнились от жалости и сострадания. Но я сдержалась и через минуту ответила, пытаясь подбодрить и утешить девушку.
— Смысл жизни собственно в жизни. У нас есть только этот мизерный промежуток времени отведенный нам на планете Земля, поэтому нужно прожить его так, будто каждая минута последняя.
— Лили, так отвечают все… Но это ничем не помогает и ничего не объясняет, — тоскливо посмотрела на меня Давина и отложила стаканчик в сторону. — Для чего рождаются люди, которые обречены на вечные страдания? Дети, которые после первого вздоха попадают в реанимацию? Почему и за что они страдают? Я понимаю, когда законченный наркоман, после энного количества доз корчится в блевотине и крови. Он сам себя до этого довел. Вина лежит исключительно на его плечах. А все остальные невинные существа? За что они страдают и умирают, когда имеют сердце наполненное чистыми намерениями и кучей любви к этому миру? Вот животные… Чем они заслужили, чтобы их сбивали машины? Чтобы их топили? Чтобы над ними издевались? Для чего такая душа приходит в этот жестокий мир…
— Но мы не выбираем… Мы просто рождаемся, — сказала шепотом, потому что в действительности не было ответов на ее вопросы.
Ни у кого нет этих ответов. Никто не знает… Их никогда не будет. Только теории… А что такое теория? Это предположение. Мнение. Такое же тонкое и прозрачное как паутинка…
Давина вздохнула и откинула голову назад, глядя на серое небо.
— Небо такое же как волны. В нем очень легко утонуть.
Я не понимала к чему эта ее фраза, поэтому промолчала и начала рассказывать о школе, пытаясь отвлечь Давину от гнетущих и депрессивных мыслей. Но подруга слушала информацию вполуха и явно витала в своих мыслях. Единственное, что радовало — она разговаривала и вышла на прогулку. Это уже прогресс, ведь на все остальное нужно время. Очень много времени, потому что смерть родного человека навсегда остается с тобой. Это ощущение никогда не исчезнет и не пройдет. Оно будет рядом. Просто со временем будет стоять не впереди, а позади, как неизбежная тень, на которую ты изо всех сил не обращаешь внимания, с переменным успехом в этом деле.
Допив кофе мы продолжили прогулку. Говорить было уже не о чем, поэтому очень скоро подруга извинилась и сказала, что ей пора домой. Провожать себя не позволила, поэтому я решила пока не возвращаться домой, а продолжить путь вперед и дойти до рыболовов, чтобы поздороваться с отцом и посмотреть на его работу.
Это решение было спонтанным, но душа требовала, хоть у кого-то сегодня вызвать улыбку. Поэтому я купила свежих круассанов и побежала вперед, радуясь, что беспричинно обрадую отца.