Дети Силаны. Натянутая паутина. Том 2

Быстро разделавшись с формальными фразами, благостными пожеланиями и заверениями в самом теплом расположении, мы перешли к делу.

– Думаю, вам интересно, зачем я пригласил вас в гости, зеньор Великий Дознаватель.

– Разве не для того, чтобы помянуть почившего эл’Рая?

Он тихонько рассмеялся.

– Не только. Я подумал, что должен передать вам кое-что, ящичек с ручкой на краешке столешницы, откройте его.

Себастина приблизилась, открыла ящик, внимательно осмотрела содержимое и только после этого показала его мне. Стопка пергаментных листов лежала внутри миниатюрной стазисной камеры, сохранявшей целостность этих старинных документов.

– Это легенда об апофеозе Кашешубана, записанная Авидалем Киренейским со слов последнего живого ду-хаса больше пяти тысяч лет назад.

– Бесценно.

– Воистину бесценно. Незадолго до смерти Хайрам попросил найти это в наших библиотечных фондах и передать ему на изучение. К сожалению, он не сказал, зачем ему это, а я даже не успел выполнить просьбу.

– И вы решили, что это важно?

– Конечно. Для души Хайрам занимался лишь двумя вещами – живописью и дендрологией, все остальное было нужно ему для работы. Нет никаких сомнений в том, что и этот реликт имел к ней отношение.

Безголосый вернулся, неся поднос. Процедура откупоривания бутылки происходила медленно и церемонно, как религиозное действо, монах налил несколько капель маслянистой жидкости в бокал и поднес его к лицу великого теогониста.

– Аромат трех сотен прожитых лет. Разлей.

– Целители не рекомендуют вам употреблять алкоголь, святейший.

– Они мне вообще ничего не рекомендуют, кроме как дышать пореже и стараться не чихать, или окончательно развалюсь. Сегодня будет сделано исключение из моего обычного режима. Разлей.

– Слушаюсь.

– Простите его, зеньор эл’Мориа, Оренваль излишне печется обо мне, хотя и понимает, что огонька свечного огарка не спасти под ударами бури.

– Моя помощница обычно ведет себя тем же образом.

Мы подняли бокалы и провозгласили пожелание душе Хайрама эл’Рая как можно скорее завершить путь по Серебряной Дороге и ступить в Шелан.

– Я боялся, что этот коньяк превратится в какую-нибудь дрянь за столько-то лет, слава богине, что ошибался. Жаль, ты его так и не попробовал, Хайрам, но, увы, вкус победы ведом лишь победителям! – Старик говорил весело, но на сердце у него была грусть.

Пригубив, я высоко оценил возраст напитка, аромат, крепость, послевкусие, но память о непревзойденном султе затмевала все. Такова доля познавших совершенство, они больше не могут вкушать хорошее, отличное или великолепное с тем же наслаждением, что и прежде.

– Раз нет других причин, по которым вы пригласили меня, святейший, кроме как помянуть досточтимого эл’Рая и передать документ, позвольте мне задать вам несколько важных вопросов.

Седые брови приподнялись, выгоняя на лоб морщины, старик задумался ненадолго и кивнул.

– Меня интересует личность высокопреподобного Томаза эл’Мора.

– По причине?

– Мм, – я вернул на место нижнюю часть маски, которую отцеплял для дегустации коньяка, – это сложный вопрос, подлежащий тайне следствия. Вы могли не знать, но сейчас на территории Арбализеи действует оперативная группа следователей Имперры. По заданию короля она пытается раскрыть цели, преследуемые Железным Братством.

– И как движется эта благородная миссия?

– Недавно был очередной прорыв. Мы подобрались достаточно близко… но вот внезапно выяснилось, что храмовая стража, как бы это точнее сформулировать, занята параллельным расследованием. Теперь я пребываю в затруднительном положении, поскольку не знаю, как на это реагировать. Если наши структуры не кооперируются, то неизбежно недопонимание, конкуренция, а она в этом деле чревата последствиями. Опять же мне необходимо знать, с какой целью Фатикурей вмешивается в дела международной важности, не имеющие к религии никакого отношения? Вы можете мне помочь, святейший?

– Сначала поясните, как это связано с Томазом эл’Мором.

– Извольте. Мы столкнулись с Шестым полком храмовой стражи, который, как мне стало известно, находится под руководством высокопреподобного.

– Хм. – Старик пристально сверлил меня своими бельмами. – Скажу откровенно, прежде я ничего не слышал о том, что вы рассказали. В силу очевидных причин многие обязанности сняты с моих старых плеч и переданы санктуриархам. Высокопреподобный Томаз эл’Мор уже много лет занят в обеспечении церковных больниц, домов инвалидов, домов скорби, а не так давно он принял на себя присмотр за паломниками, их в Арадон прибывают тысячи. Для этого высокопреподобный получил в распоряжение новый полк. Позже часть солдат отправилась на помощь керубимам, за что те были крайне благодарны. Так все, с позволения сказать, вижу я. Однако у меня нет причин не верить вам, зеньор Великий Дознаватель, сегодня я переговорю с Томазом, выясню детали. А сейчас прошу простить, это дряхлое тело вновь нуждается в сне.

Вот так. Поговорили. Черт подери, если бы не этот монах, притворявшийся мебелью все время…

Раскланявшись, мы с Себастиной удалились, но на обратном пути через пропахшие благовониями залы нас ждала еще одна встреча. Несколько санктуриархов в серебристых мантиях с алой каймой степенно двигались навстречу, а один из них, вместо того чтобы идти, парил в сантиметре над полом вместе со своим креслом.

– Какая встреча, – улыбнулся Томаз эл’Мор, отделяясь от собратьев. – Явились приобщиться к таинству истинной веры, зеньор Великий Дознаватель?

– Я думаю, осматриваюсь. Очень красиво.

– В несмерианских храмах такого не увидишь.

– Верно. Я редко бываю там, но, насколько помню, у нас принято держаться простоты и скромности, а эти фрески, эти барельефы, эта утварь… очень красиво, но невообразимо безвкусно. Сколько все это стоит?

– Не ведаю, – ответил он, глядя на меня своими добрыми серебряными глазами.

– А на что это все куплено?

– Полагаю, на пожертвования.

– Ах да, зильбетантистская церковь ведь собирает пожертвования. Этого у нас тоже нет.

– Как и еще многого, многого, многого другого. Видите моих братьев, монзеньор? Это высшие иерархи церкви, но среди них лишь треть тэнкрисов. Можете ли вы представить, чтобы среди несмериан такое было возможно?

– Не могу, – согласился я, – наш культ не включает низкорожденных, это верно. Однако не помню и раза, когда главой вашей церкви становился кто-то с красной кровью.

– Мы существуем всего двадцать семь поколений [3] , дайте время – и мы вас удивим.

3

Принято считать, что новое поколение тэнкрисов появляется примерно раз в семьдесят пять лет, а не раз в двадцать пять, как у людей.

– Меня уже удивляет то, как вы трактуете принцип веры: говорите пастве, что Силана любит нас всех, что заботится о нас, что готова принять всех, что она всемогуща и всеведуща, но при этом ей нужны деньги. Как-то так получилось, что совершенная сущность, наша любящая мать и хранительница, не умеет зарабатывать деньги. И сколько бы этих самых денег ни стаскивали в храмы прихожане, ей всегда нужно еще чуть-чуть. – Я вздохнул. – Но фрески красивые, это верно. А еще меня удивляет другой постулат: свобода воли. Силана дала ее всем живым и разумным, как утверждает ваша религия, дабы они были вольны выбирать, ибо свобода – величайшая ценность. Но для тех, чей выбор ей не понравится, она создала специальное место, куда они попадут после смерти и где будут пребывать в страданиях до конца времен. Однако при этом Силана бесконечно любит нас всех. И ей нужны деньги…