Дети неба

Свежеватель еще был виден на другой стороне поля, хотя за пределами слышимости фокусированного звука. Он смотрел на Равну и сделал ей незаметный ободряющий жест. То есть величайший в мире специалист по коварству считал, что ей следует доверять Магнату, но хотел, чтобы она этот совет сохранила в тайне?

Равна медленно подошла к трапу. Эти секунды не дали ей никаких догадок, но Тщательник и Резчица были полны тревожных возражений. Подбежали Гибкарь и Овин.

— Одна ты не пойдешь, — заявил Овин.

Где Джефри?

С верхней площадки трапа на нее глядел Зек:

— Я сказал «с глазу на глаз», Равна. Оставь этих внизу.

У Невила был вид недоуменный, но более довольный. События шли не по его плану, но он вроде бы решил, что они ему на руку.

— Тсс! — прошипела Резчица. — Что говорит Амди?

Джефри и Амди стояли еще с другими освобожденными, тоже за пределами слышимости сфокусированного звука. Как и все прочие, они только… смотрели. Джефри сидел среди Амди, глядя на Равну. И вид у них был почти такой, как тогда, среди стреляющих деревьев.

— Ничего со мной не случится, Овин, — сказала она тихо. И добавила громче, для всех: — Я иду.

В корабле пахло содержащимися в тесноте людьми и стаями. Это был тот самый корабль, в котором прилетели Равна и Джефри, она узнала выбоины и царапины. Забавно, что тогда она не чувствовала запаха. У нее за спиной кто-то зловеще захлопнул люк. А, нет. Это не охранник, это безобидный стюард.

Зек свернул налево и повел ее вдоль главного коридора в сторону носа. Ритл держалась с ним рядом, издавала мелодичный шум, который вряд ли что-нибудь значил. Зек время от времени испускал аккорд, который приблизительно можно было понять как: «Ну тише уже».

Новый человеческий голос Зека объявил:

— Мы будем говорить в командном пункте. Он хорошо защищен мягкой обивкой, нас там никто не подслушает.

Голос Резчицы прозвучал в ухе очень тихо, вряд ли слышимый Зеку:

— Кроме меня и Тщательника! Ты просто притворись, что нас там нет.

— Хорошо, — сказала Равна. Это можно было понять как ответ на слова Зека. Она посмотрела на синглета: — Зек, так от чьего имени ты сейчас говоришь?

Он издал совершенно натуральный звук человеческого смеха.

— На самом деле это сейчас всего лишь я, Радист. Рад тебя видеть, Равна.

Вот как?

Они дошли до конца коридора. Зек двинулся по винтовой лестнице вверх, Ритл рядом с ним. У Равны возникли обычные трудности закручивания на этой спирали. А наверху…

Наверху на одном из насестов Магната сидела Джоанна и улыбалась до ушей.

Наверное, Равна вскрикнула, потому что Джоанна приложила к губам палец.

— Мы защищены экранами, но они имеют свой предел, и я не хочу, чтобы подумали, будто тебя пытают. — Она вскочила, и они крепко обнялись, ничего не говоря.

Равна шагнула назад, не в силах произнести ни слова. Ей приходилось сталкиваться с неожиданностями, но редко они были так приятны. Сейчас у нее просто слова застряли в горле. На тайном канале связи Резчица и Тщательник были ошеломлены еще больше Равны.

— Это Джоанна, — сказала Равна наконец.

— Ага, и правда я. Я живая, невредимая и очень рада тебя видеть.

— И ты не пленница?

— Нет… могла бы прямо сейчас уйти. Но не уйду. — Джо больше не улыбалась. Она обернулась и выглянула сквозь полупрозрачные занавески на носовых иллюминаторах. Солнце светило так ярко, что можно было разглядеть лежащий перед кораблем ландшафт. — Прошу прощения, что ввела в заблуждение друзей, хотя Джефри наверняка уже знает правду. — Она показала на Тиару Равны: — И Резчица, конечно, тоже.

Равна кивнула и коснулась тиары. Голос Резчицы стал слышным:

— Да, я на связи. И Тщательник тоже. Кажется, я понята, что происходит. Все это для того, чтобы установить с Магнатом тайное сотрудничество?

— В основном. А я здесь, чтобы убедить вас в доброй воле Магната.

— Она отлично выглядит, Резчица, — вставила Равна.

— А Странник? — спросила Резчица.

Веселье Джоанны испарилось. Как будто вдруг она налетела на стену.

— Я… Я думаю, Странник убит. Во всяком случае, расчленен. Хранитель загнал его в Хор. Резчица, можем мы с тобой об этом поговорить — только с глазу на глаз? Только ты и я?

Голос Резчицы ответил после едва заметной паузы:

— Да, но позже.

— Н-ну ладно. — Джоанна отвернулась к окнам и долго ничего не говорила. Видны были двое солдат Гибкаря, патрулирующие местность. — Я думаю, этот маневр обманул Невила. — В ее голос вернулась прежняя задиристость. — Маг, ты слушаешь?

Зек ответил другим голосом. Как у Тимора, только ворчливее:

— Слушаю, конечно. Хочешь, чтобы я объяснил перемену настроения?

— Да. Ты годы затратил, чтобы меня найти и убить. Что случилось, что изменило твое намерение? Только покороче, потому что снаружи ждут Равну.

— Хорошо. Только пусть никто не думает, что я легко меняю точку зрения. Моя целеустремленность почти бесконечна — иначе бы я ничего не добился в тропиках. И все же некая часть моего сознания всегда относилась к Хранителю с подозрением — даже когда он был мне невероятно полезен. Я заметил, что люди, с которыми я ознакомился, не чудовища. Когда Радист говорил от имени людей, он пробудил у меня любопытство достаточное, чтобы не убивать Джоанну на месте.

— И спасибо тебе за это, — вставила Джоанна.

— Но это поставило меня в трудное положение, — продолжал Магнат. — К счастью, я очень быстро соображаю. Мне нужно было уйти от Невила с его лучевым ружьем. Исходя из того, что дальность его действия достигает сотен километров, мне нужны были часы безопасного полета. Поэтому я захватил Джоанну и взлетел, оставляя Невилу надежду, что я все еще хочу вести с ним дела.

Джо кивнула:

— У нас с Магом был очень… напряженный день. Ну, как вы видели на той сцене у Невила, только на несколько часов. Я думаю, все решила записная книжка Описателя с изобретениями.

— Описатель когда-то доставал меня до печенок с этими своими книжками. Разговаривая с Джоанной, я понял, что ее он злил точно так же. Она его не убила, ей просто хотелось это сделать. Мы оба его отшили — и оба годами об этом жалели. И я в Джоанне ошибался. Я не часто делаю ошибки, но если такое случается, они бывают чудовищны. За прошедшие декады я пересмотрел свои планы.

Голос Тщательника прозвучал скептически, но как мелочная придирка:

— Если у тебя столько часов ушло на пересмотр отношения к Джоанне, не было ли слишком порывистым решение выбросить Хранителя за борт? Ты же едва успел взлететь.