Дети Метро

Девушка села. Белорыбов заметил, что природная живость прорывалась у неё и здесь, в кабинете высокого начальства. Она бегло осмотрела кабинет и легкая едва уловимая веселая гримаска мелькнула на её лице. Её руки беспокойно двигались со стола на колени, поправляя складки платья, возвращались вверх, к прическе на голове, ложились обратно на стол. Она волновалась.

— Татьяна, вы у нас больше полугода работаете. Как у нас, нравится? — покровительственным тоном спросил Белорыбов.

Его взгляд скользнул по полуоткрытому ящику стола, в котором виднелась груда «Марсов» и «Сникерсов» и ему мучительно захотелось съесть еще батончик, как заядлому курильщику выкурить сигарету. Он с трудом себя сдержал.

— Всё хорошо, Александр Евгеньевич, проблем нет.

— У вас нет, случайно, знакомых в компании «Парус»?

— Нет. А почему вы спрашиваете?

— Я заметил календарь у вас на столе. Вы знаете, что это наши конкуренты?

Александр постарался говорить с нажимом, грозно нахмурившись, так, как в его представлении говорили большие начальники. Он сам не раз видел, как подчиненных «воспитывал» Стас. Тот бывало, и кричал, и матерился, и угрожал, совершенно не соблюдая этические нормы. Действительно, зачем начальнику этика и мораль? Тогда, в глубине души, Белорыбов осуждал Стаса, а сейчас вдруг понял, что такая линия поведения не лишена смысла. Так проще. Накричал на кого-нибудь, обматерил, глядишь, и дело сдвинулось. Некоторым нужен хороший пинок для ускорения.

— Нет, я не знала! — девушка вела себя спокойно, не показывая вида, что испугалась. Она только перестала двигаться и замерла в кресле, будто кролик перед удавом.

— А откуда у вас этот календарь? Кто-то из сотрудников подарил?

— Нет, раздавали на улице, возле метро, я шла мимо и взяла.

Белорыбов побарабанил пальцами по столу, не зная, о чем еще спросить. Вопрос, который он хотел выяснить, теперь разрешился, увольнять Татьяну он не собирался, говорить было не о чем.

— Вы свободны сегодня вечером? — вдруг поинтересовался он, — не хотите поужинать?

— Поужинать? — секундное замешательство промелькнуло на лице Татьяны — поужинать можно!

— Окей! Тогда вечером пойдем.

Они еще помолчали и пауза затянулась.

Белорыбов не знал, как сказать ей, чтобы она пошла из кабинета и приступила к работе. Сказать: «Свободна!», но это прозвучит слишком грубо и брутально. Сказать: «Больше вас не задерживаю!» — официально и бюрократично. «Пожалуйста, иди работать!» — слишком вежливо и мягко, что не соответствовало его статусу главного менеджера компании.

Видимо, поняв, что разговор закончен, Татьяна за него решила, как надо поступить. Она понимающе кивнула, встала и вышла из кабинета, случайно громко хлопнув дверью. Александр улыбнулся — ему все больше и больше нравилась эта девушка. Еще раз посмотрев на закрытую дверь, он взял из стола «Сникерс» и принялся жевать.

Глава 5

Весь ноябрь и половину декабря Стас и Максим искали работу. Это оказалось не так просто. Работодатели их не ждали, да и нелицеприятные слова Камо, видимо, играли свою роль. Москва, хоть и большая, но в мире автомобильного бизнеса основные игроки были известны.

Самонадеянность Стаса его подвела. Получив отказ в нескольких компаниях, он потерял уверенность в себе, стал вспыльчивым, раздражительным. Дело дошло до того, что он начал уклоняться от контактов с Максимом и тот не мог ему дозвониться по нескольку дней. В какой-то степени Завьялов рассчитывал на него, а тут вдруг ощутил себя приезжим из другого города, без протекции и связей, ведь Стас был местным, знал все ходы и выходы.

Максим ходил на собеседование в несколько автосалонов. Ступая по мерзлому, но бесснежному тротуару — зима в этом году началась с холодов, однако снег всё не падал — он испытывал странное чувство, словно все это происходит не с ним, а сам он, Максим, сидит в широкоформатном кинотеатре. Комфортно устроившись с пакетом попкорна в руках, он смотрит на героя фильма со стороны, жует кукурузу. Фильм смотрится без интереса — судьба главного героя не вызывает сочувствия. Да и почему оно должно возникать, ведь все это происходит не с ним, а с киношным героем?

Такая отстраненность в какой-то степени помогала. Гуляя с Катей по зимним улицам Москвы, он не чувствовал себя конченым неудачником, никому не нужным, беспричинно отвергнутым, ведь неудачи действуют угнетающе, особенно, если идут сплошной полосой, а не чередуются со светлыми полосами. Он верил, что рано или поздно должен наступить просвет.

Максим сравнивал себя с ледоколом, который с усилием пробивался на чистую воду. Тяжелый и плотный лед мешал, не пускал и не давал развить скорость. Но он упрямо продвигался вперед, разбивая железным форштевнем глыбы льды, разрезая их и отталкивая в стороны. Он знал, что чистая вода ждала его впереди, а без веры в это, можно было совсем упасть духом, впасть в депрессию.

Злые мысли отгонялись им прочь, и он не давал им проникать в голову, подобно тому, как теплой одеждой защищал тело от зимнего ветра. А еще его всячески поддерживала Катя, даря согревающее тепло своей любви столь необходимое в ледяном и враждебном мире. Она предложила ему работать с недвижимостью — у неё были связи в риэлтерском агентстве «Миэль» и она могла там договориться. Но Максиму не хотелось менять профиль работы, ведь в своем деле он знал все подводные камни, а там пришлось бы начинать сначала.

В один из таких серых и безрадостных дней позвонил Стас, предложивший вместе сходить на собеседование в компанию по продаже подержанных авто, которой владели азербайджанцы. Максим их хорошо знал. Это были выходцы — земляки из одного села возле Баку, но сумевшие осесть в Москве и имевшие несколько автосалонов под одной и той же вывеской. Периодически они меняли название, чтобы уйти от налогов и запутать незадачливых покупателей, собравшихся предъявлять претензии. Насколько было известно Завьялову, основой их бизнеса являлось существенное завышение стоимости машин и когда они со Стасом были в «Автолюксе», то дел с азербайджанцами, да и с другими, подобными им, серыми дилерами не имели.

Сейчас же, смирив гордость, приходилось идти на поклон. Ничего хорошего от этого похода Максим не ожидал, наперед зная, что откажется. Но сходить следовало. Во-первых, для того, чтобы встряхнуться, поймать драйв, во-вторых, встретить Стаса, с которым он давно не виделся.

В середине декабря снег в Москве так и не выпал. Временами шел теплый дождь, словно гигантский город переместился куда-то ближе к субтропикам или океанскому течению Гольфстрим и готовился пережить зиму, встречая только теплые атмосферные фронты. Казалось, что жестоких холодов в этом году не предвидится. Однако с такой погодой выбор одежды становился проблематичным.

Осмотрев свой гардероб, Максим накинул темный плащ с водонепроницаемой пропиткой, а на голову надел кепку с длинным козырьком. Зонтик он решил не брать, потому что не любил, когда руки оказывались занятыми. Они встречались со Стасом у метро «Каширское» — оттуда было недалеко до автомобильного центра, куда приятели намеревались пойти.

Заметив Гусарова, Максим очень удивился его виду. Обычно всегда энергичный, подтянутый, элегантный, Стас выглядел помятым и опустившимся, будто провел несколько бессонных ночей где-нибудь на Казанском вокзале, в окружении бомжей. Его утепленный черный плащ оказался испачканным в нескольких местах каплями засохшей грязи. Выглядывавшие из плаща, ворот дорогой рубашки и галстук засалились, словно их давно не чистили в химчистке. Под глазами у Стаса набрякли мешки как у алкоголика со стажем или больного почками.