Дети Метро

Буквально в последний день перед окончанием длинных выходных Стас немного выпил, чтобы алкоголь в крови был минимальным, но не отказался от кокса. Он его втягивал в мужском туалете, сделав дорожку возле белой фаянсовой раковины, вместе с отвязной и сумасшедшей блондинкой, бог весть, откуда взявшейся. С ней же он потом же закрылся в кабинке и занимался сексом. Блондинка громко кричала — то ли от удовольствия, то ли от желания подурачиться, била руками по кафельным стенкам туалета, изображая бурную страсть.

Ближе к утру, когда уже рассвело, Гусаров сел в свой черный «БМВ» и решил освежиться, прокатившись по МКАДу. Несмотря на ранее утро, кольцевая дорога не была совсем пустой, по ней сновали машины — и грузовые, и легковые, подтверждая общее правило, что Москва никогда не спит.

Утро выдалось свежим, морозным, солнечным. Серебряный иней намерз на бетонном отбойнике, отграничивающем встречные направления МКАД, отчего тот превратился в бесконечно длинную змею-альбиноса, кусающую себя за хвост. Как будто некто обвил столицу древнейшим символом вечности, символом непрекращающейся жизни и смерти. «Всё точно! Для меня Москва вечный город!» — подумал Стас, которого созерцание полупустых утренних улиц привело в философское состояние.

Он ехал не спеша, плавно вращая руль. Его обгоняли разные машины — скоростные, и с меньшей мощностью, чем у него, но Гусаров не торопился, получая от езды удовольствие. В салоне играла музыка, Стас ехал, курил, пуская дым в приоткрытое окно. Вообще он не курил в машине — кожа обивки быстро впитывала сигаретный запах, но сейчас сделал исключение.

Гусаров ехал и думал о том, что на этих праздниках превзошел сам себя — адски отжигал, отпустив тормоза. Зато было весело и есть, что вспомнить. Одни девушки-хохлушки, чего стояли! Жалко, что нельзя было рассказать о них Максиму, чтобы тот заценил. «Нет, всё-таки холостяцкая жизнь имеет свои преимущества. Огромные!» — отметил Стас, улыбаясь сам себе.

Он ехал в одиночестве, безразлично пропуская вперед машины, пока его внимание не привлекла девушка, проскочившая мимо на «Опеле Корса». Она неслась быстро, лихо перестраивалась из ряда в ряд, хотя особой нужды в этом не было. Кольцевая дорога в пять полос была почти свободна.

«Вот коза! — подумал Стас с усмешкой и вместе с тем, не осуждая девушку, — может догнать, познакомиться?»

Он надавил на педаль газа, и его «Джокер» рванул вперед, почти её догнал, поравнявшись бампером с задними колесами «Опеля» — Стас ехал по параллельной полосе. Однако девушка, заметив преследование, прибавила скорость и вновь оторвалась. Он увидел силуэт её головы на водительском месте — она была блондинкой. Может это была та, из туалета, с которой он нюхал кокс, а потом трахался?

«А ну её, — решил Гусаров — была нужда гонялся за тёлками! Делать больше нечего!» Пусть сами за ним бегают!

Он сбавил скорость и начал отставать, но и «Опель» тоже замедлил движение. Девушке явно нравилось играть.

Гусаров опять невольно догнал её. Капот его машины медленно, но уверенно приближался к «Опелю», почти сравнялся с маленьким багажником «Корсы». На этот раз Стас решил не поддаваться на игру и не сбрасывать скорость — ехать, как и ехал. Он увидел, как голова девушки в салоне повернулась в его сторону — она была в темных очках. Гусаров невольно удивился, потому что, хотя МКАД и освещался мутным белёсым солнцем, но это свет не слепил глаза. Зачем же ехать в солнцезащитных очках?

Увидев, что «БМВ» вновь её догоняет, девушка опять прибавила скорость и резко ушла вперед. Однако она не учла, что летевший по другой полосе «Рено Сандеро», плотно набитый пассажирами, в последний момент решил переместиться в другой ряд и, фактически, подрезал её машину.

«Что они делают?» — чуть не закричал Стас, но было уже поздно. Девушка не успела затормозить и врезалась на большой скорости в зад впереди идущей машине. Раздался громкий треск, оба автомобиля начали кувыркаться на дороге, как огромные каменные глыбы, внезапно упавшие с горной высоты — неуправляемые, страшные, от которых не увернуться.

Гусарову показалось, что у него вылетело лобовое стекло, настолько явственно он услышал металлический лязг и скрежет. Теперь тормозить пришлось уже ему, но лихорадочно нажимая на тормоз, он понимал, что не успевает. Сзади послышался резкий удар — это врезалась идущая позади машина, и его «БМВ» кинуло на бетонную ленту, разделяющую МКАД. Больше он ничего не помнил — потерял сознание.

Когда Стас пришел в себя, то обнаружил, что лежит на медицинской каталке в коридоре какой-то больницы. Мимо сновали незнакомые люди в медицинских халатах. Медсестры везли больных на каталках, подобных той, на которой он сам лежал. Иногда катили тележки с едой — от них неприятно пахло подгоревшей кашей и почему-то хлоркой. Неторопливо брели больные: кто на процедуры, а кто после процедур. Они вели разговоры на разные теми, обсуждали, по большей части, свои или чужие болезни.

На него никто не обращал внимания, словно он был уже покойником или оставленной кем-то ненужной вещью. Никто не носился вокруг него с капельницами и замысловатыми медицинскими приборами, как это делают бригады медиков в американских сериалах. Никто не мчал его с криками: «Готовьте операционную!». Всем было всё равно.

Посмотрев вдоль коридора, Стас увидел несколько человек лежавших на кроватях возле давно окрашенных и поблекших салатных стен, видимо, в палатах не хватало мест. Краска на стенах облупилась, в отдельных её местах на уровне каталок образовались маслянисто грязные пятна, невольно фиксирующие положение коридорных койко-мест. Эти пятна напомнили Стасу засиженные мухами точки, а больные самих мух, срок жизни которых недолог.

Он поймал за рукав молодого симпатичного врача — тот был в очках, небритые щеки темнели от проступающих черных волос, отражая желание хозяина следовать установившейся в последние годы моде на крутых мужчин-мачо. Врач с недовольным видом остановился возле Гусарова, показывая, что ему страшно некогда, и он не может отвлекаться по пустякам.

— Что вам нужно? — торопливо спросил он, — я спешу, обратитесь к лечащему врачу!

— Погодите! — попросил его Стас, облизывая пересохшие губы, ему хотелось пить, — мне уже сделали операцию? Хоть что-нибудь? Я хочу знать, что у меня.

— А вы не знаете? — брови молодого человека удивленно поднялись над очками.

— Нет, я только глаза открыл, смотрю, лежу здесь, в коридоре.

— Хм, — врач поискал глазами что-то, что могло пояснить ситуацию, но никаких записок не увидел.

— Знаете, — сказал он небрежно, — надо узнать в регистратуре. Я буду проходить мимо и спрошу у них.

— Погодите, — снова попросил его Стас, — а нельзя меня положить в палате, чтобы не здесь в коридоре.

— У нас нет свободных мест — стационар сократили, а лежачих много.

— Может у вас есть отдельные палаты для вип-персон, я заплачу, у меня есть деньги.

Перед этим Гусаров, когда лежал один на каталке, ощупал себя и в одном из карманов — его еще не переодели в больничную одежду, нашел несколько тысячных купюр. Одну из этих купюр он сунул в карман врачу.

— Да? — молодой медик сразу оживился и чем-то напомнил Гусарову того лейтенанта, который их допрашивал с Максимом после драки в вагоне метро. Тот тоже хотел срубить бабла. — Что же вы раньше не сказали? Мы сейчас всё устроим.